Александр Никоноров - Станция спасенных грез [СИ]

И каждый раз все как бы обнуляется. То, что было проблемой, перестает быть ей, становится привычным укладом. И когда что-то начинает усугубляться, хочется выбрать меньшее из зол. Прямо как тот пример с ракетой, который приводил дядя Коля. Ведь на фоне пришедшего кошмара прошлые проблемы кажутся ничем. Удивительно.

Кажется, я повторяюсь. Мне простительно".

Один из показательных примеров произошел на следующее утро после разговора с Туманом. Я проснулся счастливым. И вовсе не оттого, что ночью были Едоки. Точнее, именно оттого, что ночью были только Едоки. Поразительно. Никогда не думал, что смогу радоваться им. Но живя с пониманием, что могло быть и хуже, начинаешь ценить любое щадящее явление. Как, например, отсутствие таинственных Пожирателей, которые уже начали пугать меня. Если такой отвлечет и перетянет все внимание на себя, я рискую не справиться с остальными, а это приведет к потере мечты у кого-нибудь из моих знакомых. Например...

- Людмила Сергеевна!

Крик вырвался из меня, будто несколько лет находился в плену и наконец-то перед ним отворили дверь. Это был крик отчаяния, столь пронзительный, что стоявшая на столе кружка из-под какао задребезжала.

Я вскочил с кровати (в то лето я, кажется, разучился по-человечески вставать и только и делал, что вскакивал ) и, напуганный, бросился к выходу. На улице светило солнце, вода в умывальнике успела немного нагреться, и я ополоснул лицо.

Как можно было забыть о Людмиле Сергеевне? Когда я навещал ее последний раз? Надеюсь, с ней все в порядке...

Питаясь надеждой на лучшее, я помчал к тете Лены. Наступать на те же грабли, что и с Тином, не хотел: мир не крутился вокруг меня, в любой момент могло случиться все, что угодно, и уповать на безопасность своих родных и близких только потому, что они твои РОДНЫЕ и БЛИЗКИЕ - опрометчиво, наивно и, в конце концов, глупо.

Тем сильнее была моя радость, когда я обнаружил Людмилу Сергеевну на веранде собственного дома. Она пила чай и с видом профессора, ставящего опыт, ела торт. Графские развалины . Это словосочетание звучало из ее уст чаще прочего.

- Сашка?

- Здравствуйте!

Людмила Сергеевна встретила меня, и я с удовольствием обнял ее, поддавшись порыву радости и облегчения. От нее пахло шоколадом и ванилью. Да что там говорить - Людмила Сергеевна и сама напоминала пирожное. Добрая и понимающая, она всегда была рада видеть меня, ее светлые глаза и искренняя улыбка обезоруживали, и я, сдавшись перед ними, сразу, без прелюдий, рассказал ей о ссоре с Леной. Правда, использования фантали пришлось заменить на обычные кулаки.

- Да, Саш, я уже в курсе. Леночка рассказала мне вчера.

Как это так? Почему Лена сообщила тете о таком событии? Может, она тоже переживает? Неужели Лене небезразлично то, что произошло...

- О... А я и не думал. Извините, что повторился и заставил слушать одно и то же.

- Совсем не одно и то же, - улыбнулась Людмила Сергеевна. - Скажем, ты заведомо уменьшил число ребят. А Лена сказала.

- Приукрасила, наверное...

- Или ты поскромничал.

Я пожал плечами и ничего не ответил.

- Ой, что же я! Присаживайся! Я за кружкой и тарелкой.

Тетя Лены вернулась быстро. Она не могла позволить своему гостю ждать и считала своим долгом накормить его. Особенно тем, в чем она преуспела до филигранного уровня.

- Удивительно, - мечтательным тоном произнесла Людмила Сергеевна, пока я жадно ел торт и запивал чаем. Завтрак удался. - Насколько далеко готовы пойти люди, когда с их близкими что-то случается. Они прямо-таки голову теряют. К сожалению, часто это затягивается, что и приводит к таким вот последствиям. Ну зачем ты ей сказал то самое?..

- А как же еще? - я быстро откусил большой кусок, чтобы набить рот и не отвечать. Никогда прежде я не жевал торт так медленно.

- Я бы поняла от кого угодно, но не от того, кто всегда менялся с Леной тарелкой, если на ее кусочке торта крема было меньше.

Нельзя сказать, что я не догадывался об этом. Я был слишком уставшим и расстроенным, чтобы подать вид. И все-таки поднять взгляд не мог - неловко. Как хорошо, что чай был очень горячим, и я мог сосредоточиться на нем.

- Отбегу, Саш. Я там крем варю. Пойду помешаю.

- Да, конечно, - ответил я, не отрываясь от кружки.

Наверное, мне снова следовало благодарить Людмилу Сергеевну за то, что она деликатно оставила меня наедине с мыслями, не нарушая созданного мной защитного кокона. Однако я испытывал неловкость еще и потому, что заявился к ней как к психологу - высказал все и был таков. Это неправильно.

А что если Лена там, в доме, и рассказала все не по телефону, а лично, так же, как и я, ища поддержки в Людмиле Сергеевне? Эта мысль ужалила меня, будто удар тока. Я чуть было не разлил чай. Конечно, это глупость. Когда бы она успела? Раннее утро, а я уже тут. Вчера? Но Лена должна охранять Сосновку. Интересно, а что эти кадеты? Надеюсь, больше не заявятся...

Как только пришла Людмила Сергеевна, держа в руках фотоальбом, я спросил:

- А как вы? Все у вас хорошо?

Тетя Лены заморгала. Она положила фотоальбом себе на колени и вцепилась в него.

- Да, все прекрасно. А почему ты спрашиваешь?

- Волнуюсь.

Людмила Сергеевна поникла.

- Волнуюсь... Ну почему ты так ответил мне, а не ей?

- Кому?

- Саша.

- Не знаю, Людмила Сергеевна. Просто у Лены не может быть плохо. Мир вокруг нее совсем другой. И все там хорошо.

- А как же кадеты?

- Но ведь я пришел вовремя.

Людмила Сергеевна кивнула.

- А у вас... А у вас появились новые мечты? Ведь одной вы достигли, - я указал на торт.

- Не-ет, Саш, эту мечту я все еще настигаю. Пока рано. А вообще - да, появилась.

- Сильная?

- Да.

- Это хорошо, - сказал я хриплым тоном и напомнил себе дядю Колю.

Не стал спрашивать, что за мечта. Это личное дело каждого. Если бы Людмила Сергеевна захотела, она бы поделилась.

- Знаешь, какая? Мечтаю, чтобы у Ленки все было прекрасно. Чтобы не была, как я - вечно одна в компании тортов, а вот чтобы... Чтобы как твои бабушка с дедушкой!

- Они да. Я сам...

Сказав, я запнулся. Чуть было не проболтался.

- Ты сам?

- Я сам поражаюсь им! Такие они, ну, как одно.

- Да. И это - главное.

В доме кто-то зашипел.

- Ой, это что там у вас? - спросил я, прислушиваясь. - По-моему, на кухне.

- Крем!

Людмила Сергеевна умчалась в дом. В порыве паники она напрочь позабыла о лежащем на ее коленях фотоальбоме. Он упал и раскрылся. Я поднял его и отряхнул. Пока вертел так и эдак, из него выпала фотография и, планируя, опустилась на пол, "лицом" вниз. Черным маркером на ней стояла дата - если верить ей, то снимок сделали два года назад, летом. Наклонившись, я схватил фотографию и перевернул ее.

Двое подростков. Парень и девушка. Сияют от счастья и смотрят друг на друга, радостные до невероятных пределов.