Левон Каразян - Комар-киллер

Да и зрители вели себя по-разному. Одних это забавляло, других заставляло задуматься, а стоит ли вообще стремиться к богатству, третьи проявляли сострадание. Словом, вся палитра человеческих эмоций. Некоторые откровенно признавались, что никогда ранее не видели шоу более впечатляющего. Таких откровенных эмоций на экране им ранее не приходилось ещё видеть. Практически в каждом городе народ повалил на улицы, люди возбуждённо стали обсуждать это событие. Репортёры всех мировых и местных телеканалов брали интервью у простых граждан, у известных политиков, звёзд всевозможной величины. Главы практически всех государств были вынуждены комментировать это событие. Мнения были порой противоположны: от крайнего осуждения до полного одобрения. Ну а члены семей, которых это коснулось непосредственно, убедившись, что потерпевшие действительно спят и что их жизни ничего не угрожает, по крайней мере, пока, стали думать, как им быть дальше. Ведь было сказано, что надо делиться, притом ни много ни мало – половиной. Непонятно, что считать половиной. Это активы, имущество, притом чьё имущество. Ведь многое числилось за разными людьми. А для некоторых это целые империи. Как это можно делить? Это тысячи рабочих мест. Заводы, фабрики, банки. Ведь может наступить мировой коллапс. Это с одной стороны, а с другой, что особенно актуально, это их личная жизнь. В общем, вопросов тьма. Тут в самый раз вступить в переговоры, но как это сделать? Тантум никогда не общался ни с кем лично. Его никто не знает, а знали бы, – так и не было бы проблем, давно бы и молекулы от него не осталось. Это все понимали, но, как быть, никто не знал.

Иван за некоторыми подобными беседами следил непосредственно, а все остальные тщательно записывались и ждали своего часа. Работы для Ивана было более чем достаточно. Действительно, он и сам не мог для себя решить, как поступать в каждом отдельном случае. Он один, а всего так много. Он бы и рад многие вопросы возложить на других, но это неминуемо привело бы к краху. Правда, некоторые мысли на эту тему у него всё-таки были. В целом он остался доволен результатами шоу. Так что в самый раз пойти перекусить, отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню, который должен быть не менее насыщенным. День был выходным, а в такие дни в ресторане было шумно, так что Иван, отобедав, покинул ресторан, тем более и там только и говорили о сегодняшнем шоу. Вечер был тихий, ветра почти не было, море было спокойное. Иван сел на топчан, стоявший недалеко от берега. Волн практически не было, и только тихое шуршание воды успокаивающе ласкало слух. На морской глади разливалось серебром сияние луны. После шумного ресторана Иван, можно сказать, очутился в раю. Это то, что ему нужно было сейчас больше всего. После всего увиденного сегодня днём ему хотелось только покоя. То, что казалось для многих шоу, на Ивана подействовало угнетающе. Вправе ли он вот так жестоко обходиться с людьми? Ведь многие из них ощущали себя как приговорённые к смертной казни, которую вот так, на глазах у многомиллионной толпы, приводят в исполнение. А ведь они, может, и не совсем плохие люди. Тысячи людей благодаря им имеют работу, содержат семьи. И так ли справедлив к ним он, возомнивший себя Тантумом, возложивший на себя роль судьи? Ведь сказано: «Не суди, да не судим будешь». Иван вполне серьёзно относился к заповедям древнего Писания. И неважно, послано ли это действительно Богом, оставлено ли в назидание человечеству инопланетянами или это просто народная мудрость, накопившаяся человечеством, которое, спотыкаясь и набивая себе шишки, постепенно умнело. Неважно, эта мудрость была справедлива, и Иван всегда пытался свои поступки сверять с этими заповедями. Вот и сейчас всплывали в памяти глаза этих людей, которых он подверг такому испытанию. Глаза, в которых читался ужас. Вправе ли он так поступать? Да, намерения благие, но ведь сказано: «Благими намерениями устлана дорога в ад». Вот и думай теперь, Иван. Мысли крутились в голове, он пытался себя оправдать, ссылаясь на то, что они обогащались за счёт остальных, что в его поступке есть зерно несправедливости. Но, с другой стороны, мы всё это уже проходили. И революции были, и бунты, и ни к чему хорошему они не приводили. «Чем ты лучше? – думал он. – Кто сказал, что у тебя получится?» Иван пытался гнать от себя мысли сомнений, понимая, что колесо запущено и его уже так просто не остановить. «Знать бы, чем это закончится», – подумал он.

– Я не помешаю вам? – сказала женщина, подошедшая почти неслышно к Ивану. Не дожидаясь ответа, она устало опустилась на стоявший рядом топчан. В её словах не было ни вопроса, ни утверждения, как-то так безразлично спрашивала, словно говорила она сама с собой. И в том же тоне продолжила: – Выпьете со мной? – Иван, погруженный в свои мысли, даже не сразу понял, что произошло. Перед ним сидела уставшая немолодая женщина. В одной руке она держала бутылку вина, в другой – пластиковые стаканчики. Она была не молода, но и не очень стара, правда, возраст Иван так и не смог определить. Её лицо освещал только лунный свет, поэтому, если и были морщины, их Иван разглядеть не мог. Но то, что можно было разглядеть, говорило о том, что в молодости она была необыкновенно красива.

– Да, вы правы, – словно читая его мысли, сказала она, – возьмите стакан. Все мы когда-то были молоды. Время не щадит никого и ничего. – Иван словно заворожённый взял пластиковый стакан. – Не бойтесь, он чистый, – и снова, словно предвосхищая его мысли, сказала она. – Иван молча взял стакан, а она спокойно налила вина. – Вы любите это вино, – опять как-то безразлично сказала она. И в этих словах тоже не было ни вопроса, ни утверждения. Монотонно, без единой нотки эмоций, но почему-то от неё веяло теплом. Она налила вино в свой стакан и молча осушила его. Иван внимательно смотрел на неё. В её поведении не было вульгарности, которую следовало бы ожидать от женщины, предлагающей незнакомому человеку выпить. Всё происходило как-то естественно, по-домашнему, словно это уже происходило много раз. Иван дождался, когда она выпьет, и тоже как-то по-домашнему осушил свой стакан.

– Да, вы правы, я люблю это вино. – Иван хотел было спросить, знакомы ли мы, но незнакомка снова, словно читая его мысли, опередила его:

– Нет, мы не знакомы. – Сделав небольшую паузу, она продолжила: – Не бойтесь, ваши сокровенные мысли я читать не буду, – и улыбнулась, и от неё снова повеяло теплом.

– Мне почему-то кажется, что мне не должно быть страшно, если вы прочитаете мои мысли.

Она улыбнулась и сказала:

– Спасибо. Давайте ещё чуть-чуть выпьем за знакомство, – она протянула бутылку. Иван, как и полагается джентльмену, взял бутылку и наполнил пластиковые стаканы. – У вас редкое имя, – с улыбкой произнесла она.