Беттина Белитц - Поцелуй шипов

— Разве ты не мог принести мне известие таким же вот путём? За чаем? — спросила я колко.

— Нет, Эли. Тогда ты обрадовалась бы. А так, находишь меня лишь ужасным. Благодаря этому небольшому свиданию в полночь.

— Да. Ты действительно ужасный.

Джианна снова фыркнула, в то время как Пауль и Тильманн ограничились лишь тем, чтобы наблюдать за нами. Мистер Икс, который только что ещё охотился за бабочками в саду, учуял Колина и прибежал, чтобы элегантным движением запрыгнуть к нему на колени и мурлыкая, и пуская слюни взобраться на плечи. Колин драпировал его как шарф вокруг шеи, так что ноги Мистера Икс свисали вниз, а ревнивый Руфус хотел прыгнуть за ним.

— Ну, а ты что за уродливая скотина? — Колин осторожно погладил Руфуса по шраму, который красовался вместо глаза на его угловатой голове. Потом снисходительно посадил его на пол, чтобы остановить героический, тенорный вой Мистера Икс, который тот завёл опять только что.

— Моему коту он нравится. Таким образом вопрос для меня решён, — сказала Джианна, как будто самой себе. Колин посмотрел на неё открыто, но она не осмелилась ответить на его взгляд.

— И что? У вас уже есть идея? — Нам всем было ясно, на что он намекал. На свою формулу. — Я сам не хочу ещё раз говорить её в вашем присутствии. Это слишком рискованно. Здесь речь идёт о древнем знании, которое, в самом плохом случае, привязано к мозгу того, кто его украл. Сама формула не может быть обнаружена, потому что её украли, поэтому она была забыта. Вора, однако, можно обнаружить. Так как выглядит ваш план? — Последнее предложение прозвучало высокомерно, и если бы головная боль не мучила меня так сильно, то я, по крайней мере, предприняла бы попытку, пнуть его в ногу. Мне было даже трудно понять, что он только что сказал нам. Остальные тоже смотрели озадаченно.

— Мне кажется, что я попала в какой-то плохой фильм…, - пробормотала Джианна. Колин не обращал на неё внимания, а ждал моего ответа.

— У нас ещё нет настоящего плана, — ответила я уклончиво. «Настоящий план» — выражение скорее благосклонное. У нас его вообще нет. Мне только что удалось убедить Пауля поехать с нами в Италию.

— Хорошо, значит это выяснили. В остальном я предлагаю вам помочь в поисках вашего…

— Не выяснили! — перебила я. — Мы только что заговорили об этом в первый раз. Может дашь нам немного времени, после того, как не показывал здесь своей задницы в течение нескольких месяцев. В конце концов, для этого нам и требовалось время. Для меня вопрос очевиден. Мы найдём Мара, который любит Тессу и…

— О, Елизавета, прошу тебя, нет Маров, которые… — Колин прервал себя и встал, становясь к нам спиной возле передних окон оранжереи, заросших виноградом. — Ты не найдёшь Мара, который любит Тессу. У нас тоже есть вкус.

— Но ведь ты… хм…

— Я, вовсе нет. Не путай желание с любовью, Эли, — сказал он холодно.

— Зачем тогда ты вообще сообщил мне эту аллегорию, если совсем не веришь в то, что мы сможем её решить?

— Таким образом, я сдержал мою часть обещания. Тебе решать, выполнишь ли ты свою. — Колин говорил, как о неважной, безобидной сделки — а имел в виду свою собственную смерть. Я отбросила эту мысль в сторону так же быстро, как она появилась. Это был последний пункт в списке и на данный момент незначительный. Сначала Тесса, потом папа, а уж потом я могла подумать о моей части обещания. Не раньше. Потому что если всё пойдёт хорошо, то она, в последствие, больше не будет иметь значения.

Колин вернулся к столу, освобождая вид на сад, где мама мучилась под дождём, роя в глинистой почве яму. Снова и снова её руки соскальзывали с тяжёлой лопаты. Выглядело так, будто она хочет вырыть могилу. Возможно наши соседи тоже так думали. Беззвучно Колин опустился на свой стул. Распространилась наркотическая тишина. Джианна и Пауль наблюдали за мамой, как будто им было запрещено встречаться взглядом с Колином, но Тильманн задумчиво смотрел в некуда, как будто полностью занят решением проблемы. Решением нашей проблемы? Я изумилась, когда заметила размышления Тильманна. Однако Колина они не удивили. Он производил впечатление, как будто ожидал, что именно так и будет. Губы Тильманна стали тонкими. Потом он прокашлялся.

— Это обязательно должен быть Мар? Или может быть человек? В формуле ничего не говориться о Марах, — неуверенно высказал он свои мысли.

Колин долго на него смотрел, он не торопился, разглядывая его, прежде чем ответить с загадочным выражением лица.

— Вы исчадия ада, ты и Елизавета.

Лицо Тильманна скривилось в дерзкую усмешку. Ему понравилось, что Колин назвал его исчадием ада, но как бы я не сопротивлялась моей головной боли, она мешала понять, что произошло только что.

— Вы хотите поехать в Италию? — поменял Колин так резко тему, что я сомневалась, состоялся ли вообще короткий диалог между ним и Тильманном. При слове «Италия» Джианна и Пауль оторвали свои усталые глаза от окна, как будто мамина возня на несколько минут привила их в своего рода транс. Но это не мама. Это Колин. Он отключил их. А они даже не заметили. Возможно такое состояние, со времени атаки Францёза, стало для Пауля нормой. Он больше не любил ездить на машине, потому что всё чаще впадал вечером в микросон. Ещё одно из многих последствий.

— Да, в Италию, — механически подтвердила Джианна. — У моего отца есть коттедж, ничего особенного и довольно уединённый. Почти нет туристов. В Калабрии. — Когда она поняла, что только что сказала, то испуганно закрыла рот рукой. Не желая этого, она показала нам джокер потому что была не сосредоточена.

— Но это ведь гениально! — воскликнула я, прежде чем Джианна успела передумать. Именно на что-то подобное я и надеялась. Теперь ей придётся поехать вместе. Не только Пауль нуждался в ней, мне она тоже нужна. Я никогда бы не осмелилась сказать ей об этом, но это так. Она была моей единственной подругой.

— Нет, я так не думаю, — умерила Джианна мой пыл — Ключ лежит у моего отца в Адриатике, и я получу его только тогда, когда наконец пообещаю, что выйду замуж за итальянца и рожу по меньшей мере трёх bambini [2] Детей .

Я захихикала, и это умножило тянущую боль в виске, так что меня чуть не вырвало от боли, а по щекам пронеслась горячая волна. Автоматически я схватила прохладную руку Колина, и приложила его пальцы ко лбу, также автоматически он нежно провёл по моим опухшим венам. Потом коснулся пореза на затылке, и тот начал покалывать. Я коротко увидела перед собой, как кожа полностью закрывается, и остаётся только тонкий, белый шрам. Колин вылечил меня. Вздох облегчения сорвался с губ. Я чувствовала, что другие смотрят на нас, пленённые нашей внезапной нежностью, но существовали только мы, мы вдвоём. Колин и я. «Колин», подумала я с тоской. «Вот и ты наконец…» Но прежде чем я смогла опереться на него, его рука превратилась в безжизненный кусок льда. Я испуганно отпрянула, опустила веки и упёрлась ногами в пол, чтобы подавить дрожь, которую вызвало холодное презрение в его глазах. Презрение, которое должно было помешать нашему счастью, спасти нас. Мне так надоела эта игра.