Владимир Поселягин - Русич. Бей первым

— Вот значит как, — посмотрев прямо в глаза, проговорила та. — Не хочешь с семьёй остаться?

— Я вам предлагал своё решение этой проблемы, сами отказались, я не принуждал. Решение вы должны были принять сами, — тут я заметил Настю, что выбегал из конюшни и подозвал её. — Держи пару монет, беги на торг, вроде тот должен работать, купи листы бумаги, если нет, берестяной коры для написания грамотки, чернил возьми. Ну и сладкого себе что.

— Ага, — довольно кивнула та, и убежала. Калитку та оставила открытой и сразу зашли соседи что открыли ворота. Это они за столами пришли, увозить будут.

— Идём в дом.

Я сопроводил мать Тита в дом и указал на отобранные куны для оплаты долга. Отец Тита брал четыре куны серебром, одну за это время Ольга Петровна выплатить смогла, осталось три. Вот на столике и лежало три куны. Ольга Петровна тут же убрала их в один из сундуков, чтобы на виду не лежали. Вся остальная добыча лежала у меня в комнате в сундуке. Вот что мне не нравится на Руси, так это то что тут по сути нет кроватей как таковых. Есть полати, скамейки или сундуки с плоскими крышками. Кстати, мы с Даниилом прошлую ночь как раз на этом сундуке и спали, еле уместились. А так ставят две скамейки, тюфяк сверху, подушку, и спят, укрываясь одеялом. Ещё что-то вроде нар, на постоялых дворах имелось. Мои ветераны, что спали в избе для слуг моего дома в Москве, спали на полатях, как и другие слуги, там хотя бы всё оборудовано было. У себя дома в спальне я себе нормальную кровать закажу, двуспальную. Интересно, а где князь Вознесенский спит с женой? Тоже на сундуках? Не удивлюсь. А что, поставили четыре вместе, вот тебе и готова двуспальная кровать. Вполне в духе времени.

Сам я, когда проследил за выносом столов и лавок со двора, также некоторые забирали посуду и горшки с кухни, там Ольга Петровна командовала и отслеживала всё, то встретив вернувшуюся с покупками Настю, забрал у неё всё что она смогла найти. А тут как раз и купец подкатил, телега с его домочадцами была, и три дружинника местных. У одного лицо знакомое, вчера на поминках был, да и заметно что опухло, тот сводного брата потерял, пил в горькую, а сегодня видимо его дежурство, или поменялось у них что с этим пожаром. Вошли те в ворота на двор как хозяева, и телега въехала, а тут уже и я ждал. Купец сразу предъявил обоих видаков, и я легко признал долг. Ольга Петровна, уже стоявшая наготове, при всех вынесла серебряные куны, и вручила их купцу, который явно выглядел обескураженным. Я тут же составил договор возвращения долг и видаки подтвердили. Можно и так, на словах, вон сколько свидетелей, но я хотел подстраховаться. Однако больше поразил. Тит писать не умел, а я своими способностями изумил не только соседей, но и Михайловых. Смотрели на меня такими большими глазами.

Купцу делать нечего, долг стребовал, дом не продаётся, поэтому убрался восвояси. А дружинников мы пригласили подлечиться, у нас осталось после вчерашнего, на что те легко согласились. Их взяли как представителей власти, чтобы всё по закону было при взыскании долга, да вот не пригодились. Ну а дальше я уж больно устал и отправился к себе отсыпаться, Ольга Петровна и так знала, что делать. Кстати, получив у меня изрядно меди и других монет, куны и гривны я пока не трогал, та пробежалась по соседям. Оказалось, она не только была купцу должна, то тут занимала, то там, чтобы семью прокормить, так и набралось, однако и тут она все долги закрыла. Осталась ещё солидная сумма, но потратить решили завтра, запели ворота и тоже отправились спать, хотя только-только вечерело. Все устали.

Весело насвистывая, я покачивался в седле Ворона. Коломна уже скрылась позади за горизонтом, и вот наступило время моего возвращения домой, в Москву. Михайловы всё же не поехали со мной, может малые и хотели, но Ольга Петровна проявила неожиданную твёрдость характера и те остались. Шесть дней я прожил ещё в Коломне после того пожара что внезапно вспыхнул там и где погибло одиннадцать человек, сейчас там шла активная стройка. Я всех погорельцев обошёл, серебром давал, многие кто из соседей уцелели им помогали, а я-то вину за собой чувствовал, так что с моей стороны была серьёзная поддержка, пусть по одной монете всем досталось, ну кроме наследников постоялого двора, однако серебро. Хотя бы чувство вины приглушил, а со временем оно совсем истаяло.

По поводу Ольгерта я помнил, подручного Сидора. После того как выспался, встал утром следующего дня, то отправился сначала к местному посаднику. А мне документы нужны были. Дьяк из приказа посадника выписал мне документ с выпиской из церковных книг, где и вёлся учёт, так что документ личности я получил. Всё написали на моей бумаге, у дьяка на такую чушь бумаги и чернил не было. А я дал, а всё что осталось, ему ушло в качестве премии, включая небольшое подношение, которое тот принял с довольным видом. Грамотку я убрал в свои вещи, а сам прогулялся, составляя план. Время ещё было, так что загрузив вещи на лошадей, я покинул Коломну, сказав родным что скоро вернусь, с трудом от малышни отбившись, что со мной хотели ехать. Разобиделись ужас, пришлось при возвращении их сладким угощать чтобы оттаяли, однако все трофеи я вывез и спрятал в леске, без меня не найти. К схрону банды Сидора я не ездил, а когда стемнело, посетил окрестности дома лавочника-бандита, тут пусто было, а потом прогулялся до дома другого местного жителя что входил в эту же банду. Там оказалось аж четверо его подельников, обсуждали что делать дальше. Ольгерт был тут же. Так что я и его на тот свет спровадил, и остальных, причём вызнал где другие живут, и вот их навестил. Только до одного не добрался. Тот завербовался матросом на ушкуй и ушёл куда-то к Нижнему три дня назад. За одну ночь всё сделал, потом меня утром добудится не могли, спал так что только водой и подняли.

По поводу семьи Михайловых, не хотелось бы от них дистанцироваться, но те сами так решили. В общем, тут я тоже подготовился. Пока женщины всё что нужно скупали для дома, да переодевались, а то чуть ли не в обносках ходили, не имея смены, я через того же дьяка посадника узнал не продаёт ли кто налаженное дело, что даёт стабильный доход. Тот подумав, и когда я протянул ему небольшой кошель с серебром, сразу же выдал три наводки. Наследники того постоялого двора, который я подпалил, и из-за чего десятая часть города выгорела, продавали землю для застройки нового постоялого двора, но главное не это, а то что у погибшего хозяина, было ещё одно дело. А он владел паромной переправой через Оку с которой получал неплохой доход. Можно договорится и выкупить паром. Дело налажено, работники опытные, самое то. Я согласился с дьяком, вполне неплохое предложение, будем брать, если наследнички с ценой не передерутся, задирая её выше и выше. Второе предложение, небольшая ткацкая фабрика. Если проще, это длинный деревянный барак, где работает несколько женщин и стоит три допотопных ткацкий станка, тут ткут разные ткани, собирая их в рулоны на продажу. Купцы их охотно берут. Рядом сарай где ткани красят. Тоже не плохое предложение. Ну и третье, местный владелец продаёт солеварни, тоже прибыльное дело, особенно если лавку иметь на торгу и продавать соль самому. Лавки в продаже тоже были, это мне с намёком сообщил дьяк.