Конни Глинн - Принцесса под прикрытием [litres]

– Прошу прощения-я! Там кто-нибудь есть? Откройте, пожалуйста-а! – заорала принцесса, барабаня со всей силы.

Лотти пихнула ее локтем в бок и сердито шикнула:

– Элли!

Та оглянулась со своей обезоруживающей кривоватой усмешкой. На всякий случай грохнув по двери кулаком еще раз, она заключила:

– Видимо, его нет.

Приунывшая Лотти повесила голову. А ведь план был такой простой! Они даже не предполагали, что директора может не оказаться на месте.

– Что ж, попробуем в другой раз, – вздохнула она.

Элли саркастично хмыкнула и с полным пренебрежением к важности двери оперлась на гладкие доски.

– Есть и другой вариант: зайти без спроса и посмотреть все, что нужно. Не сомневаюсь, Лисица его одобрила бы. – Она лукаво улыбнулась.

– Нет, так нельзя. Это слишком…

Договорить Лотти не успела: Элли уже взялась за железную ручку и уверенно распахнула тяжелые дубовые двери.

Что я делаю?!

И хотя этот поступок никак не вписывался в образ «идеальной принцессы», Лотти без колебаний последовала за подругой.

Кабинет директора – главное место в школе, средоточие авторитета и власти – оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Воображение Лотти рисовало массивную дорогую мебель и роскошный декор, а вместо этого взорам девочек предстала старомодная шестиугольная комната, в центре которой стоял скромный письменный стол красного дерева, а все остальное пространство на полу занимали горы книг и бумаг. Создавалось впечатление, что здесь собраны абсолютно все книги и документы, скопившиеся за четырехсотлетнюю историю Роузвуд-Холла. При этом главенствовал в кабинете, сразу же бросаясь в глаза, один-единственный предмет: огромный портрет в позолоченной раме. Пристальный взгляд человека на портрете проникал в каждый уголок комнаты и буквально пронзал насквозь. Это был Уильям Тафти.

– Он почти такой же неряха, как я, – хихикнула Элли, огибая стопку книжных томов в красном переплете. В другое время шутка рассмешила бы Лотти, но сейчас, словно загипнотизированная, глядела на Тафти. Основатель школы был изображен сидящим в кресле; глаза под очками в полукруглой оправе смотрели вниз, на зрителя, уголки губ были слегка приподняты – художник мастерски передал оттенок задумчивости в выражении лица своего персонажа. В руках, покоящихся на коленях, Уильям держал маленькое круглое зеркальце, в котором смутно отражался он сам. Его щуплая фигура резко контрастировала с огромными размерами основного зала на заднем фоне. Глядя на загадочную полуулыбку Уильяма Тафти, Лотти прищурилась.

Лисица и нежная мышь.

Какую информацию зашифровала Бина? Что хотела донести до них? Лотти уже собралась поделиться ощущениями с Элли, но в этот момент густой баритон за их спинами произнес:

– Поражает, верно?

От неожиданности девочки так и подскочили. Профессор Карк стоял в дверях, одной рукой опираясь на простую деревянную трость.

– Директор Карк… простите, пожалуйста, мы… – Голос Лотти сорвался. «Ну все, тебя исключат», – прозвучал в голове противный шепот, интонациями похожий на мачехин. Она перевела взгляд на Элли – та тоже приросла к полу, ведь ей, понятное дело, грозили куда большие неприятности. Лотти попыталась заново: – Мы просто ждали, когда вы…

Директор расхохотался низким гортанным смехом.

– Да бросьте! Думаете, вы первые ученики, зачарованные зовом сэра Уильяма Тафти? – Он коротко хмыкнул и, переваливаясь с ноги на ногу, прошел в кабинет. – Где-то через месяц после поступления ваша подружка, мисс Бина Фэй, вот так же стояла, приклеившись глазами к портрету.

Новость о том, что Бину тоже застукали в этом кабинете, странным образом прибавила Лотти уверенности и заглушила неприятный шепот мачехи.

– Извините, – в один голос выпалили девочки.

Директор опять расплылся в улыбке, затем посмотрел на основателя школы, и взгляд его затуманился.

– Он был необычайно мудрым и сдержанным человеком, – заметил профессор Карк.

Лотти обвела глазами спокойное лицо Уильяма Тафти. Было в нем что-то неуловимое, что пока от нее ускользало.

– Я слыхал, он отличался добротой, – с улыбкой добавил директор. Его выразительное лицо было изборождено морщинами – следами возраста, опыта и пережитых эмоций. Задумчиво побарабанив пальцами по трости, он продолжил: – Но самое достойное качество сэра Уильяма – умение хранить тишину. – Карк усмехнулся себе под нос, и Элли посмотрела на Лотти, вопросительно выгнув бровь: она не ослышалась? – Порой мир становится слишком громким, и люди так настойчиво пытаются быть услышанными, что в конце концов заглушают тех, кому действительно есть что сказать. Уильям понимал это и, занимая свое место в жизни, давал другим возможность высказаться. – Директор опустил взгляд на свои морщинистые руки. – В этом я, как могу, стараюсь ему подражать.

Его слова навели Лотти на какую-то смутную, еще не оформившуюся мысль. Она снова взглянула на портрет.

Рама, в которую обрамлено изображение. Там что-то есть.

– Надеюсь, у меня так же получается следовать его мудрости и создавать тишину для тех, кто в ней нуждается.

Мудрость и тишина.

Лотти пристально посмотрела в глаза человека на портрете, затем перевела взгляд на Элинор Вулфсон – девочку, живущую двойной жизнью, принцессу под прикрытием, Элли Вулф.

Внутри у Лотти словно бы что-то взорвалось; возникло чувство, точно из глубин памяти всплыло давнее воспоминание. Если Уильям Тафти – нежная мышь, то кто же тогда лисица? Лотти устремила взор на портрет и наконец увидела то, что искала.

– Спасибо, – негромко поблагодарила она директора.

Профессор Карк улыбнулся и взмахнул рукой, отпуская девочек. Лотти бросила на Элли многозначительный взгляд, давая понять, что выяснила нечто важное.

Подруги спустились по лестнице и вышли из главного здания, на ходу натягивая куртки и шарфы. Элли вопросительно посмотрела на Лотти, но, видя, что та о чем-то напряженно размышляет, вспомнила слова директора и предоставила ей столь необходимую тишину.

Свернув к корпусу Айви, Лотти остановилась. Элли сделала то же самое.

– Мне кажется… – Лотти поднесла ладонь к губам – не просто задумавшись, а будто бы извлекая из памяти воспоминание. – Возможно, Уильям Тафти был рожден не тем, кем впоследствии стал. – В ответ на недоуменный взгляд Элли, она продолжила: – Я имею в виду, при рождении он был женщиной.

– Что-о? – вытаращила глаза Элли. – С чего ты так решила?