Игорь Бер - Весна перемен [СИ]

В остальном, здесь было только тьма и забвение…

Перед ним возникли полосы, как будто кто-то включил телевизор, который показывал одну рябь.

— Он очнулся — внятно произнес чей-то голос. Из серой дымки выплыло широкое пятно неровной формы. Затем в этом пятне он смог разглядеть черты лица. Похоже, перед ним стоял мужчина, половину лица которого занимала густая седая борода. Внезапно, обоняние вернулось к нему. Странные запахи исходили от бородача — знакомые и, в то же время, непривычные.

— Да нет, он еще в бреду.

Лицо исчезло, и осталась только дымка. Вскоре и она пропала, забрав с собой и голоса. Тьма вернулась…

Ему сильно хотелось пить, в горле настолько пересохло, что на языке были готовы прорости кактусы. Он огляделся по сторонам и понял, что идет по горячему песку бескрайней пустыни. Солнце блестело высоко в небе, и было белым как снежный ком. Только от этого кома совсем не веяло приятной прохладой, а наоборот — изнывающим жаром. По всему его телу текли ручейки пота, щекоча кожу, и не было возможности стереть их с лица, так как руки от дикой усталости совсем не хотели его слушать. Странно, что ноги продолжали удерживать его в вертикальном положении.

Впереди возвышалась дюна, и он понимал, что должен перейти ее, если хотел не погибнуть от обезвоживания. Несмотря на то, что песок сильно сковывал движения его уставших ног, он, на удивление, быстро дошел до вершины песчаного холма. А с высоты дюны, он уже мог разглядеть оазис, до которого было почти рукой подать. Он кубарем спустился вниз, а в голове не переставало вертеться только одно слово: "Вода!"; словно некое заклинание против миражей. Достигнув озерной глади, он тут же принялся жадно пить. Он был сильно рад, что вода, даже в пустыне, оставалась холодной и прекрасно утоляла жажду. Но почему-то, сколько он бы не пил, в большей степени увлажнялись его губы, а живительная влага с неохотой просачивалась через его горло в желудок. Присмотревшись, он понял, что в озере плыла грубая ткань, которая и мешала ему вдоволь напиться, и от которой пахло неким животным. Он откинул ее в сторону рукой, но ей на замену пришла другая, а вскоре все озеро покрылась тряпьем, и он решил смериться — так или иначе дикое чувство жажды постепенно оставляло его. Но прежде чем он полностью смог утолить свою жажду, живительное озеро высохло. С водой пропало и тряпье, оставив лишь взамен сухое, покрытое трещинами, дно.

— Ты должен поскорее подняться на ноги, — услышал он голос, который унес его с собой во тьму, подальше от палящего солнца пустыни. — Тебя никто не должен увидеть, иначе всем нам будет плохо.

Его продолжало окружать темнота, только теперь он знал, что здесь он не один, что с ним кто-то еще есть. Также здесь были стены, потолок, жесткая постель на которой он лежал и другие вещи. За пределами невидимых стен, он смог расслышать крики птиц, от чего у него появилось желание громко смеяться. Откуда могли взяться петухи в самом сердце Сан-Франциско? Даже в Фолкстоуне, где он родился, никто из соседей не выращивал птиц или животных. Постепенно, он начал связывать свои воспоминания в единое целое.

Что такое Сан-Франциско? Ответ: город в штате Калифорния и мое новое место жительства. Что такое Фолкстоун? Ответ: город в штате Каролина. Я там родился и жил до пятнадцати лет.

Все это похоже на телевикторину, в которой участники, отвечая на вопросы правильно, получают денежные призы. Каждый вопрос все сложнее, но и ставки удваиваются.

И так вопрос на шестьдесят четыре тысячи. Вы готовы? Не хотите остановиться здесь? Нет? Тогда очередной вопрос и мы вам желаем удачи. Вопрос: как ваше имя?

Да это самый простой вопрос. Ха! Не стоит он таких денег. На этот вопрос можно ответить не раздумывая… Но, постойте. Я… я не могу вспомнить. На языке вертится, но… Боже, кто я?!

"Кто я?!!" — Ему хотелось кричать, но получился только хриплый шепот. Ему стоило собраться, взять себя в руки, сконцентрироваться! Как такое могло быть?! Каждый человек знает, как его зовут! По другому и быть не может! "Вспоминай! Ну же!".

— Кто я?!!

— Тише, тише, успокойся. — Он почувствовал прикосновение холодной руки к своему лбу.

— Почему здесь темно?!

— Тебе нельзя волноваться. Успокойся. Ты должен набраться сил.

"Я не знаю своего имени! Почему я не знаю своего имени?!". Его тело продолжало его наслушаться, оставаясь безразличным к его требованиям, что только прибавляло уверенности в безысходности его нынешнего положения. Он обязан был сорвать узы! Мышцы его рук напряглись, задрожали, но остались неподвижными. "Голову! Попробуй поднять голову!", закричал в его голове голос, в котором он с трудом узнал себя. Попытка поднять голову удалась ему, но с огромным трудом. Но спустя секунду она вновь упала вниз. Повторить попытку ему не удалось, так как на лоб вновь опустилась холодная и влажная рука.

— Не волнуйся, — успокоил его чужой голос. — Тебе обязательно нужен покой.

Голову он уже не смог поднять, от чего он возвратился к попыткам поднятья рук. Непреодолимый груз наседал на его плечи и запястья, а потому не было сил сместить их хоть немного в сторону, не говоря уже о том, чтобы их поднять. Но, он не прекращал попыток и боролся уже не против невидимых оков, но и против крупной дрожи. Дрожь только усиливалась с каждой его попыткой, и все же, ему удалось слегка приподнять руки. Стоило только на миг расслабиться, и они бы вновь упали вниз, а потому он решил не сдаваться, поднимая их все выше и выше. И когда ему началось казаться, и только казаться, что он их поднял почти вертикально вверх, в его голове вспыхнула яркая вспышка, что принесла столь нужную ему информацию о себе.

— Кевин, — произнес он непослушными губами, и улыбнулся. — Меня зовут Кевин.

После такого открытия, можно снова вернуться в темноту. Отдохнуть, после столь тяжелого труда. Он это заслужил…

Первое настоящее пробуждение произошло поздней ночью. Он проснулся неожиданно, как бывает при постороннем звуке в полной тишине комнаты, когда твой сон не слишком крепкий. Секунду назад тебе что-то снилось, и все происходящее воспринималось за правду, а мгновение спустя ты уже лежишь в своей постели и разглядываешь тени на потолке.

Сумрак укутывал все вокруг, и лишь слабый лунный свет просачивался через пыльное грязное окно. Как часто бывало, при ночлеге не в своей постели, после пробуждения, какое-то время он не мог вспомнить, где он находиться и как он здесь оказался. Только спустя пару минут, Кевин наконец понял, что и в правду он был не своем доме и спал не в своей постели.

— Где я? — шепотом спросил он у ночи. Ответа не последовало. Комната была тесной и лишенной какого-либо уюта. Сам он лежал на дощатой поверхности, на которой была постелена грубая колючая ткань. Слева от него высилась стена, поверхность которой была неровной, и пахло от нее глиной. Справа его окружали неясные предметы, и чем сильнее он старался вглядываться в сумрак, тем больше вопросом рождалось в его голове, потому как его воображение дорисовывало слабо различимые силуэты вещей. Теперь он мог поклясться, что рядом с ним лежали тюки с соломой, полные мешки и некие инструменты.