Игорь Бер - Лето испытаний [СИ]

Глава общины навестил его в лазарете уже на второй день после их не совсем приятного диалога. Он попросил у Гилберта прощение и сказал, что вел себя неподобающим образом. В его голосе читалась искренность, и у Коннорса не было причин ему не верить. Он с радостью принял извинения Джорджа Либрука, но при этом посчитал важным сообщить ему, что его ранее озвученное решение оставалось в силе — он все еще хотел покинуть общину вместе с Рэйчел ради тихой фермерской жизни. Джордж Либрук сдержано кивнул и сообщил, что примет любой его выбор, пусть даже ему, Джорджу Либруку, этот выбор будет не совсем по душе.

— Так или иначе — это твоя жизнь, — смиренно произнес глава общины. — И тебе решать, как ей стоит продолжиться.

— Я благодарен вам за все, сир Либрук. И никогда не забуду вашей мудрости и доброты, — ответил Гилберт, после чего они пожали друг другу руки.

В лазарете он пролежал почти два месяца и все это время, он практически оставался единственным больным. За эти два месяца его навестить пришли почти все члены общины, а кое-кто и по несколько раз. Джек Беллами и Алекс Криз были одними из таких. Они навещали его вдвоем, по отдельности и каждый со своими женами. Во время этих визитов, они долго и о многом разговаривали, держали его в курсе дел и просто травили всякими веселыми байками. Таким образом, за эти два месяца Гилберту удалось узнать Алекса и Джека лучше, чем за все время их знакомства. И с каждым новым их визитом, он все больше проникался к ним уважением и дружеской симпатией. Он даже обмолвился им о своем желание покинуть общину и купить небольшую ферму на заработанное золото на рудниках и получил одобрение, как от Джека, так и от Алекса.

— Община хорошее место для подпитки угасших сил или когда тебе некуда идти, — признал Джек Беллами в тот день, когда он пришел навестить Гилберта в больничной зале вместе с Алексом Кризом. — Но, если у тебя есть цель, которую не достичь в этих стенах, лучше послушаться своего внутреннего голоса и отправиться в путь.

— Ты так говоришь, словно и сам готов покинуть общину хоть сегодня, — усмехнулся Криз, толкнув плечом Джека.

— Нет, покидать общину в ближайшем будущем я не намерен. Эйрин здесь нравится, и она считает общину своим домом. А кроме нее у меня будущего никого нет. Я готов прожить здесь все отведенное мне время, лишь бы просыпаться по утрам с любимой в одной постели и видеть, как растет наш сын.

— А при первой нашей встрече тебя воротило от одного упоминания об Океане Надежд, — усмехнулся Алекс, а вместе с ним засмеялся и Коннорс.

— Ничего не изменилось, мой друг. Океан Надежд — пропади он пропадом. Пусть в него верят все вокруг, но для меня эти два слова ничего не значат до сих пор.

Алекс и Джек ушли, пожелав ему скорейшего выздоровления. Спустя час после их ухода, к нему наведался Арон Стейтем с Джорджем Уилкоксом из его рабочей бригады. Затем пришли Карла и Фрэнк Робинсы, с которыми он часто оставлял Рэйчел, когда та была еще совсем малюткой. А уж за ними, когда Гилберт успел задремать, пришла сама Рэйчел с новой настойкой из трав. Лекарства дочери он всегда принимал с удовольствием, так как ее настойки всегда были приятными на вкус и запах, в отличие от тех, которые приносил ему Джордж Либрук. Но, в то же время, именно после настоек Либрука он чувствовал мгновенный прилив сил и притупление боли. Рэйчел он об этом не рассказал, чтобы не ранить ее чувства, но в душе Гилберт радовался тому, что его дочь не имела никаких ведьминских задатков, а была обычной девочкой.

Он выпил все до капли, после чего поцеловал дочь в лоб. Девочка обняла его за шею и опустила свою голову на его широкую грудь.

— Я очень сильно хочу, чтобы ты поскорее выздоровел. Одна только мысль, что я могу тебя потерять, причиняет мне сильную боль.

— Откуда у тебя такие мысли? Я ни за что не покину тебя. Ну, по крайней мере, пока ты не повзрослеешь, тебе начнут нравиться мальчики и кто-то из них похитит твое сердце. Тогда ты сама покинешь своего старого отца.

Рэйчел засмеялась, после чего вытерла скатившуюся по щеке слезу.

— Нет, такое не случиться. Я буду всегда жить с тобой.

— Ну, ты это сейчас так говоришь, но придет время и желание завести свою семью станет твоей главной жизненной целью.

— Даже если и так, я все равно тебя не забуду и буду часто навещать.

— А вот здесь я ловлю тебя на слове.

Рэйчел снова засмеялась, после чего поцеловала отца в щеку.

— Я люблю тебя, папа.

— И я тебя, Рэйчел, очень сильно люблю.

Уже с начало сумерек, когда Рэйчел покинула его, в лазарет вошел Джордж Либрук. Прежде чем подойти к его койке, он зажег от свечи три масленых фонаря, висящих на цепи под потолком.

— Как твое самочувствие, Гилберт? — спросил глава общины, погасив свечу, сразу как в лазарете стало светлее.

— С каждым днем все лучше, — искренне ответил Гилберт. — Ваши лекарства очень благоприятно действуют на меня.

— Рад слышать, — улыбнулся Либрук и присел на стул у изголовья его койки. Достав очередной пузырек из рукава своей мантии, он протянул его Коннорсу. — Это зелье поможет твоей ноге быстрее восстановиться. Возможно, быстро бегать ты уже не будешь, но при обычной ходьбе, думаю, не будет заметно даже хромоты.

Гилберт выпил лекарство залпом, скривился от его мерзкого послевкусия, вытер краем простыни влажные губы, после чего вернул пузырек обратно Либруку. Зелье обожгло горло как самый настоящий самогон, после чего обволокло жаром стенки желудка. Исходя из раннего опыта, он знал, что зелье должно было подействовать уже через десять минут.

— Я хотел бы попросить у вас прощения из-за того, что вы слишком много времени тратите на изготовления зелий для меня и к тому же всегда приносите их самостоятельно.

— Не стоит, Гилберт. Я рад, что мои колдовские знания помогают тебе быстрее выздороветь и встать на ноги. Уверен, для такого сильного и самостоятельного мужчины коим ты являешься, беспомощность и хвора, воспринимаются как тяжелое необоснованное проклятие.

— Да, — усмехнулся Коннорс. — Никогда не любил проводить день в постели. Даже когда подцеплял простуду, старался переносить ее на ногах.

— Все мы люди, Гилберт, и не можем полностью отгородиться от болезней и травм. Но, не беспокойся, очень скоро ты поправишься и сможешь исполнить свою мечту о ферме.

— Да, уже не могу дождаться того дня, когда стану полноправным владельцем своей фермы. И еще, я возьму только часть золота, которое мне причитается.

— Нет, Гилберт, — покачал головой глава общины. — Ты долго служил верой и правдой и я хочу, чтобы все твои труды были оплачены по заслугам.

— Все что я делал, я делал не ради золота, а ради общины и хочу, чтобы жители знали об этом. Я возьму столько золото, сколько мне потребуется для покупки фермы и для того, чтобы удержаться на плаву в первые годы. Больше мне ни к чему.