Энтони Варенберг - Рыжая Соня и ловцы душ

— ...Да, Ёно Ран, я прекрасно понимаю весь ужас создавшегося положения. Неужели я, отец, не люблю всем сердцем своего единственного сына? Но другого выхода нет... во всяком случае, я его не нахожу. Своими действиями Эвилд вынуждает меня пойти на то, чего я никогда бы не решился сделать. Но когда я говорил с ним, то не знал главного. Теперь у Риатеоса появилась новая надежда. Я не молод, но, полагаю, лет двадцать впереди у меня есть. За это время дитя вырастет. Я больше не допущу роковых ошибок, погубивших Гинмара и Орта, мой род не угаснет...

— Ты отдашь Гинмара Эвилд у, Итан?

— Ёно Ран, а что бы ты сделал на моем месте? Я пытался удержать его от неразумных поступков, но он совершенно обезумел и поступил по-своему! Гинмар сделал свой выбор, рассчитывая на то, что я вытащу его в любом случае; он не понял, что все происходящее — не игра, и может возникнуть ситуация, когда бессильной окажется даже моя власть. Как бы мне ни было тяжело, но если придется выбирать между Риатеосом и жизнью Гинмара... Ёно Ран, тебе одному я могу открыть свое сердце. Мы вместе слишком много лёт, чтобы мне стало стыдно перед тобой за свои слезы. Мой отважный сумасбродный мальчик погубил себя, но я —я должен стоять на страже Врат Нижнего Мира, чего бы мне это ни стоило. Цена слишком высока> долг кажется мне непосильным, но это мой долг, и я исполню его до конца. Когда-то моего старшего сына Врата не выпустили обратно. А теперь и Гинмар покинет меня...

Дальше Джилла не слушала. Ее охватили ужас и безысходность. Она поняла далеко не все из сказанного Магистром, но главное ей стало ясно: этот человек не будет помогать ее мужу. Женщина поднесла руку к губам и впилась зубами в запястье, стараясь сдержать рвущийся из груди стон отчаяния, а потом бессильно опустилась на пол, лишившись чувств...

Очнувшись, она не сразу сообразила, что происходит. Над нею в тревоге склонилось знакомое с детства лицо Тонга, и Джилле на миг почудилось, будто все случившееся — лишь кошмарный сон, и на самом деле она дома, в Туране... Женщина слабо улыбнулась и протянула к брату руки.

— Тонг... ты со мной...

— Слава богам, ты пришла в себя, сестра! — воскликнул принц.— Я узнал, что в Ианте творится невесть что, и примчался так быстро, как только мог. И увы, я не ошибся. Тебе же совсем плохо, девочка!

— Нет, Тонг, это всего лишь обморок.— Джилла с восторгом и надеждой смотрела на брата.— Со мной все в порядке, сейчас я встану... Я послала к тебе с вестью белого голубя, но ты...

— Мое сердце — лучший вестник и самый быстрый в мире гонец. Ты ведь знаешь, что я всегда любил тебя, моя маленькая Джилла, а истинные чувства расстояний не ведают.— Тонг протянул сестре руку, помогая подняться.

Сбиваясь и плача, Джилла рассказала о последних событиях, умоляя его вмешаться как представителя Турана. Тонг выслушал ее не перебивая, лишь изредка задавая вопросы, чтобы уточнить некоторые детали происшедшего.

— Судя по всему, это внутреннее дело Офира,— произнес он наконец.— Но раз твой муж так дорог тебе... Хотя мне это кажется весьма странным: я слышал, он не отличался особой разборчивостью в связях с женщинами и нередко вел себя как дикарь, необузданный в страстях.

— Это ложь! — с горячностью возразила Джилла.— Гинмар получил прекрасное воспитание, он терпелив и добр и ни разу не обидел меня! Он готов носить меня на руках. Клянусь, о лучшем супруге я не могла и мечтать!

— Что ж, хорошо, если так, ибо в противном случае я задушил бы негодяя собственными руками. Я никому не позволил бы безнаказанно обижать мою сестру.

— Ведь ты не бросишь нас в беде, Тонг?

— Во всяком случае, постараюсь сделать все, что в моих силах,— кивнул принц Турана.— Боюсь, при сложившихся обстоятельствах выход у нас один: если нам удастся добиться освобождения Гинмара, вам обоим придется немедленно бежать в Туран, где ему предоставят убежище. Мне необходимо выяснить кое-какие вопросы, а ты, не теряя времени, приступи к сборам. Главное, не забудь о драгоценных камнях, что ты привезла с собой в Ианту в качестве приданого: они хранят наш род и должны быть с нами в трудную минуту.

Джилла подавленно кивнула.

— Возьми себя в руки, сестра. Вам нельзя оставаться здесь!

— Ты собираешься увезти Джиллу из Ианты? — прервал их беседу звучный голос Итана.

— Да, Магистр, ее — и твоего сына, до которого, как я вижу, тебе вовсе нет дела,— резко отозвался Тонг.— Это совершенно необходимо, по крайней мере до тех пор, пока страсти в Офире не утихнут. Мы отправимся налегке, взяв только самое необходимое,— так проще и быстрее путешествовать. Я как раз говорил ей о драгоценных камнях; уверен, что Джилла не держит их у себя, а передала тебе для хранения. Пожалуйста, верни их моей сестре.

— Разумеется,— кивнул Магистр,— их стоимость будет возвращена вам полностью.

— Что значит — возмещена?

— Тонг, мне очень жаль, но камни украли. Не знаю, кто мог это сделать; нам пока не удалось отыскать вора. Я готов щедро заплатить за них.

От возмущения туранец потерял дар речи. Его широкие черные брови грозно нахмурились, глаза сверкнули яростью.

— Да как ты смеешь заявлять подобное?! Предлагать мне деньги?! Этим драгоценностям нет цены, на камни наложен специальный заговор, и они являются талисманами, передающимися в нашем роду из поколения в поколение. Мне стоило немалых трудов убедить отца отдать их именно Джилле, младшей из принцесс, и что же я теперь слышу?! Как будто речь идет об обыкновенных стекляшках!

Джилла бросилась перед братом на колени, умоляюще воздев руки:

— Они найдутся, найдутся, я уверена! О Тонг, не медли, спаси моего мужа! Если с ним что-нибудь случится, я тоже умру!..

— Ты знаешь, что я не могу видеть твоих слез, сестренка. Хорошо, я сделаю все, что в моих силах. Но то, что происходит, с каждым мгновением нравится мне все меньше и меньше!..

Соня тоже не находила себе места, чувствуя себя отвратительно: она была подавлена неудачей Гинмара и сознавала свою вину за случившееся. Ну зачем она развесила уши и пошла на поводу у безрассудного мужчины? Да еще обо всем рассказала Лори... Теперь мальчишка ревел, размазывая по лицу слезы, а ему вторил Зарх, который хотя ничего и не понимал, но был напуган не меньше. Хабир. ругался сквозь зубы и проклинал судьбу за то, что та отняла у него возможность свободно передвигаться,— он непременно смог бы что-нибудь предпринять... В общем, маленький домик Йариххи превратился в место всеобщей скорби и крайнего уныния, охватившего всех его обитателей, и слова Сони о том, что Магистр непременно вмещается и выручит своего сына, не находили особого отклика — наверное, потому, что в голосе девушки не чувствовалось обычной убедительности.