Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Осенняя Луна

Знал бы Гайсар, насколько он близок к истине…

— Некоторые инородцы, наводнившие Бельверус, исповедуют культы, требующие человеческих жертвоприношений. Особенно после посещения Черных Королевств, где, говорят, дикари до сих пор отнюдь не брезгуют пожирать трупы. Один из них вы прихватили с собой, а второй что, было не унести? Решили вернуться за беднягой попозже, или предпочитаете слегка протухшую падаль, изуверы? — вмешался Коувилар. В связи с исчезновением Араминты он лично участвовал в поисках пропавшей девушки. Но на подобную добычу рассчитывать, конечно, не мог.

Соня молчала. А что она, собственно, могла сказать?

— Мы никого не убивали, — произнес вместо нее Огден.

— Что заметно. Вы просто гуляли и случайно нашли двух свежезарезанных мертвецов. Подумаешь, невидаль какая, да они сплошь и рядом валяются, вечно приходится об них спотыкаться, — серьезно кивнул Коувилар.

Никому из стражников не пришло в голову освободить Огдена от его ноши, а разжать руки, бросив Таймацу, и скрыться он не мог.

Кто-то завернул Соне руки за спину и стянул запястья веревкой. Кисти мгновенно онемели.

— Не трогайте ее, — прорычал Огден.

— Заткнись! Мы еще выясним, кто ты сам такой, — рявкнул Гайсар, подталкивая его в спину и заставляя идти вперед, в сторону городской тюрьмы.

— Мое имя Огден, я князь из Ванахейма!

— Чего и следовало ожидать — еще один инородец, — отметил Коувилар. — Что-то я о тебе впервые слышу, ты, пожалуй, находишься в Бельверусе и вовсе незаконно.

Несколько последующих часов выпали из сознания Сони, слившись в бесконечную череду душевных мук и отчаяния. Допросить ее не удалось — женщина выглядела почти безумной и, кажется, просто не способна была воспринимать ни угроз, ни криков, обращенных к ней. Когда ее на некоторое время оставили в покое, бросив в камеру вместе с трупом человека, которого, как предполагалось, она же сама и убила вместе со своим сообщником, «аквилонка» повела себя и вовсе странно. Она тут же подползла к умершему и прижалась к нему, обхватив его тело руками, словно пыталась собственным теплом вернуть его к жизни. Что касается Огдена, этот, похоже, не испытывал никакого страха. Он упорно повторял, что не причастен к убийству, но отказывался давать какие-либо объяснения случившемуся. На его плече отчетливо различалось клеймо раба, принадлежавшего военачальнику Туоргу, что свидетельствовало о том, что в руках Коувилара оказался беглый невольник. Должно быть, возвращение его собственности могло весьма порадовать Туорга, но прежде следовало выяснить, что же все-таки произошло возле склепа.

Шел второй час ночи, когда дело неожиданно приняло еще более сложный оборот. Гайсар сообщил, что удалось найти Араминту.

— Она тоже мертва? — спросил Коувилар, уверенный в утвердительном ответе.

— Нет, — к своему удивлению, услышал он, — однако, похоже, имеет прямое отношение к происходящему. Как только мы задержали аквилонку, я со своими людьми отправился к ее мужу, чтобы поставить его в известность, и застал его с дочерью казначея.

По тому, как это было сказано, Коувилар заключил, что дочь Ишума не просто мирно беседовала с бритунцем.

— Надеюсь, ты привел их сюда?

— Конечно. Эльбер требует, чтобы ему дали возможность увидеть аквилонку.

— Я бы на его месте не очень чего-либо требовал, — заметил Коувилар. — Эти инородцы мне порядком надоели! — сорвался он. — Они у меня уже в печенках сидят! Будь моя воля, я просто казнил бы их всех без суда, и, честное слово, в Бельверусе стало бы гораздо спокойнее! Где этот бритунский ублюдок?!

Эльбер был совершенно ошеломлен обрушившимися на него известиями. Насколько он понял, Таймацу мертв, а Соню обвиняют в убийстве Призрака, которое, к тому же, произошло возле усыпальницы Гларии. Он был совершенно убежден, что его подруга не может иметь отношения к этому ужасу — бритунец отлично знал, как они с Таймацу относятся друг к другу, но все доказательства свидетельствовали против нее. А сам Эльбер не мог ответить на простой вопрос — было ли ему известно, куда отправилась его жена. Сказать, что она собиралась предупредить некоего вампира о грозящей тому опасности, было немыслимо.

— Я вообще ни слова не скажу, пока мне не позволят поговорить с Соней, — упорно повторял он. — Где она? Что вы с ней сделали?!

— Это что ты сделал с дочерью казначея?! — Коувилар побагровел от подобной наглости: он привык к тому, что, стоит только человеку оказаться в руках охраны, с того мигом слетает всякая спесь, но бритунец никак не вписывался в нормальные рамки. Как, впрочем, и ванирский раб. — Горе Немедии, пригревшей на своей груди подобных вам змей! — выкрикнул он. — Ваше место на костре, на котором сжигают убийц-колдунов! Ты хочешь полюбоваться на свою рыжеволосую ведьму? Хорошо же, отведите его к ней немедленно!

…Соня почувствовала, как кто-то старается разомкнуть ее руки, по-прежнему обнимающие Таймацу, и протестующе замычала.

— Нет… нет…

— Боги, — произнес Эльбер, — Бара, приди же в себя, скажи, что случилось? — он прижал ее к груди, и Соня уткнулась ему в плечо. — Я здесь, с тобой. Успокойся.

— Осенняя Луна… его больше нет.

— Я вижу, милая. Но только ты можешь объяснить, как это случилось. Ты была там, когда…

— Ютен напал на меня. Таймацу убил его, а потом… — она снова задрожала всем телом от невыносимого яркого воспоминания, — потом — себя. Я успела увидеть, как он вонзил меч себе в сердце, но уже ничему не могла помешать. Там еще был его преследователь с Островов. Я не знаю, куда он исчез. Н-не заметила. Я не поняла, что между ними произошло, и как получилось, что…

Она видела, чувствовала, что Эльбер пребывает в не меньшем отчаянии, нежели она сама, но он старался справиться с собой, понимая, что Соне сейчас гораздо хуже — она с трудом переживала утрату. То, что теперь ей было с кем разделить свою боль, заставило ее ощутить некоторое облегчение. Таймацу значил для Эльбера столь же много, как и для нее.

— Огден сказал, что может дать ему вечность… А я не согласилась, — произнесла она. — Это было бы неправильно, ведь правда?

— Конечно. Он бы полностью с тобой согласился, Бара. Ни один нормальный человек не мог бы пожелать для себя такой вечности. А нам надо выбираться отсюда, понимаешь?

— Но как? — обычно Соне не требовалось чужого совета, чтобы найти выход даже из самого отчаянного положения. Но сейчас ей было просто необходимо, чтобы кто-то другой принял ответственность на себя. Не всегда удается оставаться сильной.

Прежде чем Эльбер успел хоть что-то ответить, дверь камеры распахнулась. Охранник, который вошел туда, выглядел на редкость странно и двигался, словно во сне, или как огромная, нелепая живая кукла. За ним следовали Гэмбан и Хэйдзи. Молча поклонившись замершим в недоумении и тревоге Эльберу и Соне, они склонились над телом Таймацу.