Талех Аббасов - Противостояние

— Но не беспокойся, — предатель расплылся в довольной улыбке. — Тебя ждёт кое-что похуже…

— Рассредоточиться! — звучит приказ десятника, и солдаты занимают позиции на круглой базарной площади.

Под мерцающими звёздами, в свете всевидящего Глаза Ану

10

площадь выглядит сиротливо, нагоняя тоску. Пустуют прилавки, и ветер гоняет меж них пыль, иногда треплет матерчатые навесы. А ведь ещё в полдень здесь творилась обычная базарная толчея. Разве что в центре, возле фонтана, было хоть какое-то пространство, дабы изнывающие от жары покупатели могли утолить жажду. Подумать только: совсем недавно базар бурлил жизнью, наполненный гомоном покупателей и зазывными криками торговцев, пестрел красками всевозможных товаров и источал ароматы цветов, еды, благовоний да специй. А сейчас… То тут, то там валяются пустые ящики, корзины. Блестит на полу в свете факелов рассыпанная соль — видимо, кто-то в спешке опрокинул кувшин — вон глиняные черепки чернеют средь белого порошка. На драгоценный товар просто махнули рукой — жизнь дороже. В иное время торговец ни за что не покинул бы базар, пока не соберёт соль до последней крупицы, а тут тревога по всему Дархасану — с такими вещами не шутят…

Кемаль вздохнул, крепче стиснув древко копья. Это помогало сосредоточиться, избавиться от лишних мыслей.

— Всем быть начеку! — вооружённый мечом и круглым щитом десятник собран, внимательно осматривает, насколько грамотно подчинённые заняли позиции.

Возле командира стоит маг в сером балахоне — стихийник из ордена Табиир. Молодой, не старше двадцати пяти — почти ровесник Кемаля: ему двадцать семь. Десятник и маг переговариваются. Второй с чем-то не согласен и бьёт кончиком посоха о брусчатку, командир пожимает плечами, а потом кивает.

Кемаль вновь вздохнул и приподнял съехавшее на брови забрало шишака — второпях, когда объявили тревогу по всему гарнизону, перепутал шлем. За своим-то он тщательно следил, а сейчас поздно что-то менять.

— Всем оставаться на местах, постов не покидать ни при каких обстоятельствах! — приказывает командир.

Хм, странно. Кемаль мысленно пожал плечами. Зачем десятник говорит о прописных истинах? Или стихийник потребовал сказать сию банальность? Стражник нахмурился. Если так, то стоит быть внимательнее — маги глупостями не занимаются.

Тишина. Даже сверчки не поют, только изредка похлопывают на ветру тенты над лотками.

Эх! Им тут стоять до утра. Кемаль поморщился, вспомнив об этом. До утра! Патрульным хотя бы легче — двигаются, меньше напряжения. Стражник переступил с ноги на ногу. Не устал, но от мысли, что предстоит проторчать здесь всю ночь, ступни уже ноют, заранее «предвкушая» долгое и нудное дежурство.

Кто-то хнычет, Кемаль тут же насторожился. Судя по напряжённым соратникам, они тоже слышат. Плач доносится с противоположного входа на площадь. Ни при каких обстоятельствах не покидать пост, как приказал командир, стражник это ясно помнил, но почему-то в груди разгорелось жгучее желание броситься на помощь. Как ни кричал рассудок, что не стоит этого делать, что дети, судя по плачу это был ребёнок, по ночам в городе не шастают — тем более во время всеобщей мобилизации! — без толку. С каждым мгновением желание становилось всё сильней.

«Ловушка!»

— кричат мысли, разум дёргается, но тело поступает против воли хозяина. Нога шагнула вперёд. Кемаль почувствовал себя мотыльком, которого манит свет огня — ещё немного, и сгорит в безжалостном пламени!

В стрельчатой арке входа на базар появился мальчик — на вид не больше десяти лет. Кемалю до него около тридцати шагов, но стражник прекрасно видит: лицо ребёнка искажено от боли, правая рука изодрана до кости, свисает беспомощной плетью.

— По… мо… ги… те, — голос еле слышен, и малыш, потеряв сознание, падает. Глухо стучит темновласая головка, ударившись о брусчатку.

Солдаты мгновенно срываются с мест.

— Стоять! — громом врывается в сознание голос мага.

Кемаль облегчённо останавливается, пробежав лишь четверть пути. Замирают и остальные, но двое из соратников оказываются совсем рядом с ребёнком…

На голове первого смыкаются зубастые челюсти. Одновременно с этим из спины второго вырывается окровавленная когтистая лапа, удерживающая трепыхающееся сердце.

Чёрная тварь дёрнула длинной шеей из стороны в сторону, пронзительно хрустнули позвонки, и безголовое тело стражника, разбрызгивая рубиновую влагу, отлетело вправо, сметая торговые лотки. Небрежным взмахом лапы демон отшвырнул вторую жертву. Сгорбленное чудовище выпрямилось во весь двухметровый рост и ехидно оскалилось, обнажив нестройный ряд треугольных зубов, а затем слизнуло кровь с конечности длинным языком и отправило в пасть сердце стражника.

— Пожиратель! — крикнул маг.

— В бой! — скомандовал десятник. — Во имя Света!

Окутанные мерцающими щитами — стихийник постарался — солдаты ринулись на посмевшую прикончить товарищей тварь. Но ещё до того, как зачарованные огнём копья устремились к чёрной туше, ледяные стрелы пронзили демона. Истошно вереща, чудовище отшатнулось, подставив уязвимое брюхо под удар. С противным хлюпом гранёные наконечники вонзились в податливую плоть. Вспыхнуло жадное пламя, чудовище завыло от боли, судорожно взмахнуло лапой. Один стражник не успел отскочить: когти-кинжалы проигнорировали магическую защиту, взрезав пластину доспеха как бумагу, а вместе с ней вспороли и грудную клетку. Солдат кувыркнулся и распластался на брусчатке животом вниз, под ним медленно расползалась лужа крови.

Пламя окончательно добило тварь. Вскоре от пожирателя осталась лишь обугленная, дурно пахнущая масса.

— Фууу-ух! — Кемаль отступил, судорожно стискивая древко копья. — Справились. Ничего сложного.

Стражник храбрился, ибо поджилки у него мелко подрагивали. На истерзанные тела товарищей смотреть страшно. Кемаль сглотнул подступивший к горлу ком, представив себя на месте одного из них.

— Ничего сложного?! — подошёл к нему разъярённый Малик — старший, если не считать командира, среди уже бывшего десятка. — Эта тварь в одиночку прикончила троих! — Малик занёс кулак, Кемаль тут же втянул голову в плечи. — А если бы их было несколько?!

Словно услышав слова стражника, появилось три демона: один возник в проёме арки, ещё двое запрыгнули на окружающую площадь каменную стену. Пожиратели более не прятались под личинами раненых детей — не было смысла — стараниями стихийника на солдат уже не влияло завлечение, которое действовало во время маскировки.

— Помоги, Всеблагой, — прошептал Малик, так и замерев с занесённым кулаком.

Стражник попятился, да и остальные дрогнули. Пожиратели спрыгнули со стен, стоявший в проёме двинулся вперёд, растопырив когти. Демоны плотоядно скалились.