Владимир Поселягин - Русич. Бей первым

То, что татары закончились для меня стало откровением. С пяток бегом скрылось в лесу за спиной, убегали в сторону табуна сволочи, а передо мной встал строй из шести русских воинов. Эх, не с вами мне драться нужно, не с вами. О, а татары-то не все убежали, двое осталось, один слева у повозок и второй справа, припадая на почти отрубленную ногу, возились с луками, уже стрелы накладывали, так что среагировал я сразу. Крутнулся волчком, и используя инерцию, усилив её броском, запустил в полёт кинжал и свою саблю, ту самую что ранее полусотнику принадлежала. Сабля, долетев до повозок пробила грудь одного татарина, а кинжал вошёл в горло второму с пораненной мной же ногой. Да тот и так шатался с белым от боли и кровопотери лицом, вот-вот упал бы, так что я можно сказать проявил милосердие, добил.

Вот так и получилось, что я предстал перед строем воинов, что выставили щиты перед собой и ощетинились остриями сулиц и мечей, безоружным. Быстро присев, не сводя с них взгляда, я подобрал саблю что лежала в окровавленной траве и сделав шаг в сторону, подобрал другую. Строй воинов не дрогнул, двигаясь ко мне, а стоял на месте, предлагая атаковать самому. Это сложно, такой строй обычно пробивался тучей выпущенных в них стрел, или бросков таких же сулиц как и у них. Кстати, это оружие, короткое копьё, что и называлось сулица, надо будет потом определить в свои трофеи, такое боевое оружие очень нужная вещь, в моём арсенале, который я потихоньку начал накапливать, обязательно должны быть. Отметив что те не реагируют на мои движения, направляясь к ним, я присаживался у того или иного тела убитых или пораненных татар, добивая последних. А я ножи и кинжалы собирал.

Мне так и не помешали, ну а когда я двинул к строю, уже прикинув как буду его вскрывать, а это мы в клубе реконструкторов проходили, у меня в памяти имелись десятки способов как проломить строй и дальше образовать его в свалку, разя противника направо и налево, однако использовать я решил дистанционное оружие, метать ножи и кинжалы. Воины хмуро и насторожено наблюдали как я сближаюсь. Какого я уровня сабельник они уже видели, свидетелями стали как я сам себе экзамен сдавал, и кстати, не смотря на то что с десяток татар разбежались, точно ушли, я чутко вслушивался в лес, никто не вернулся, не хотелось бы в спину стрелу получить, этот экзамен я сдал. Теперь увидим, как строй развалю и побью этих воинов. И да, я тут подумал, то скорее всего если возьму их в плен, пусть и пораненных, то когда освобожу москвичей, те или потребуют их казнить или сами умертвят, так что смерть в бою это наилучшее из зол для них, и как мне кажется некоторые из воев это понимали, у двоих явная обречённость в глазах была.

Развалить строй действительно удалось быстро и легко. Сначала броски ножей по незащищенным ногам, отчего один осел, а второй выпал из строя, а дальше я закидал их ножами, успев до этого собрать с десяток, а трём оставшимся, один из которых был ранен, не удалось вернуться в общий строй, так что встретили те меня разрозненно. Я старался не подставлять сабли под мечи, для них это смерть, тем более обе сабли отвратительной выделки, оттого приходилось крутится. Я постарался побыстрее убрать проблему с этими воями, пока ещё адреналин гулял по моей крови. Как пойдёт откат, у меня сил ни на что не будет, у меня такое было после самых интенсивных тренировок, бери голыми руками, оттого я и торопился. А тут куда серьёзнее перенапрягся, чем после тренировок было, так что и откат стоило бы ждать куда более мощный.

Добив последнего воина, я осмотрелся и громко, но без пафоса сказал:

— Хорошие воины, я был горд скрестить с ними сабли!

Дальше медлить я не стал, не смотря на активные шевеления пленных у повозок, что пытались мимикой мне что-то сказать, я сначала добил подранков из татар, тех что лишились ног или рук, но ещё могли напакостить, не забыв забрать кинжал и свою саблю, с кошелями всех мной побитых, и только потом подбежав срезал верёвки на руках обоих бояр, и одного из дружинников, сунув ему в руки нож, дальше сам остальных освободит. А тут один из бояр, не разминая явно затёкшие руки, с трудом выдернув кляп, хрипло воскликнул:

— Князя, князя с ними с дыбы!

— Так это князь? — удивился я.

Однако медлить действительно не стал, и со всех ног рванул к дереву. Я и так это собирался сделать, но сейчас спешил серьёзно. Не стоило давать несчастному продолжать висеть на такой самодельной дыбе, да ещё с вырванными из плечевых суставов руками. Просто я торопился основное сделать, чтобы освободить пленных и те помогли мне с остальным. Откат ведь вскоре должен быть. Теперь же не до него, адреналин новыми порциями стал поступать в кровь, когда я узнал, что на дыбе был князь, а то, за промедление могли и засечь насмерть кнутами, или вместо него подвесить. Спасителя вроде меня конечно могли и не тронуть, но не хотелось бы чтобы в памяти князя остался такой неприятный осадок. А он мог оставаться, тот был в сознании, и не смотря на муть в глазах и боль, внимательно следил за всем что происходило вокруг. Также он наблюдал как я подбежал и срезав на ногах верёвки, что были привязаны к основанию дерева, а потом и рубанул те что были привязаны к ветке кою использовали как рычаг для натягивания. Вот тот и стал заваливаться на меня.

К счастью почти сразу подскочило двое дружинников с одним из бояр, что командовал ими, и перевернули князя, положив его на спину, освободив таким образом меня. Боярин уж больно суетился не в меру и волновался, спрашивая у дружинников, каково состояние у князя. Ответил ему я, кряхтя вставая с травы:

— Нормально, он на мягкое упал, — почти сразу я стал командовать, правильно поставив голос. — Так, слушаем меня. Я знаю, что нужно делать. Принесите небольшую чистую тряпицу вот примерно такого размера, и материю, длиной метров пять. Ещё воды пару вёдер. Ёмкости найдёте в повозках, я там чан видел, ручей в той стороне. Ещё кого-нибудь отправьте в ту сторону, там табун, проверьте что с ним.

Раздав указания, я велел дружинникам помочь мне раздеть князя, так было нужно. Это было сложно, с учётом что любое движение вывернутых рук причиняли ему мучения, однако тот вытерпел эту нужную экзекуцию и ком срезанной ножами рубахи был отброшен. Все уже были освобождены из полона, кто с тяжёлыми ранеными возился у повозок, их там трое было, кто убежал в сторону табуна, выполняя моё поручение, остальные как подорванные искали воду и материю. Это я и караванщиках говорю, ими второй боярин командовал. Вскоре принесли тряпицы, я выбрал одну почище и присев у обнажённого тела князя, ему только другую тряпицу на пах накинули, чтобы прикрыть, а то его полностью раздели. Вот так присев, я стал накручивать края тряпицы на большие пальцы рук. Присевший рядом боярин с любопытном поинтересовался, с тревогой поглядывая на князя, что переводил взгляды с него на меня: