Игорь Бер - Весна перемен [СИ]

— Нам надо было покинуть Диллем еще рано утром, как того хотел изначально Кевин.

— Если тебе интересно, то спешу тебе сообщить, что Кевин занял первое место по стрельбе из мушкетов.

Тиф удивленно приподнял брови, после чего неторопливо приблизился к Уотеру.

— Победил? — переспросил он, на что Марк кивнул головой. — Мир Вечности, как ему это удалось?!

— Благодаря дару жителя Фаржэ — пока он будет находиться на территории объединения Фаржэ, он будет ходить в любимчиках у фортуны. К тому же, теперь у него есть еще один дар, который будет действовать и за пределами Фаржэ. Правда, он вместе с Линин отправился в гости к волшебнику Эрстану, чтобы отказаться от дара.

— Отказаться?! От чего же у него возникло такое желание?

— Дар заставит его с завтрашнего дня говорить одну только правду, и ничего больше кроме правды. И, как ты понимаешь, такой дар нам ни к чему.

Тиф запустил пальцы в свои почерневшие со времени пребывания в Фаржэ длинные волосы и сильно потянул за них, после чего снова громко закричал.

— Это плохо! — воскликнул он Марку в лицо, словно тот был виновен во всех их бедах. — Как же я ненавижу это объединение! Будь проклята магия и все ее распространители! Я почти уверен, что у них не получиться убедить мага забрать его никчемный дар. Нам надо придумать запасной план наших дальнейших действий.

— Какой? Закрыть рот Кевина кляпом? Убивать всех встречных, которые попытаются первыми с нами заговорить?

Тиф решил пропустить мимо ушей слова Марка, в которых вновь начало сквозить иронией.

— Прежде, Кевин всегда первым начинал вести беседы с людьми от имени всего нашего коллектива. Теперь кто-то другой должен взять на себя эти обязанности.

— Попахивает бунтом.

— Наш путь и так не легок, а этот дар для нас станет рыбной костью поперек горла. Думаю, наш пришелец сам это прекрасно понимает. Если маг не пойдет на уступки, Кевин лично откажется от роли лидера в пользу кого-то из нас.

— И, конечно же, ты рассчитываешь, что им будешь именно ты.

— Поживем — увидим. А теперь пойдем отсюда. Пора нам объединиться с Кевином и Линин, затем покинуть Диллем.

Они добрались до дворца губернатора, но не встретили там своих друзей. Их возвращения Тифу и Марку пришлось ждать около двух часов. Как и ожидал Тиф переговоры с магом прошли безуспешно, и Кевин остался при своем даре. Даже его дар победителя не смог сыграть главную роль в переговорах.

— Но есть во всем этом один положительный момент, — поспешила добавить Линин. — Маг все же перенесет нас уже через пару часов к границам объединения. Правда, не по доброй воле, а в качестве наказания. А потому нам надо поскорее собрать вещи и ждать перемещения. Надеюсь, оно не будет болезненным.

Они решили так и поступить. Сборы заняли меньше двух часов, а потому какое-то время им пришлось подождать начала перемещения. Ожидания происходило перед дворцом губернатора, который даже не удосужился попрощаться с ними. Кевину было жалко расставаться с ним подобным образом, так как Фернандо Блу показался ему хорошим и приятным в общение человеком. Было сложно расставаться с ним и со всем объединением на такой ноте, но уже ничего нельзя было поделать.

Перемещение явилось им в виде яркой небесной вспышки, схожей с северным сиянием, которая не причинила им ни боли, ни вреда. Все вокруг обрело сияющие черты, раскалилось до яркой белизны, после чего все окунулось во мрак. Когда их глаза стали привыкать к темноте, то обнаружилось, что теперь они находились совсем в другом территориальном пространстве, в котором не было место ни фальяловым зданиям, ни сияющим в ночи деревьям, — а только широким лугам и теряющимися во тьме очертаниям высоких гор.

Carnival of rust — Poets of the fall

Первой губернией объединения Иватт, которая повстречалась им на пути, называлась Пилон. Путь к ней занял у них почти три дня, а за все это время им на пути встречались лишь луга, леса и мелководные реки. Изредка им на пути попадались люди, в основном из нижнего класса, с которыми они даже не пытались заговорить, а те, в свою очередь, старались поскорее пройти мимо и не смотреть им в глаза.

С приобретением дара правды, Кевин старался говорить меньше, дабы не сболтнуть лишнего, пусть его и окружали только верные спутники. В отличие от Кевина, Марк, который и ранее не считался косноязычным, теперь говорил без умолка и старался развеселить всех своими рассказами из жизни Скитальца, многие из которых были очень даже занятными. А когда истории заканчивались, он начинал петь, и получалось это у него довольно складно. У него был мелодичный и приятный голос, не режущий слух, а песни, которые он исполнял, завораживали Кевина словами и оригинальностью мотивов. Некоторые песни были похожи на смесь кантри и речитатива, другие можно было охарактеризовать как нечто среднее между соулом, роком и неизвестным Кевину музыкальным направлением. Бывали песни, которые были знакомы и Линин, от чего они начинали петь дуэтом, и выходило это у них невероятно гармонично и трогательно. Кевин решил, что в его мире дуэт Марка и Линин имел бы огромный успех у слушателей.

Тиф, в свою очередь, постепенно брад бразды правления в свои руки. Он по-прежнему был молчалив и говорил только тогда, когда стоило сделать привал, инструктаж о дальнейшем маршруте и выдвинуть предположения о скорых изменениях в погоде. Кевин не стал оспаривать лидерства Тифа, с легкостью отдав тому бразды правления. Он был сыт по горло ответственностью за все то, что с ними происходило в пути.

На третий день пути, не доезжая до Пилона, их настиг ливень, от которого они решили скрыться в заброшенном амбаре, что стоял особняком от ближайшей деревушки без названия.

Через крышу амбара просачивалась вода, земляной пол был холодным, а остатки соломы давно сгнили, покрывшись черной плесенью. Так или иначе — это было лучше, чем обождать непогоду под покрытым тучами небом. Гамаками, в которых они ранее спали, теперь путники накрылись, молча слушая шум дождя, бьющего непрерывно по деревянным балкам и по материи, что укрывала их головы.

— Уже восемь лет не бывал в Иватте, — произнес Марк, повысив голос, чтобы перекричать нарастающий звук грома. — Но всегда мечтал вернуться сюда когда-нибудь.

— А как насчет Биветта? — поинтересовался Кевин. — Ты скучаешь по нему?

— Не скрою — мысли о возвращение в родную губернию меня всегда посещали, но не ностальгия меня тянула туда, а чувство злости на ее жителей. Для меня он стал совершенно чужим, и ничего родного для моего сердца в нем не осталось.

— А что случилось в Биветте, что для тебя он стал чужим? — спросил Тиф, как бы между прочим. История жизни Марка была известна только Кевину, а потому интерес Тифа был оправдан.