Марина Дяченко - Казнь

Рек смотрел, ожидая, по-видимому, реакции, а в такие вот минуты Ирена соображала особенно медленно, особенно туго.

– Красиво, – проворчал Семироль.

Рек наконец-то отвел глаза. Тронул лошадь, продолжая путь.

– …Помните, Ян, я говорила, что вы везде приспособитесь? Тогда я даже не представляла себе, до какой степени окажусь права…

Семироль молчал; жесткие волосы его блестели на солнце, глаза сыто щурились, гладкой упругой коже позавидовала бы любая кокетка.

Неприятная догадка пришла, как толчок. Вероятно, Иренино лицо изменилось; во всяком случае, Семироль счел нужным ответить:

– Да.

– Что – «да»?

– Вы и сейчас не предполагаете, до какой степени оказались правы… да, я приспособился. Кажется.

На шее у мула размеренно тенькал медный колокольчик. Рек уехал далеко вперед – как бы подчеркивая свою непричастность…

Впрочем, появись на дороге препятствие – бескорыстный рыцарь окажется тут как тут.

– Дороги тут спокойные, Ирена. И вообще – процент преступлений против жизни и собственности крайне низок… Кое-каких результатов ваш бывший муж добился.

Она усмехнулась через силу:

– Было бы обидно, если бы мы с Реком искали Темного Толкователя… и нашли вас. Я ведь однажды уже приняла вас за Анджея…

– Не забуду до гроба, – пробормотал адвокат себе под нос.

День стоял ясный и теплый – усредненное, очень комфортное лето. И безразмерное, как песня в трактире.

– Ирена, вы только посмотрите, как красиво. Тот вот лес… И горы на горизонте… Живописная моделька, правда?

Она машинально кивнула.

– Если вы правы, Ирена, – голос Семироля чуть изменился, – если вы правы, и мы всего лишь перешли из одной МОДЕЛИ в другую… В конце концов, какая разница? Даже если мы не сможем вернуться…

– Ян.

– Да?

– Я-то пришла не из МОДЕЛИ… Я должна вернуться домой.

Поскрипывали колеса. Подергивал ушами бодрый мул.

– Ты уверена, Ирена? Что место, откуда ты пришла…

– Да! Да, я уверена, и не надо этих намеков… Я знаю моделятора, Ян, я отлично его знаю, и тот мир, где я родилась, создал не он!.. Не надо, Ян, я не желаю об этом говорить…

Тишина. Поскрипывают колеса.

– Ирена… Там, у себя, ты всего лишь начинающий скромный автор. А здесь – действительно властительница… Наверное, здесь ты классик. Гений. Я бы не поверил, если бы сам не слышал, как они шепчутся о «Раскаявшемся»… Подумай.

Ей сделалось страшно.

Все эти дни, все эти ночи она жила верой в скорое возвращение. Ну, пусть не такое скорое – но НЕПРЕМЕННОЕ; цель была хоть и далекой, но совершенно ясной – найти Анджея, найти выход…

А теперь единственный человек, знающий правду об этом мире, выдергивает из-под ее ног опору. Если бы он спросил, возможно ли вернуться, она не испугалась бы так… но он спрашивает, СТОИТ ЛИ возвращаться!..

– О чем мне подумать? – спросила она так тихо, что не услышала своих слов.

Семироль услышал.

– У тебя есть к кому возвращаться?

Она прикрыла глаза.

Сэнсей, черепаха… По большому счету, черепаха даже не поймет, что ее переселили под другую лампу. В школьный живой уголок, например. А Сэнсей… Да, Сэнсея жаль, но ведь Ирены нет давно, он успел смириться…

А кто еще ее ждет? В том, настоящем мире? Карательница? Профессор восточной литературы? Студенты? Да, они ее любят, но ведь в любом случае забыли бы – через год после выпуска уже не вспомнят…

А ее рассказы… бледная тень того, что в свое время дал ей почитать Семироль. Не говоря уж о «Раскаявшемся»…

Что скажете, господин Петер?!

Она кисло улыбнулась своему воспоминанию:

– Здесь нету кофе, Ян…

– Найдем, – серьезно пообещал Семироль.

– Ян, ты действительно…

– Для начала найдем себе пристанище. Раздобудем акушерку… Вот, скажем, наш рыцарь Рек прекрасно справится. Он, вероятно, многому выучился у своей няни-костоправа…

Она хохотнула. Смех получился жалким.

– Ян, мне не нравится так шутить… Мы поселимся в диком замке в горах… О, черт, я уже что-то такое читала, читала, читала!.. А через пару месяцев со всей округи сбегутся крестьяне с осиновыми кольями…

– Не сбегутся, – голос Семироля прозвучал так уверенно, что Ирена осеклась. – Не сбегутся… Я знаю, как решить этот вопрос.

– Ты его уже решил, – сказала Ирена шепотом. – Очень умно… хитрецов, что хотят обмануть Провидение, ты…

– …решив обратиться к Темному Толкователю, они уже переступают некую черту… И сделать этот шаг им куда труднее, чем подставить шею. Нам трудно понять, но такие здесь нравы… Да, я беру натурой. И Провидению плевать – он воспринимает это не как злодеяние, а как расплату. И с наивностью идиота еще и вознаграждает меня – за доброе дело… Судья, подобный этому Провидению, не продержался бы у нас в департаменте и месяца!..

Тускло позвякивал колокольчик.

Ирена было холодно. Холодно, стыло… тошно.

– Паразит, – сказала она шепотом.

– Что?

– Паразит… существо… паразитирующее… на других.

И потрогала свой живот. Семироль молчал.

– Ты по-прежнему хочешь отнять у меня ребенка? – спросила она медленно.

– Мы дополнительно обсудим этот вопрос…

– Мы ничего не станем обсуждать…

Мул испуганно фыркнул. Навстречу из-за поворота вылетел верхом на лошади Рек-Шиповник:

– Засада… Поворачивай! Засада…

И, покрывая его слова, налетел из ниоткуда топот многочисленных копыт.

…Поначалу Рек держался – но под вечер впал-таки в беспамятство. Две глубоких раны, и, по-видимому сотрясение мозга – в таком состоянии человека везут в реанимацию, а вечерняя сырость, холод и подстилка из рогожи – не лучшие врачи…

– Что мы можем сделать, Ян?

Семироль молчал.

– Но мы ведь можем что-нибудь сделать?

В минуту опасности бодрый мул проявил себя вполне достойным образом. Правда, роль его только в том и заключалась, чтобы бежать, бежать без дороги, нестись через редкий лес. Не опасаясь за целость двуколки, уносить с поля битвы поверженного рыцаря, испуганную женщину и деловитого упыря…

В свое время Ирена избегала описаний битв. Она понятия не имела, что чувствует человек, вспарывая противника заостренным железом. И даже начитавшись соответствующих книг, не умела употреблять к месту красивые бойцовские термины; обнаружив в сочинении коллеги сцену битвы героя против двадцати пяти варваров, она снисходительно усмехалась и пролистывала две страницы вперед. Или вовсе откладывала книгу…

Рек бился один против восьмерых. Просто потому, что ничего другого ему не оставалось – Семироль не успел завернуть мула с дороги в чащу, всадники, высыпав из-за поворота, увидели двуколку и устремились прямо к ней… Вернее, устремились бы, не встань у них на пути бескорыстный рыцарь.