Бернхард Хеннен - Вторжение драконов. Последняя битва

Он поцеловал ее.

— Никогда!

— Я знаю, что ты бежишь от детского крика. От того, что теперь ночью я не могу быть только с тобой, если ты желаешь меня, от темных кругов под глазами и от того, что я постоянно нужна Ване. Ты бессмертный, но все же ничем не отличаешься от других мужчин. В это время они все бегут, и я не сержусь. Но прошу, обещай мне, что будешь беречь себя. Возвращайся ко мне обратно!

— Я…

Кветцалли нежно закрыла ему рот ладонью.

— Я ведь просила тебя не лгать мне, — улыбнулась женщина. — Лучше не говори ничего. Я знаю, что ты хочешь, как лучше, хочешь подбодрить меня, — она сняла просторный плащ из ярких перьев, который он так любил. — Давай не будем тратить последние часы на слова.

Прижав жену к себе, Володи страстно поцеловал ее, а женские руки тем временем нащупывали перевязь. Он любит ее и вернется к ней; куда бы ни повели его боги. Она — его дом, в еще большей степени, нежели малыш Ваня со своими золотистыми волосами и светло-коричневой кожей.

Он так часто уходил на войну и всякий раз выживал. Мужчина был уверен в том, что вернется, и ничто не сможет ему в этом помешать!

Его перевязь с грохотом рухнула на устланный шкурами пол. Ее рука проникла к нему меж бедер, и он забыл обо всем на свете.

Ох, уж этот проклятый лес! Как же сильно ненавидела его Ливианна. Дождь лил уже который день без остановки, а она не могла защитить себя от влаги заклинанием. Здесь была земля Великого Медведя, девантара, сторожившего Друсну, и она чувствовала, что он близко — хотя и ни разу не увидела. Он наблюдал за ней, и эльфийка не понимала, почему он до сих пор не атаковал незваную гостью. Что ж, этой игре недолго осталось. Ее путь сюда из Запретной долины был долог и извилист, и в себе она несла тамошних Зеленых духов. Ливианна чувствовала их тревогу. Они хотели только одного: вернуться в свой мир, в Нангог. Но драконница не собиралась представать перед Золотым с пустыми руками, без второй половинки сердца Нангог. Возможно, ей наконец-то удастся узнать больше!

Сейчас Ливианна стояла под большим дубом, сквозь листву которого крупными каплями сочился дождь. Легкий ветерок колыхал лес, наполняя ночь шорохами мокрой листвы. Оружие и шлем, висевшие в ветвях Священной рощи, с негромким позвякиванием ударялись друг о друга. Она чувствовала магию этого места. Силу лабиринта, состоявшего из деревьев и кустарника, возвышавшегося на холме посреди поляны. Силу стоящих камней, расставленных на поляне на разном расстоянии друг от друга, пульсацию троп альвов, соединявшихся совсем неподалеку в большую звезду.

Облик воина из Лувии Ливианна сохранила, не осмелившись воровать воспоминания дитя человеческого и принимать затем его облик. Слишком насторожены сейчас девантары. Подобная дерзость не укрылась бы от их внимания. Не осмелилась она и принять облик использованных прежде людей. Неподалеку отсюда она превратила молодого Бозидара из гордого юного воина в старика, когда после долгой ночи любви почти полностью выпила эссенцию его жизни. В его воспоминаниях камень, который она искала, тоже был почти наполовину покрыт плющом.

Тучи рассеялись, и лунный свет залил лесную поляну, придавая ей необычный блеск, и эльфийка наконец увидела камень! Неуверенно перевела взгляд на святыню. Там, среди деревьев и кустарника, находился жрец. Женщина вслушивалась в ночные шорохи, один за другим прогоняя их из своего восприятия, поскольку они мешали ей узнать то, что нужно. В той тишине, что постепенно рождалась внутри нее, теперь она слышала наиболее тайные звуки леса: тревожное биение сердца зайца, прятавшегося под кустом неподалеку и наблюдавшего за ней, шорох перьев, касающихся тонких веточек и грубой скорлупы яиц, черный дрозд, тревожно ворочавшийся в гнезде высоко над ее головой.

Изгнала она из своего сознания и эти звуки, и теперь наконец-то услышала звук ровного дыхания. Должно быть, это жрец. Он спал и… Здесь есть кто-то еще! Второе дыхание, почти полностью подстроившееся под медленный и спокойный ритм дыхания жреца. Ее преследователь тоже здесь!

Ливианна не сумела сохранить сосредоточенность. Звуки леса снова захлестнули ее, исчезло дыхание, многократно заглушенное бесчисленными другими ночными звуками. У нее не оставалось времени на то, чтобы снова углубляться в звуки настолько, чтобы осталось только дыхание, чтобы, если повезет, узнать, где именно стоит ее преследователь. Нужно спешить! Близкая звезда альвов позволит ей бежать. Она может…

На губах мелькнула горькая улыбка. Конечно же, преследователь будет ждать ее здесь. Это точно Великий Медведь, хранитель этих проклятых лесов. Но она не станет сдаваться сейчас, она должна узнать, какую тайну скрывает камень.

Не пытаясь больше прятаться, она пересекла поляну и прошла мимо святыни. Подошла к массивному вертикально стоящему камню, к которому прислонялась тогда, в ту ночь, когда поджидала здесь Бозидара, и решительно потянула за побеги плюща. Под ним показалась изображенная с помощью небрежных и грубых линий женщина. Эта картина была Ливианне знакома. Крылатая Ишта. Богиня наносила удар длинным копьем. Продолжила отрывать ветви все крепче и крепче державшегося за скалу плюща, который ни в коем случае не желал открывать тайну. Постепенно показывался извивающийся, похожий на змею дракон. Он был изображен с запрокинутой назад головой и открытой пастью, словно он ревел от боли и взывал к небу. Копье Ишты вонзилось ему прямо в грудь, туда, где у него должно было быть сердце.

Тем временем Ливианна уже расчистила плющ до уровня своих колен. К телу змеи снизу тянулись две руки. Кто это? Анату, та самая девантар, от любви к которой потерял голову Пурпурный?

Вынув из ножен кинжал, эльфийка отрезала толстые побеги плюща прямо над землей, нетерпеливо рванула на себя зелень, окутавшую камень, и наконец-то под ней показалась женская фигура с умоляюще поднятыми над головой руками. Высокая прическа ее растрепалась. Отдельные пряди свисали на плечи. На ней было длинное платье без рукавов, вокруг узких бедер — широкий пояс. Все, что находилось ниже, было спрятано в темной земле. Лишь отчетливо виднелись две державшие ее за талию руки.

Вонзив кинжал в землю, Ливианна отодвинула в сторону густые корни. Она работала, словно одержимая, забыв об осторожности. Кто же еще там изображен? Во всех историях, которые она читала об убийстве Пурпурного, с ним сражалась лишь Ишта.

Черная земля въелась в вырезанные на камне линии. Ливианна затаила дыхание: показались руки, покрытые чешуей! А к левому колену Анату тянулась еще одна рука, показавшаяся Ливианне неестественно крупной. Что же изображено на этой картине? И почему она стоит здесь, посреди лесов Друсны, в сотнях миль от того места, где должны были встречаться Анату и Пурпурный?