Владимир Смирягин - Червь Могильных Холмов

Развернувшись и сделав Червю приглашающий жест, он прошёл к небольшому строению на корме, скорее напоминающему загородный домик, чем имеющему отношение к кораблю.

Тидред не говоря ни слова последовал за ним.

Внутреннее убранство каюты Тинарро не сильно отличалась от той, в которой ранее очнулся Червь. Те же бархатные шторы и такая же богатая постель. Разве что на полу был расстелен белый пушистый ковер, а стены украшали разномастные гобелены с изображениями именитых дворян Шикатры. Тидред узнал почти всех нарисованных господ, так как многие из них были умерщвлены когда-то его собратьями по оружию.

– Присаживайтесь, дорогой Алир, – Финтин указал гостю на узорчатое, отделанное позолотой, кресло, а сам, подойдя к небольшому шкафчику, выудил из него пузатый графин с темной жидкостью и два фужера на узкой и длинной ножке. – Ирийское красное, очень рекомендую.

С этими словами граф разлил вино по бокалам и, присев во второе кресло, закинул ногу на ногу.

– Выпьем за славный Орден, являющийся карающей десницей богов, жесткой, но необходимой.

И он одним глотком осушил свой сосуд до половины.

Тидред поднял свой и, подумав про совершенно иной Орден, выпил все. Граф тут же налил еще, а затем, развернувшись в кресле, вытащил откуда-то из-за спины длинный тканевый сверток и протянул собутыльнику.

Червь осторожно принял его и, откинув куски ткани в сторону, вытащил на свет ножны великолепной работы. На их изготовление мастер не пожалел серебряных пластин и даже четыре небольших рубина, удачно гармонирующих с алым камнем на навершии клинка. Он всунул в ножны меч, который все еще держал в руке, заметив про себя, что он вошел как в родные, и положил на колени. Действительно, капитан-оружейник знал свое дело и, возможно прогадал, сменив одну профессию на другую.

– Вам нравится? – Тинарро в ожидании одобрения смотрел на Тидреда.

Червь, на лице которого за все время, проведенное в каюте графа, не отразилось ни тени какой-либо эмоции, понял, что нужно сыграть доброго и благодарного гостя, а не сидеть каменным истуканом.

– О, они поистине великолепны! Я несказанно вам благодарен – Тидред поднял бокал и в свою очередь произнес тост: – За владельца "Элладонии", радушного хозяина и благородного дворянина.

Графу польстила речь гостя и он звонко ударил своим фужером о фужер Червя, едва не расплескав вино.

– Итак, любезный рыцарь, – на этот раз сделав мелкий глоток, продолжил Тинарро. – Вам удалось найти Луч Света. Хотя до нас доходили слухи, что Орденом был послан светлый паладин на поиски меча, к стыду своему мы считали это сказкой и не более. Однако, позволю заметить, что я сразу же признал его в клинке, который вы крепко сжимали в руке, даже будучи без сознания. Дорогой Алир, я буду вам весьма признателен, если на Совете Ордена и на аудиенции у короля, который, не сомневаюсь, обязательно захочет увидеть героя, добывшего артефакт, вы упомянете мое скромное имя. И еще одно маленькое слово, о том, кто именно вас забрал с того острова, тем самым, возможно, спася вашу жизнь.

И граф посмотрел на гостя глазами преданной собаки.

Тидред мог обещать этому напыщенному павлину все что угодно. Дружбу короля и его дочь в жены, если у того таковая имеется, земли, титулы, несметные сокровища. Червь знал, что стоит его ногам коснуться берега и все, что увидит граф – это только следы на песке. В лучшем случае.

Заверив Финтина в полной к нему лояльности, Тидред еще некоторое время послушал новости и разнообразнейшие сплетни о дворе короля, к коему не имел никакого отношения, а затем, увидев, что Тинарро окосел от крепкого вина, откланялся.

Вернувшись в свою каюту, Червь сразу обратил внимание на аккуратно сложенную на постели одежду. Белая безрукавка, наподобие той, что он видел ранее на капитане и того же цвета просторные льняные штаны. У кровати стояли сандалии, схожие с графскими, только с задниками и короткой шнуровкой, доходившей, при носке, до середины голени.

Не теряя времени, Тидред скинул уже ставшие ненужными старые ободранные штаны и облачился в любезно предоставленный графом наряд. Завершив облачение поясом с мечом, взглянул в зеркало.

Оттуда на него глядел низкого роста смуглолицый воин с короткой копной черных свалявшихся волос, выделявшийся на фоне темного дерева каюты большим белым пятном. Оглядев себя с ног до головы, Червь поморщился. В этой одежде он никак не походил на служителя Цашеса, что, несомненно, являлось прекрасной маскировкой, однако вызывало раздражение.

Раздражение в нем вызывало в Светлых многое, если не сказать все. Яркие одежды, так любимые ими фрукты и овощи, даже сладости, которые они умудрялись делать таких же ярких цветов. И особенно раздражала привычка знати не есть мяса. Если крестьяне и простые ремесленники употребляли его в пищу, то благородным их традиции это делать запрещали. Вот и сейчас, проведя в компании графа в общей сложности около четырех часов и закусывая вино фруктами, Тидред вернулся к себе ужасно голодным. Попытка спуститься к матросам за куском солонины непременно выдаст его с головой. Как же, Светлый Паладин и вдруг мясо ест. Вернее его может выдать только громогласное заявление на палубе:"Эй, слушайте все! Я – Магистр Ордена Тёмной Воли Цашеса! Прошу любить и жаловать!"

Вздохнув, Тидред взял очередное яблоко и растянулся на кровати.

В последний день плавания граф пригласил Червя поудить рыбу, нахваливая эти воды, богатые на добычу. Тидред представил уже, что сегодня он, наконец, нормально поест, но надеждам его не было суждено оправдаться — вся пойманная рыба тут же отправлялась обратно за борт. Благородные господа Шикатрии считали неприемлемым употребление в пищу даже таких безмозглых существ, как морские обитатели.

– Милый Алир, – обратился к нему Финтин, не сводя глаз с мерно качающегося на волнах поплавка. – Вы знаете, завтра поутру мы будем у берегов Шикатры. Так вот, я позволю себе наглость пригласить вас сначала на рынок. Ведь являться в таком виде пред очи государя – это по меньшей мере непочтительно. Если вы не возражаете, разумеется, господин рыцарь.

— Не возражаю, — буркнул в ответ Червь, с сожалением выбрасывая в море очередного толстого окуня. Тот только чешуей блеснул на солнце, напоследок, да весело взмахнул хвостом, уходя в темные глубины. — Надеюсь завтра мы предстанем перед королем и будем большими и сверкающими героями.

– Воистину, вы скромны и можете смеяться над собой, – хохотнул граф. — Но почести, оказанные вам, будут несоразмерны вашему подвигу. Вы достойны гораздо большего. А, все, ну ее к морским дьяволам, эту рыбалку.

Тинарро положил удочку под борт и крикнул ближайшему матросу: