Энтони Варенберг - Рыжая Соня и ловцы душ

— Снимай с себя все мокрое. Тебя нужно как следует растереть. А еще тебе надо выпить. Раздевайся, а я пока принесу вина.

Она вышла, а Гинмар рухнул на деревянный стул. В голове непрерывно гудело. Он стащил с себя кожаную куртку и рубашку, взял грубое полотенце и вытер голову, лицо и грудь; затем высвободился из промокших штанов — он изорвал их в клочья, когда карабкался по камням и продирался сквозь кусты.

С кувшином вина вернулась Соня.

— Держи. В твоем состоянии это как раз то, что нужно.

Он взял тяжелый кувшин обеими руками, глотнул и ощутил, как по телу разливается тепло. Подождал немного и сделал еще глоток.

Не дожидаясь появления прислуги, которой здесь скорее всего не имелось, девушка развела в камине огонь и только после этого повернулась к Гинмару.

— Тебе лучше?

Вино и тепло сделали свое дело, но он ощущал страшную усталость и боль и кивнул через силу.

— Ты ранен?

— Да. Плечо... Кажется, яд.

— Повернись. «Кажется»! От таких ран принято умирать. Но ты живучий, как кошка. И стреляла явно не я, так что тебе повезло. Все равно с этим надо что-то делать. Хотя и поздновато, но я попробую. Можешь орать, если хочешь, только не слишком громко.

Она вытащила из-за пояса нож, докрасна раскалила лезвие в огне камина и быстро приложила плашмя к открытой ране. Ковент дернулся всем телом и как бы со стороны услышал свой собственный душераздирающий вопль. Перед глазами вспыхнули разноцветные круги.

— Соня!..

— Да, я не Джилла, чтобы кудахтать над каждой твоей царапиной, так что не трудись давить на жалость.— В ее голосе, однако, звучало сочувствие.

— Прости, что проявил такое малодушие,— пробормотал Гинмар, когда снова смог сделать вдох.

— Сомневаюсь, что сама на твоем месте молчала бы как рыба. Я знаю, что такое боль. Иногда вовсе не обязательно строить из себя героя. Зато теперь ты точно задержишься на этом свете еще на какое-то время,— с улыбкой заметила девушка.— Расскажи-ка мне, отчего все-таки ты так сцепился с Гардом и что за странности происходят с тобой время от времени.

— Это взаимосвязано,— вздохнул Гинмар,— С некоторых пор я себя не всегда хорошо контролирую. Понимаешь, Кровь Демона...

— Не понимаю. Что такое «Кровь Демона»?

— Древесная смола из Меру. Стоит безумных денег.

— Древесная смола? Да ее повсюду сколько угодно. Еще деньги платить не хватало.

— Это не обычная смола.— Он смотрел на Соню так, словно был поражен ее неведением.— Там, в Чаще Богов, растут такие деревья с мелкими длинными листьями, которые не ест ни одно животное, а если ест, то погибает.

— Ядовитые, да?

— Вроде того. Ну вот, а смолу этого дерева местные колдуны используют в своих обрядах, чтобы выйти из тела и перенестись в мир духов. Когда они ее жуют, их посещают необыкновенные видения. Человек приобретает невероятную физическую силу, выносливость, он чувствует себя счастливым и почти всемогущим, утрачивает страх, в бою не ощущает боли от ран. Только Кровь Демона нелегко добыть, еще труднее вывезти из Меру; она ценится значительно выше золота и не каждому по карману. В Офир ее к тому же запрещено доставлять, и только контрабандисты определенного рода этим занимаются.

— Почему? То, что жители Меру ее так берегут, понятно. А отчего ввозить-то нельзя? Это же бесценная вещь. Подумать только, пожевать немного смолы — и стать почти неуязвимым. Здорово! Мне нравится. Я тоже хочу попробовать. У тебя она есть?

