Марина Дяченко - Алена и Аспирин

Пауза. Аспирин представил себе лицо матери, как она молчит – там, в Лондоне, на другом конце провода. Чуть не поперхнулся.

– Ну, так получилось, – сказал, оправдываясь. – Она скоро уедет к матери. Такое дело.

– Ты сведешь меня в могилу, – сказала мать, и голос у нее был в самом деле загробный.

– Да что такого, мам? Она хорошая девочка. Неизбалованная. И она скоро уедет.

– Сколько ей лет?

– Оди… одиннадцать.

– Алексей, – мать, наверное, сурово сжала губы. – Ты мне не врешь?

– Нет, – сказал он так безмятежно, как мог.

Мать не поверила.

В конце сентября похолодало. Стоя у окна в кухне, Аспирин смотрел, как идет на занятия Алена – воротник куртки поднят до ушей, голова втянута в плечи. Футляр со скрипкой прижат к груди, как оружие возмездия. Из-за спины выглядывает упакованный в ранец Мишутка.

Он вообразил, как причитает консьержка тетя Света: «Что же ты, Аленушка, без шапки? Где твой шарф? Дождь собирается, а как же ты без зонта?»

Невелики расходы – все можно купить на базаре. Шапку, шарф, дешевый детский зонтик. Да хоть пальто. Вот что делать с этой проклятой школой? Вроде бы и не в деревне живем, где все про всех знают. А поди ж ты – вчера участковый приходил…

Когда Аспирин ходил в детскую комнату милиции, пытаясь куда-то пристроить Алену – на него посмотрели, как на злобного идиота. Стоило Алене приобрести в его жизни какой-нибудь, хоть шаткий, статус – их совместное житье-бытье вдруг вызвало интерес правоохранительных органов. Участковый, мужчина средних лет в штатском плаще (элегантном, надо сказать, вовсе не соответствующем представлению Аспирина о современных участковых милиционерах) первым делом поинтересовался, проживает ли в квартире девочка одиннадцати лет и если проживает, то кем Аспирину приходится?

Аспирин, криво улыбаясь, представил свидетельство о рождении Алены. Да, дочь. Да, из Первомайска. Нет, прописывать не будем. Она у себя прописана, в Первомайске. Юный талант – скрипачка, приехала за большим будущим. В школу не ходит? Так она в десятилетку поступает. В какую? Очень просто – в специализированную школу для особо одаренных детей. Готовится. Есть еще вопросы?

Вопросов не было. Участковый, расслабившись, пожелал Алене успехов, предположил, что музыкальный талант у нее – в отца, признался в любви к «Лапа-радио» и распрощался.

Заперев за ним дверь, Аспирин зачем-то пошарил на антресолях. Пистолет был здесь – руку протяни. Аспирин перепрятал его под стойку с обувью.

Ложь обладает интересным свойством – в нее легко поверить, особенно лгуну. Аспирин подумал, что если Алена в самом деле уйдет в десятилетку… интересно, а интернат у них есть?

Тогда Аспирин станет ей не нужен.

Месяц назад он обрадовался бы и перекрестился с облегчением. Сейчас он испугался: а вдруг, уходя, она захочет ему отомстить?

Они отправились на ближайший вещевой рынок и купили Алене теплую куртку с капюшоном – первую, которая подошла по размеру. Алена не собиралась тратить время на выбор, Аспирину и подавно неинтересно было бродить по выставке скудного барахла. Капюшон решал проблему шапки; на обратном пути прикупили синий шарф и синий зонт с цветочками.

Аспирин настоял, чтобы Алена сразу же надела обновки – якобы для того, чтобы снова не простудиться. На самом деле ему было нужно, чтобы общественность в лице консьержки тети Светы убедилась: Аспирин достойно исполняет отцовский долг.

У подъезда стояла Ирина, соседка. Со времени последнего разговора (на кухне Аспирина под армянский коньяк) им несколько раз приходилось встречаться у лифта, они здоровались, но и только. Аспирин до сих пор не знал, на каком этаже она живет – на третьем или на четвертом.

Теперь она стояла у подъезда, явно расстроенная, растерянная. Обычное спокойствие на ее бледном узком лице казалось подтаявшей маской, готовой слететь в любую секунду.

Рядом был мужчина – высокий, плотный, в расстегнутом пальто, под которым угадывалась строгая униформа чиновника. Он, улыбаясь, что-то сказал – добавил к сказанному, как отметил про себя Аспирин. Последняя, так сказать, капля.

Ирина увидела Аспирина с Аленой. Улыбнулась с преувеличенной радостью, поспешно, чтобы не сказать суетливо.

– Добрый день, – вежливо сказала ей Алена и перевела взгляд на мужчину в пальто.

Ее взгляд застыл.

Аспирин мог поклясться, что она раньше видела этого человека, причем в непростых обстоятельствах.

– Добрый день, – сказал он, инстинктивно отвлекая внимание Ирины – и ее мужчины – на себя. – Мы были на базаре. Купили Алене новую теплую куртку.

Он сам не знал, как воспримет Ирина, полузнакомый человек, его неожиданное мелочное многословие. Но нескольких «заболтанных» секунд хватило, чтобы Алена взяла себя в руки и перестала пялиться. Потупилась, скромная воспитанная девочка:

– Да.

– Извините, – от чистого сердца сказал Аспирин. – Всего хорошего.

Прикрывая дверь подъезда, он успел увидеть, как мужчина в длинном пальто, махнув на прощание рукой, садиться за руль большого черного «БМВ».

К счастью, лифт оказался на первом этаже. Иначе не миновать новой встречи с Ириной; проскочив мимо тети Светы («Ах, новая куртка! Какая прелесть!») и увлекая за собой легкую податливую Алену, Аспирин вскочил в раскрывшиеся двери и клюнул пальцем в кнопку пятого.

– Где ты его видела? Вы знакомы?

– Нет.

– Ты врешь.

– Охота тебе снова ругаться, – сказала она со взрослой усталостью. – Клянусь своим братом, что я никогда раньше не видела этого человека. И он меня.

Аспирин помолчал, переваривая услышанное.

– А почему ты так на него смотрела?

Он отпер дверь квартиры. Пропустил девчонку вперед.

– Я смотрела не на него.

– А на кого? Говори!

Он развернул ее лицом к свету. Говоря по правде, ребенок не выглядел ни здоровым, ни счастливым. Бледное лицо со впалыми щеками, под глазами круги. А взгляд – очень грустный. Старушечий.

– Ты чего? – спросил он, выпуская ее плечи.

– Ничего. Ты его знаешь?

– Нет.

– Он умрет.

– Все умрем, – сказал Аспирин автоматически, заранее зная, что скажет Алена и внутренне обмирая от этого знания.

– Он умрет раньше всех. До захода солнца.

Аспирин глянул на часы. Пять минут пятого; когда заходит солнце в конце сентября?

– Ты придуриваешься? – спросил Аспирин безнадежно.

Она аккуратно повесила новую куртку на вешалку. Сложила шарф на полочке для шляп. Поставила зонтик в угол.

– Спасибо. Мне в самом деле было холодно.

Аспирин повернулся и молча ушел на кухню – пить чай. Достал бутылку коньяка; вспомнил, что не знает телефона Ирины. И не знает, в какой она живет квартире, даже на каком этаже – на третьем или на четвертом…