Шеннон Чакраборти - Латунный город [litres]

Али напрягся и отступил. Фатума замахала руками.

– Конечно-конечно, пусть у Гасана появится повод истребить всех шафитов в городе. Нет, давай уж обойдемся без этого.

Из коридора послышался кашель больного мальчика. От этого хрипа, влажного от крови, от его страдальческих всхлипов на душе у Али заскребли кошки, и он поежился.

Рашид заметил.

– От этой болезни есть лекарства, сам знаешь. В Дэвабаде есть несколько врачей-шафитов, обученных у людей, которые могли бы ему помочь, но их услуги дорого стоят. Без твоей помощи мы не сможем его вылечить. – Он поднял руки. – Мы никого не сможем вылечить.

Али опустил глаза. Но что помешает им пойти на попятную и потратить все мои деньги на оружие? Он доверял Анасу куда больше, чем этим незнакомцам, но даже шейх обманул его. Али не станет рисковать и в очередной раз предавать свою семью.

Мимо прошмыгнула мышка, дождевая капля шлепнулась ему на щеку, просочившись в потолочную течь. В соседней комнате посапывали дети на своих скромных напольных постелях. Он виновато подумал про гигантскую кровать во дворце, которой он даже не пользовался. На ней уместился бы десяток этих ребят.

– Не могу, – ответил он срывающимся голосом. – Я не могу вам помочь.

– Но ты должен , – надавил Рашид. – Ты Кахтани. Из-за шафитов твои предки когда-то пришли в Дэвабад, из-за них Сулейманова печать попала в распоряжение твоей семьи. Ты читал священное писание, Ализейд. Как ты можешь называть себя набожным джинном, когда…

– Ну все, хватит, – вмешалась Фатума. – Я знаю, как ты переживаешь, Рашид, но уговаривать мальчика, которому даже до первого четвертьвека еще далеко, пойти на предательство своих родных, а не то не видать ему спасения… кому мы этим поможем! – Она горько вздохнула и постучала пальцами по клюке. – Необязательно все решать прямо сегодня, – постановила она. – Подумай о нашем разговоре, принц. Подумай обо всем, что ты здесь видел и слышал.

Али моргнул, не веря своим ушам.

– Вы меня отпускаете?

– Я тебя отпускаю.

Ханно уставился на нее.

– Ты сошла с ума? Он же побежит доносить отцу! Нас всех повяжут еще до восхода солнца!

– Не побежит. – Расчетливый взгляд Фатумы встретился с Али. – Он знает цену такому поступку. Его отец возьмется за наши семьи, наших соседей… за кучу ни в чем не повинных шафитов. И если это о нем Анас отзывался с такой теплотой и на него возлагал все свои надежды… – Она пристально посмотрела на Али. – Он не пойдет на такой риск.

От ее слов у Али по спине пробежали мурашки. Она была права. Али знал цену. Если Гасан узнает про финансы и заподозрит, что кому-то еще известно, как принц Кахтани спонсировал «Танзим»… улицы Дэвабада утонут в крови шафитов.

И не только шафитов. Али станет не первым принцем, убитым за неугодные взгляды. Убийство будет выполнено со всей тщательностью и, скорее всего, предельно быстро и безболезненно – его отец не отличался жестокостью. Несчастный случай. Чтобы не вызывать лишних подозрений у влиятельных родственников по материнской линии. Что-нибудь можно устроить. Гасан ставил свой трон и мирную жизнь Дэвабада выше жизни Али.

Такую цену Али был не готов платить.

У него пересохло во рту.

– Я ничего не скажу, – пообещал он. – Но я больше не хочу иметь отношения к «Танзиму».

Фатуму, казалось, эта новость совсем не побеспокоила.

– Посмотрим, брат Ализейд. – Она пожала плечами. – Аллаху алим.

Она произнесла эти человеческие слова лучше, чем их выговорил бы язык чистокровного Али, и он едва не задрожал от непоколебимой уверенности в ее голосе, хотя фраза говорила о сомнительности человеческой самонадеянности.

Бог лучше знает.

Они словно прошли через невидимую дверь в воздухе. Вот Нари и Дара ползли по темным барханам – и вот уже вынырнули в совершенно ином мире, где вместо темной реки и суходолов их встретила зеленая лощина в безмятежной глуши горного леса. Светало. Над серебристыми стволами деревьев розовело небо. Теплый влажный воздух был насыщен ароматами древесного сока и пожухлой листвы.

Дара бережно поставил Нари на ноги, и она приземлилась на мягкую мшистую почву. Нари набрала в грудь чистого свежего воздуха и повернулась к нему.

– Мы должны вернуться, – твердила она, колотя его по плечам.

Реки нигде не было видно, только мерцала в отдалении какая-то синева. Наверное, море – что-то очень широкое. Нари замахала руками в попытках нащупать выход.

– Как отсюда выйти? Нужно успеть к нему, пока…

– Он, скорее всего, уже мертв, – перебил Дара. – Если верить сказаниям о пери… – у него в горле застрял ком. – Их кара молниеносна.

Он спас нам жизнь. Нари стало дурно. Она со злостью вытерла слезы, катившиеся по щекам.

– Как ты мог его там бросить? Нужно было уносить его, а не меня!

– Я…

Дара отвернулся, давясь слезами, и опустился на большой, поросший мхом камень. Он уронил голову в ладони. Трава вокруг него стала чернеть и дымиться, от камня волнами повалила горячая испарина.

– Я не мог, Нари. Только те, в ком течет наша кровь, могут переступить границу.

– Мы могли бы как-то помочь ему, отбиться от…

– Как? – Дара посмотрел на нее. Его глаза потускнели от скорби, но он был непоколебим. – Ты видела, что марид сделал с рекой и как одолел его Хайзур. – Он мрачно сжал губы. – Рядом с маридами и пери мы – букашки. И Хайзур был прав, я обязан доставить тебя в безопасное место.

Нари прислонилась к узловатому дереву, как и Дара, не чувствуя под собой ног.

– Что случилось с ифритами, как думаешь? – спросила она наконец.

– Если есть в этом мире справедливость, их смыло волной и они утонули, – процедил Дара. – Эта… женщина, – бросил он неприязненно. – Это она сделала меня рабом. Я помню ее лицо из воспоминания, на которое ты наткнулась.

Он сверкнул глазами.

Нари обняла себя руками. Она еще не просохла, а в воздухе чувствовалась утренняя прохлада.

– Тот ифрит, которого я убила, сказал, что они действовали по указанию моей матери , Дара.

У нее голова шла кругом. Гибель Хайзура, слова о матери, целая река , вставшая на дыбы, чтобы расплющить их… слишком много событий.

Дара подскочил к ней. Он взял ее за плечи и пригнулся, заглядывая ей в глаза.

– Он врал, Нари, – заверил он. – Они демоны. Нельзя доверять тому, что они говорят. Они готовы лгать и манипулировать, это их природа. Будь ты человек или дэв, ифриты скажут все, лишь бы обвести тебя вокруг пальца. Сломить тебя.

Она через силу кивнула, и он положил ладонь ей на щеку.

– Осталось добраться до города, – сказал он мягко. – В храме Дэвов нам должны дать убежище. А там уже решим, что делать дальше.

– Ладно.