Бернхард Хеннен - Вторжение драконов. Последняя битва

Эльфийка выпустила бабочку из лесной тени и направила ее к стоявшим на краю опушки ульям. Затем поднялась и встала под сосной.

Вскоре она услышала, что девочка в желтом платье перестала петь.

Ливианна подождала немного, а затем мысленно велела бабочке возвращаться обратно в лес. Как и предполагалось, девочка побежала за ярким миражом.

Ливианна посадила светящегося мотылька на поваленный ствол, на котором только что сидела.

— Наконец-то ты ждешь меня, — раздался звонкий голос. — Я никогда не видела такой красивой бабочки. Откуда ты взялся?

Прежде чем малышка догнала мотылька, Ливианна заставила его снова взлететь, а затем вышла из-под сосны.

— Вот ты где, мой беглец!

От испуга девочка остановилась и уставилась на нее широко открытыми глазами.

Ливианна вытянула перед собой правую руку и заставила мотылька грациозно опуститься на ладонь.

— А ты кто? Неужели мой беглец нашел себе маленькую подружку?

Вместо ответа девочка судорожно сглотнула.

Ливианна опустилась на колени, чтобы глаза их оказались на одном уровне.

— Я напугала тебя? Прости, пожалуйста.

— Ты… чародейка?

— Да, я чародейка, — приветливо ответила она. — Этот маленький мотылек сплетен из магии и моих снов.

— А можно мне подержать его на руке?

Ливианна улыбнулась.

— Конечно. Протяни руку, — и она направила мотылька к девочке, сплетя еще одно заклинание, еще больше усилившее ощущение счастья, охватившее малышку, когда сотканное из света существо коснулось ее.

— Он так красив! Как ты это сделала? — Она смотрела на нее ясными, небесно-голубыми глазами. Узкое личико пылало восторгом. Первая робость была забыта. Ливианна поглядела на девочку Незримым оком. У малышки был дар. Не особенно ярко выраженный, но она сможет стать чародейкой, если кто-то будет развивать этот талант.

— Нужно много времени и терпения, чтобы изучить искусство плетения чар.

— Так же, как для того, чтобы научиться читать и писать?

Ливианна невольно рассмеялась.

— Боюсь, еще больше. Но я уверена, что у тебя получится. Я чувствую твой дар.

— Ты будешь учить меня? — вырвалось у малышки.

«Как легко получилось», — озадаченно подумала эльфийка.

— Ты пойдешь со мной? Кстати, как зовут тебя?

— Мирелла, — маленькая эльфийка обернулась и поглядела на поляну. Уже почти стемнело. Отчетливо видны были лишь два светящихся окна.

— Уже поздно. Моя мама будет волноваться…

— Чтобы стать чародейкой, нужно некоторое мужество, Мирелла. Ты должна принимать решения самостоятельно. У меня есть целый зал с бабочками из света. Если взлетает сразу много, звучит мелодия, от которой на сердце становится веселее. Я так и не сумела понять, как у них это получается. Но возможно, мы сумеем разгадать эту тайну вместе.

— У тебя есть целая комната с бабочками?

— Не комната. Это зал, больше хижины твоей мамы.

— Такой большой! Как дворцы на утесах Милаля? Я уже три раза была в городе. Мама иногда ходит туда, продавать мед.

— А твой отец? — Ливианна тоже поглядела на поляну. Нужно поторопиться!

Мирелла судорожно сглотнула.

— Он… Мой отец умер. Утонул. Он был капитаном на одном из кораблей, которые ходят из Милаля к далекому озеру Лотосов, — она негромко всхлипнула. — Три года назад. И я начинаю забывать, как он выглядел. Его лицо расплывается в моих воспоминаниях, — теперь по щекам ее бежали слезы. — А ведь я не перестала любить его.

Ливианна нежно коснулась рукой плеча девочки.

— Я могу помочь тебе. Я знаю заклинание, которое навсегда оставляет воспоминания в нашей памяти.

— Правда?

— Для этого нам понадобится кристалл из моего дворца. Он усиливает воспоминания. Ты же говорила, что уже почти начала забывать его.

Мирелла безудержно разрыдалась.

— Да… Это я виновата в его несчастье. А теперь еще и забывать его начинаю! Я не хотела этого!

Ливианна вытерла слезы малышки краешком холщового мешка.

— Пойдем, — она с тревогой поглядела на поляну. Мать Миреллы наверняка вскоре выйдет искать дочь.

— А где твой дворец?

— Недалеко отсюда, в самом сердце леса, — драконница поднялась. — Пойдем, нам пора.

Малышка остановилась; нахмурилась.

— Я знаю весь лес. Здесь нет никакого дворца.

Ливианна негромко рассмеялась.

— Глупышка. Думаешь, дворец, чародейки так легко увидеть? Нужно стоять в правильном месте и знать тайное слово, тогда он станет видимым и в него можно будет войти.

— Конечно, — малышка снова всхлипнула. Теперь она подошла к ней и доверчиво взяла за руку. Пальцы Миреллы были холодны, как лед. — . Ты можешь вернуть моего отца? Если ты сумела спрятать целый дворец, то можешь вернуть и пропавшего отца! Он должен вернуться! Я обязана сказать ему, как мне жаль…

— Я не стану лгать тебе. Возвращать мертвых я не умею. Но обещаю тебе, что оживлю облик твоего отца в твоих воспоминаниях.

Мирелла снова негромко всхлипнула.

Ливианна провела рукой по золотистым локонам.

— Нужно было поцеловать его… — всхлипнула девочка. — Он так хотел этого. Он говорил, что мои поцелуи — его талисман. Что они приносят ему удачу. Но я не поцеловала его, потому что злилась, что он опять уезжает надолго. Я виновата, что его корабль попал в бурю. Я украла у него удачу. Моряк без удачи не должен выходить в море, ты же знаешь. Это приманивает бури.

«Ну и чушь», — подумала Ливианна и тут же поняла, что отчаяние девочки трогает ее.

— Если бы не подаренным поцелуем ты могла вызывать бури, то уже сейчас была бы гораздо более могущественной чародейкой, чем я, и это мне нужно было бы у тебя учиться.

Мирелла подняла голову и поглядела на нее.

— Правда?

— Просто не повезло, и корабль попал в бурю. Ты была неправа, что оставила отца без поцелуя, но это и все. Ты точно не виновата в постигшей его судьбе.

— Но я украла у него удачу, — негромко произнесла девочка.

— Разве ты перестала любить его? — строгим тоном поинтересовалась Ливианна.

— Нет! Никогда… — Малышка снова разрыдалась.

Ливианна сжала ее ладонь и прижала к себе.

— Сейчас я открою тебе тайну. В глубине души взрослые чувствуют, любят их или нет. У сердца нет глаз и ушей, ничто не может обмануть его. Оно всегда знает правду, поэтому в час сомнения всегда слушайся своего сердца. И есть еще одна тайна. Отцы почти все прощают своим дочерям. Он наверняка знал, что ты не поцеловала его, потому что любила настолько сильно, что не хотела, чтобы он уходил. Как же можно из-за этого сердиться.

— Ты так много знаешь, — произнесла Мирелла, помолчав какое-то время. — Это потому, что ты чародейка? — Плакать малышка перестала.

— Я живу уже очень долго, а внимательные эльфы никогда не перестают учиться.

— Моя мама не хочет, чтобы я говорила с ней о ее отце… Мне даже имя его произносить не разрешается. А если я забываю, она ругается. Или садится и тихо начинает плакать… Это еще хуже ругани.