Александр Харламов - Игра отражений

Кариночка губы надула, но вслух свое недовольство никак не выразила. Понимала, что лучше потерпеть, чем потерять доходное место у хороших хозяев. Выпорхнула из кабинета, а я задумал произвести ревизию наличных средств. Ситуация, когда Красовская вчера за меня платила и в кафе, и в такси мне очень не понравилась.

Я быстро поднялся с дивана, быстро застегнув рубашку на все пуговицы. Подошел к столу, рассматривая разбросанные бумаги, чувствуя себя каким-то посетителем музейной экспозиции.

Так что тут у нас…Наброски какого-то романа под рабочим названием «Тень гения». Уж не автобиография ли? Я вчитался в текст, понимая, что это не про меня. Отложил бумаги в сторону, сложил их аккуратно на краешек стола. Теперь ящики…Пепельница, несколько не начатых пачек красного «Мальборо», ключи, калькулятор, ручки и карандаши…какая-то мелочевка, вроде колпачков и точилок. Дальше…Моноблок на столе, мигающий красным фонариком, фотография в рамке, где мы всей семьей в Змиеве. Мишка счастливый, совсем маленький и в одних плавках, косынке, связанной тещей. Это мы помним, значит и такой период у нас уже был. Еще одно фото. На нем Светлана в белом халате и букетом красных роз стоит, склонив голову, на ступеньках своей клиники. Строгие очки в дорогой оправе придают ей вид серьезный, неприступный, но вместе с тем ужасно соблазнительный…Я со вздохом повертел фотку в руках и поставил на место.

— А где же деньги? — спросил я куда-то в пространство. Неужели и здесь у меня всеми финансами занимается жена. Бессмысленно пооткрывав еще пару ящиков стола, я повертелся в мягком кожаном кресле, грызя задумчиво кончик шариковой ручки.

— Дворкин! — дверь распахнулась, как от хорошего пинка. Хлопнула по коробке и в кабинет разъяренной фурией влетела Светлана. Она, действительно, выглядела по меньшей мере сексуально. Короткий шелковый халатик едва прикрывал соблазнительные ножки, которые в реальной жизни просто сводили меня с ума. А довольно свободное запахивание его полов подтверждало, что под халатиком ничего и нет!

Я отложил ручку в сторону, скрестив руки на столе. Внимательно поглядел на жену, которая если бы могла, то в ту же самую секунду испепелила меня взглядом. Теперь главное не сорваться и выглядеть внешне спокойным. Скоро все закончится, и я окажусь рядом не с этим отражением моей бурной фантазии, а сродной и любимой супругой.

— Да?

— Эта б…дь Карина передала тебе мою просьбу? — Светлана оперлась двумя руками, чуть налконясь, на стол от чего я рассмотрел все, что видеть только мужу и положено.

— Конечно.

— И ты ее вот так просто проигнорировал?

— Свет…

— Помолчи! Сейчас я говорю! — перебила она меня. — Я в свой единственный выходной встала в шесть утра, чтобы сделать своему любимому муженьку сюрприз, а она даже не соизволил спуститься!

— Ты уже вчера сделала все сюрпризы какие могла…

— То есть на то, что я бросила свою работу, отпустила всех больных пораньше, сорвавшись на твою долбанную презентацию ничего не значит?

— Я про другое… — попытался вяло возразить я, но Светка меня уже не слышала, все больше и больше распаляясь.

— А я именно про это! За своей карьерой ты перестал замечать меня, мои чувства к тебе! Тебе нужны только твои книги и издатель! Ты думаешь, что я не вижу, как эта сучка Карина ластиться вокруг тебя, как мартовская кошка? Ты думаешь я ослепла?

— Свет, я… — по крайней мере в Зазеркалье ссоры наши с женой остались прежними. Как и всегда, я уже чувствовал себя виноватым, хотя виновата была она.

— Замолчи и дай мне сказать! — со всего маху она залепила мне пощечину. Щеку обожгло огнем. Да и левая рука такая же тяжелая… — Я днем и ночью переживаю о том, чтобы моему Сашеньке Дворкину было хорошо, мама ведет хозяйство, лишь бы Сашенька работал, а Сашенька, даже с женой кофе не соизволил попить с утра! — голос ее сорвался уже на крик. Из глаз брызнули слезы. Она будто сдулась, как надувной шарик, съежившись и поникнув. Плечи опустились. Усилием воли Светлана сдержалась, чтобы не разрыдаться и выбежала из кабинета.

— Черт… — вздохнул я, услышав, как громко хлопнула дверь. От этого хлопка сотряслись стены, и картина Айвазовского с морским пейзажем, висящая на стене, слегка сдвинулась. За прекрасным полотном обнаружился сейф с хромированным циферблатом и солидными замками ручками. — Вот тебе раз…

Забыв про ссору, я шагнул к стене, снимая бессмертное произведение знаменитого художника. Подергал ручку наобум, поняв, что сейфы для того и придумали, чтобы не каждый осел, вроде меня, мог их открыть.

Циферблат засветился, словно предлагая на нем что-то набрать. В реальной жизни я использовал всегда лишь один пароль, чтобы не путаться и случайно не забыть. Будем надеяться, что именно так было и в Зазеркалье. Быстро защелкал кнопками, от волнения с трудом вспомнив дату своего рождения. Сейф удовлетворенно пиликнул, и дверца распахнулась.

Он был почти пуст. Одно отделение зияло своей чернотой, а вот внизу лежало несколько пачек пятисотенных гривен и одна пачка долларов в банковской упаковке. Значит вопрос с финансированием поисков Марты Калиновской решен. Я быстро сунул одну пачку себе в карман брюк, воровато оглядевшись. Почему-то было ощущение, что я у кого-то ворую, а не беру у своего отражения. Наверное, потому что долг, надеюсь, мне не придется возвращать уже никогда.

Что-то серебристое в самом дальнем углу сейфа привлекло мое внимание, я протянул руку, наощупь схватив что-то длинное и прохладное, похожее…На свет божий появился револьвер идеально смазанный и судя по всему заряженный. Первым желанием было забросить его обратно, но неистребимое мужское любопытство ко всем огнестрельным игрушкам перевесило все. Я отщелкнул барабан, где ровным кругом виднелись желтоватые гильзы патронов. Направил оружие на окно, прицеливаясь. Рукоятка идеально легла в мою ладонь. Присмотрелся и разглядел на стволе памятную гравировку: «От Харьковского ГУВД самому дорогому писателю». Хорошо хоть зарегистрированный, в ворохе бумаг я нашел лицензию, подписанную красивой подписью с витиеватыми завитушками. Мне еще проблем с полицией не хватало! Положил пистолет на стол, закрывая сейф. В дверь снова постучали. Незнакомо, решительно…Быстрым движением спрятал револьвер сзади за пояс, прикрыв полой сорочки.

— Войдите! — попросил я, усевшись в удобное кресло. Эх, мне б такое в реальности, мы таких романов и детективов понаписали, Донцова обзавидовалась бы…

На пороге стоял Мишка. Немного повзрослевший, возмужавший, солидней, чем в реальности. Одет он был в черную строгую гимназическую форму: черные брюки, рубашка, галстук и вязаная жилетка с эмблемой образовательного учреждения. Вечно растрепанные раньше волосы прилизаны на прямой пробор и, кажется, набриолинены. Чужой он был какой-то, незнакомый, молчаливый и строгий. Тот Мишка, который был влюблен в компьютерные игры, тараторящий без умолку по делу и без был во сто крат роднее и ближе, чем этот подросток, за карими глазами которого скрывалась хитринка и не дюжий интеллект, но без капли искренности.