Лейн Бросс - Судьбы

Ему не нужно было видеть, какое созвездие было над головой, какие звёзды были наиболее яркими в это время года. — У тебя есть любимая?

Она посмотрела на него всего на секунду. — Нет. Как можно выбрать лишь одну? Ничего не бывает исключительно особенным. Но вместе… — Она изогнула руку в форме широкой арки.

Люк пристально вглядывался в ее лицо — она была такая красивая.

Несколько мгновений они стояли молча. Люку показалось странным, что пауза не вызвала неловкости. Он просто получал удовольствие от того, что стоял рядом с ней и, не говоря ни слова, слушал ее тихое дыхание, наблюдал, как лучи света очерчивают абрис ее волос и линию шеи.

Коринфия резко сказала:

— Не стоит из-за этого переживать.

— Что?

Коринфия повернулась лицом к нему. — Авария. — Она не была впечатлительной. — И мне жаль, что я была там. Смерть — жизненный баланс. — Она произнесла это, как неоспоримый факт, но ему показалось, что на её лице мелькнула искра неопределённости. Внезапно, перед ним возник образ его матери — одинокой, блуждающей по аллее. По крайней мере, это было то, что однажды сказал ему отец, в сильном опьянении. Ни один из них больше к этому не возвращался, и Люк был этому рад. Он выбросил мысль прочь.

— Звучит, словно ты уже сталкивалась со смертью, — сказал он.

Она снова посмотрела на звёзды. — Да.

Он не подталкивал её к этому. Но он хотел, чтобы она знала, что он действительно понимал, если она захочет поговорить.

— Послушай, Коринфия… — слова повисли на его губах, когда она повернулась к нему — её широкие глаза были темнее, чем он помнил. Не долго думая, он поднял руку и скользнул одним пальцем по месту пореза.

Коринфия застыла от его прикосновения. На секунду он подумал, что она собиралась бежать. Их глаза встретились и словно электрический ток прошёл по всему телу Люка. Он ощущал странное жужжание в ушах, когда непреодолимое желание ее поцеловать повлекло его к ней.

Девушка резко отодвинулась от него и отступила назад, затем бросив взгляд на мерцающую зеленоватым светом воду произнесла:

— Мне нужно идти.

Её голос казался сиплым. Она шагнула мимо него и заспешила в сторону главной палубы.

— Подожди! — Люк слепо последовал за ней по узкому коридору. Музыка зазвучала громче. Количество молодежи, толпившейся на нижней палубе, увеличилось и ему приходилось протискиваться сквозь толпу, чтобы поспевать за Коринфией.

Он не отдавал себе отчета в том, что делает, не мог думать о чем-либо другом, кроме того, чтобы снова оказаться рядом с ней.

Люк следовал за ней, когда она спускалась по лестнице в каюту, мимо Лили, которая теперь болтала с другими девушками о том, как она чуть было не утонула в горячей ванне в Вейле. Он слышал эту историю, по крайней мере, дюжину раз.

Когда Коринфия нагнулась под золотым тросом заграждающим проход к спальням, он засомневался.

— Мы не должны входить в… — начал он, но она прервала его.

— Ты не должен идти за мной, — сказала она нейтрально, быстро посмотрев через плечо.

Черт побери. Он вел себя как идиот. Но он все же поднырнул под веревку и пошел по коридору вслед за ней.

— Ты мне так и не сказала, откуда знаешь всех этих людей, — напомнил он.

Коринфия остановилась перед закрытой дверью. Она не ответила ему, молча повернула ручку и дверь тихо распахнулась вовнутрь.

— Занято, — выдавил какой-то парень. В темноте, пока он пересекал комнату, Люк снова увидел то же слабое зеленоватое мерцание — крошечный укол гудящего и потрескивающего света.

Коринфия ударила по включателю света. Кто-то закричал. Люк замер: изображения обстреляли его, как кадры, как фотографии, освещенные вспышкой — один за другим, непоследовательные, бессмысленные.

Карен.

Майк.

Вместе.

На кровати.

Рука Майка выскользнула из-под черной шелковой майки Карен. Ее глаза были широко распахнуты, а губы припухшие, как будто она целовалась в течение долгого времени. Ее волнистые медово-каштановые волосы, обычно были гладкими и опрятными, но теперь они были растрепанными.

— Люк! — вскрикнула Карен. Она перевела взгляд с Майка на Люка, а затем снова на Майка, который уставился на Коринфию.

— Какого черта ты делаешь? — донесся до Люка собственный голос. Всё, казалось, происходило в замедленной съёмке. Даже его голос звучал медленно, отдалённо.

Карен протянула ему руку. На мгновение, он сосредоточился на ее руке, на ее совершенных и ухоженных розовых ногтях.

Майк приподнялся на кровати. Его полурасстёгнутое поло….розовая помада сбоку на подбородке…

Люка охватил прилив черного, горячего гнева; он был сбит с толку. Гнев бушевал в его теле и, давая ему выход, он резко подбежал к Майку, схватил его за воротник и тяжело стукнул парня об стену, прижимая локоть к его трахее. Карен снова вскрикнула.

Были и другие голоса — люди выкрикивали его имя, путаница звуков…

А затем рука Коринфии на его спине:

— Подожди.

Звук её голоса и её прикосновение словно ушат воды остудили в его.

Больше никаких драк. Это того не стоило. Он ослабил хватку и Майк сполз вниз по стене, глухо ударившись об пол. Карен тотчас же подползла к нему.

— Я не знал, что вы всё ещё вместе, — сказал Майк, вытирая кончик рот. — Она сказала…

Карен оборвала его и повернувшись, послав Люку обвиняющий взгляд.

— Какого черта ты делаешь? Что ты пытаешься доказать?

Яд в её голосе окончательно застал его врасплох.

— Доказать? Господи, Карен. Ты моя девушка…

— Была. Была твоей девушкой. — ее глаза наполнились слезами и от этого вида ком встал у него в горле. — Ты обещал, Люк. Обещал, что появишься вовремя, обещал что ты наконец сюда придешь. Я больше так не могу. Ты не хочешь быть со мной и мы оба это знаем.

Он сглотнул. Злость постепенно исчезла, оставляя глубокую пустоту внутри. И, как ни странно, чувство мгновенного облегчения.

Это длилось всего лишь мгновение. Затем он снова почувствовал пустоту, словно его резанули по живому.

— Карен… — он подошёл к ней. Он считал, что она олицетворяла собой все, о чем он мечтал и чего желал. Почему он не мог просто любить её? — Пожалуйста.

— Уходи, Люк. — Карен подавила всхлипывание. — Просто иди домой.

Он заколебался. Майк осторожно наблюдал за ним, как будто ожидал, что Люк снова набросится на него в любой момент. Но Люк просто чувствовал усталость. Он слишком устал, чтобы драться.

— Пожалуйста, — сказала Карен. Ее голос звучал приглушенно.

Люди собрались в проходе, пытаясь рассмотреть их, была гробовая тишина.

Но он знал, что скоро все начнут шептаться. Люк молча стал протискиваться сквозь толпу, стараясь побыстрей покинуть комнату.

К понедельнику, об этом будет говорить вся школа.