— Соня, ты не дослушала. Во-первых, Кровь Демона обрабатывают определенным образом, чтобы значительно уменьшить ее силу, иначе умрешь, едва взяв ее в рот. Это делают рабы, потому что даже пары Крови Демона, когда ее варят, уносят жизни. Но и укрощенная, она остается коварной. Поначалу все хорошо, так хорошо, как ты и представить себе не можешь, зато потом вдруг оказывается, что без Крови Демона уже невозможно обходиться. Она привязывает к себе человека, и он начинает жить ради нее — как ради любимой женщины, а если не может ее достать, то погибает в ужасных мучениях. Но если продолжать ее жевать, то постепенно теряешь рассудок.

— Тогда уж лучше и не начинать. С ней с ума сойдешь, без нее умрешь, да еще в мучениях.— Соня невольно содрогнулась.

— Ты совершенно права, рыженькая. Вот только дело в том, что я-то попался, как муха в паутину. Когда я узнал, что маги Меру пользуются Кровью Демона, я решил, что она может мне весьма и весьма пригодиться. Они творят такие чудеса, обладают такой властью над Силами Тьмы, о какой я могу только мечтать. Более того, колдовская смола упоминается в хрониках нашего рода. Орт, мой погибший брат, писал, что с ее помощью можно закрыть Врата: видишь, он тоже задумывался, как это сделать, просто потом почему-то все пошло не так... В общем, я отправился в Чащу Богов. Разумеется, прежде я спросил совета у Ёно Рана, объяснив, что хочу сделать. Он выслушал меня и сказал, что попробовать можно, однако следует быть очень осторожным и бдительным: ведь эта смола — страшное оружие, и нужно постараться сделать так, чтобы не обратить его против себя самого. Он назвал мне одно имя, имя колдуна Сина, живущего уединенно и скрытно и старого... о, какого старого! Он похож на ходячую стигийскую мумию. Ты не поверишь!.. Ни единого зуба, кожа как пергамент, а сам умеет растапливать снега жаром собственного тела, брать в руки ядовитых змей, проходить сквозь огонь, не обжигаясь... Он знает великие секреты, Соня. Итак, я явился к нему и начал умолять, чтобы он научил меня/ сделал таким, каким стал сам. Несколько дней я ходил за ним по пятам, а он словно не замечал моего присутствия. Потом я ему, наверное, надоел, как может надоесть назойливая муха, и он спросил — так, будто впервые меня увидел: «Зачем ты пришел?» Я рассказал ему о Вратах. О том, что мне нужна Кровь Демона. Он страшно разгневался: «Ты, проклятый потомок Наола, не смей ко мне приближаться, потому что такие, как ты, губят мир ради своих желаний», И еще несколько дней он непрерывно молился и совершал очистительные обряды над собой, чтобы избавиться от той скверны, которая явилась к нему в моем лице. Но я не ушел даже тогда, когда Син натравил на меня стаю обезьян. Эти создания напали на меня, но ты же знаешь, что я умею укрощать диких зверей, и они отступили. Маг же удивился, увидев, что я сижу как ни в чем не бывало, а две мартышки ищут блох у меня в волосах, точно признав во мне сородича. Да, он удивился, этот человек, которого вряд ли можно чем-то поразить. Он выше целого мира, добра и зла, всего сущего...

Тогда он явил свою милость и сказал, что я, сумевший заставить его смеяться, могу остаться и жить возле него, и может быть, спустя многие годы, я что-то начну понимать. Но у меня не было в запасе этих долгих лет; я пришел с конкретной целью, за Кровью Демона, а Син не допускал меня даже прикоснуться к ней. В его лесу полно тех зачарованных деревьев, сочащихся ядом, и он-то умеет добывать смолу и укрощать ее... Я следил за ним, наблюдал, как он ее собирает и, более того, пробует на вкус. Если бы я только умел не спешить и терпеть, все было бы иначе. Но за мной водится непростительная слабость желать всего и сразу, к тому же меня обижало то, что Син так пренебрежительно ко мне относится... И я совершил святотатство. Я украл у него немного Крови Демона и сбежал, полагая, что дело сделано и я сам разберусь, как ею пользоваться. Я же колдун, пусть не такой всемогущий й многого не знаю, но тем не менее...