Марина Дяченко - Казнь

– Ирена, елки-палки… Что вы смотрите?! Помогите…

– Вы думаете, я когда-нибудь доила коров? – спросила она, проталкивая сквозь прутья кроличьей клетки брикет прессованного корма.

– А я?!

– А у вас должен быть опыт… Кто-то ведь доил коров в дни Эльзиных «выходных»?

– Трош, – глухо отозвался Ник. – Обычно это делал Трош. Он деревенский…

Горячее молоко брызгало, текло мимо подойника, стекало у Ника по рукам, капало с обнаженных локтей. Животное мучилась, но осужденный гинеколог мучился не меньше.

– А мы тут балагурим, – сказала Ирена глухо и зло.

– А что нам делать? Плакать?

Корова дернулась – вероятно, Ник причинил ей боль.

– Стоять, Снежка!!

Корова возопила.

– Снежечка, лапочка, успокойся, расслабься… Ирена, да придержите ей зад, что ли… Чтобы она стояла, зараза, это же невозможно…

– Это вам не женщин смотреть, – мстительно сказала Ирена. – Как я ее придержу – за хвост?

Ник выдохся. Опустил красные распухшие руки, толкнул крутой коровий бок:

– Пошла, Снежка… Рыжка, на кресло!

Ирена нервно хихикнула. Черная Рыжка вытянула морду, заголосила до звона в ушах:

– Му-у-у-а!

Ник смотрел на свои руки:

– Видите ли, Ирена… Трош очень долго балансировал на узком, но крепком карнизе. Его своеобразные отношения с Создателем… как он его себе представлял… помогали ему удержаться. После того, как он убил двоих – опять же в состоянии аффекта… После смертного приговора… После многих ведер крови, отданной Яну – не вполне добровольно… ему все труднее становилось балансировать. А потом что-то случилось – возможно, вышел срок… Я, честно говоря, все время этого боялся. И вот…

– Довели парня, – сказала Ирена шепотом.

– Да, – Ник печально кивнул. – Не хочу вас огорчать, но Троша, скорее всего, мы больше не увидим… Рыжечка, красавица, давай-ка сюда, спокойно, расслабься…

Ирена прикрыла глаза.

Прыгающее дуло… Дыра в Семиролевой куртке…

– А в Яна надо стрелять серебряными, да?

Ник помедлил. Не оборачиваясь, покачал головой:

– Во-первых, это бред. Во-вторых, неужели вы желаете Яну смерти?.. Тихо, Рыжечка.

Дойка пошла веселее. Не то Ник приноровился, не то Рыжка оказалась покладистее.

Ирена присела на другую скамейку – в углу. Обняла руками колени:

– Ник… Что теперь будет?

– Теперь Яну потребуется много гемоглобина… И всем нам придется жрать гематоген. А я ненавижу эту дрянь с самого детства… Мне его подсовывали под видом шоколада, это было так обидно…

Ирена смотрела в его согбенную спину. Она слишком хорошо помнила, как эта спина возникла между ней – и возможной пулей…

Вряд ли Трош стал бы стрелять в нее.

С другой стороны, у него так дрожали руки… Та пуля, вторая, что досталась на долю вездехода, вполне могла бы пойти по другой траектории…

– Ник… Яна НЕЛЬЗЯ убить обыкновенной пулей?

Струйки молока били в ведро, как новобранец в мишень – то и дело промазывая. Но не «в молоко», а на пол, на солому, дояру на штаны.

– Тихо-тихо, Рыжечка, расслабься… Можно, Ирена. Можно.

– То есть Трош мог…

– Конечно. Запросто. Ему бы немножко хладнокровия… Хотя калибр, конечно, мелковат. Надо попасть точно в глаз… Тихо, Рыжка. Тихо.

Ирену передернуло.

– Ник… А почему Ян допускает… допустил… чтобы Трош так спокойно… возился с этим ружьем?

Ник поерзал на табуретке:

– Ч-черт, пальцы болят… И спина… Лучше было угодить на химический стул шесть лет назад, чем доить сейчас эту проклятую корову…

Стукнула, прикрываясь, дверь. Ирена, вздрогнув, обернулась.

– …Купить доильный аппарат?

Семироль стоял прямо, пострадавшая левая рука покоилась в кармане широкой куртки.

– Как скажешь, Ян, – смиренно отозвался Ник. – Лежать бы тебе и не вставать еще хотя бы до завтра…

Ирена поняла вдруг, что вампир вполне мог слышать не только последнюю реплику, но значительную часть разговора.

– Как плечо? – поинтересовалась она заботливо. Слишком заботливо, пожалуй. Суетливо.

– Спасибо, Ирена… Ничего. Ничего страшного… Где здесь можно присесть?

Ирена помедлила – и подвинулась, давая адвокату возможность усесться рядом.

– Ну и воняет в этом вашем хлеву… – Семироль сел и привалился к стене. – Ирена, чем вы тут дышите?

– Хочешь молочка? – кротко осведомился Ник.

– Кровушки хочу, – в тон ему отозвался Семироль. Покосился на Ирену, чуть заметно усмехнулся: – Не бойтесь, это милая шютка… Трош нашелся.

Ирена вздрогнула. Ник оставил корову, свесил опухшие руки между колен, замер, сгорбившись, не оборачиваясь.

– На опушке висит… на сосне. Эльзе не говори пока. Пусть оклемается… Ирена, ничего, что я все это – в вашем присутствии? Просто оградить вас, сами понимаете, теперь нет никакой возможности…

– Да, – сказала Ирена шепотом.

Создатель мертв, Создатель мертв… Зачем жить, если Создатель…

– Ирена, – Семироль осторожно положил здоровую руку ей на колено. – А вы говорили с Трошем в последнее время?

– Да, – отозвалась она, потому что отрицать очевидное не было смысла.

– И как он вам показался? Откуда странная мысль, что… ну, вы слышали, что он сказал напоследок?

– Напоследок?

– После обоих выстрелов. У меня, признаться, в ушах шумело, я не уверен, что правильно расслышал… что он сказал?

– Он был в состоянии аффекта, – тихонько подсказал Ник. – Несчастный парень…

Ирена молчала.

Потому что стоит ей открыть рот – и ее уличат во лжи.

Троша не хоронили. Очевидно, он ушел с фермы так же, как уходили прочие смертники – пеплом, чистым огнем…

Спустя неделю Семироль был совершенно здоров.

Еще спустя два дня он вернулся из города не один – Ирену, несмотря на ее протесты, заперли в комнате, и она лишь мельком увидела в окно, как упырь-адвокат выгружает из вездехода маленького человечка в наручниках – лысого, полного, с белесой бородкой и безумными глазами…

Больше она никогда не видела этого человечка. И запретила себе думать о его судьбе – благо работа отнимала у нее все силы и позволяла высвободить память.

Семироль приходил по ночам – она научилась не вздрагивать при звуке его шагов. Более того, между ними сложились как бы партнерские отношения – он делал вид, что не слышал разговора о серебряной пуле. Она притворялась, что судьба Троша, равно как и судьба безвестного бородача, ни капельки ее не занимает.

Семироль был с ней нежен. И он был умен, и его комплименты Ирене льстили – хотя иногда ей что угодно хотелось отдать ради того, чтобы вампир-адвокат был хоть чуточку глупее…

Иногда она просыпалась от кошмара. Ей снилась разбитая в лепешку желтая машина, и рядом на дороге – окровавленное тело Анджея Кромара…

Она сжимала зубы. Семиролю вовсе незачем слышать, как она бормочет во сне: Создатель мертв… Моделятор мертв…