Марьяна Сурикова - Между Призраком и Зверем

Я вскинула голову и зажала ладонью рот, удерживая крик:

— Папа!

— Миланта! — Отец упал на диван, словно ноги подкосились.

— Папочка, как же ты здесь?

— Доченька моя! — Отец обнял за плечи, а я дышала глубоко-глубоко и быстро, сдерживая жжение в глазах и не давая слезам пролиться. — Я пришел на праздник, чтобы увидеть тебя. Мой друг помог получить приглашение через старых знакомых.

— Почему ты не отвечал на мои вопросы, папа?

— Я мог рассказать обо всем только при встрече.

— Князь здесь. Он же, наверное, увидит тебя и узнает. Ты служил ему прежде?

— Никогда не встречался с ним, дочь.

— Как так? Зачем же ты увез его ребенка, как не с целью спрятать от врагов?

— Миланта. — Отец крепко сжал мои руки и заговорил так тихо, что только я могла слышать. — Ты моя дочь. Я сам принял тебя на руки, когда ты родилась. Моя прелестная жена подарила мне не менее чудесную девочку. И никогда бы я не выдал чужого ребенка за своего. Уж тебе бы, по крайней мере, открыл правду.

— Но… Князь искренне считает иначе, и ритуал показал…

Мои слова заглушила громкая музыка. Все мгновенно рванули в сторону дверей, выстраиваясь вдоль прохода. Я тоже подскочила на ноги, но пробиваться к Алисту уже было поздно. Слишком много людей столпилось там, окружив князя со всех сторон и не позволяя мне разглядеть прибывшего владыку.

— Кериас дор Харон амон Монтсеррат, правитель империи Монтерра! — объявил зычный голос мажордома, и шепотки стихли, торжественная тишина повисла кругом, а я стояла за спинами людей и видела лишь голову шагавшего по проходу императора, его черные волосы и сверкающий золотой венец. Потом владыка поднялся по ступеням, обернулся и величественно опустился на трон.

Я перестала дышать, разглядывая его с жадностью, до рези в глазах силясь рассмотреть малейшие изменения во внешности. Отец тихонько отошел, затерявшись среди других гостей, а я даже не сразу заметила.

— Приветствую вас, — кивнул император, и вся толпа склонилась в поклоне, а у меня колени сами подогнулись.

Мажордом вышел на центральное место, встал у трона и объявил:

— Желая выразить почтение к владыке, на вечер прибыл великий князь Антории с сыном и дочерью.

От толпы тотчас отделился сухонький старичок, которого под руки вели тоненькая девушка лет шестнадцати и рослый худощавый парень не старше двадцати лет. Я даже успела удивиться, откуда у старика такие юные дети, а мажордом уже объявил следующих гостей.

Одно за другим назывались княжества, и выходили вперед их правители, а император приветствовал каждого. Я не отрывала взгляда от его лица, оставаясь невидимой за спинами людей.

— Миланта, — мое плечо сжала ладонь Таира, — вот ты где. Идем, отец сказал, что тоже нас представит.

— Зачем? Может, не надо?

Как я могу спокойно стоять перед ним? А если не выдержу, разревусь и позорно убегу из залы?

— Он сказал, что князья Иннеи не прячутся за спинами других. Пусть нас не приглашали, но мы имеем право присутствовать здесь наравне с остальными.

И снова меня обрекли на пытку. Я бросила затравленный взгляд в сторону двери и попыталась отыскать глазами своего настоящего отца. Как теперь объяснить князю, что произошла роковая ошибка?

— Миланта, — Алист слегка сжал плечо, — дай свою руку.

И он пошел сквозь толпу уверенно, неотвратимо, а братья шагали за нашими спинами.

— Великий князь Иннеи с сыновьями и дочерью, — подобно громовому раскату, провозгласил мажордом, а у меня сердце ушло в пятки.

Поднять глаза я так и не осмелилась, привалившись к Алисту и только таким образом устояв на ногах. Поклонилась, когда и он склонился в поклоне, и услышала знакомые, насмешливо тягучие нотки:

— Рад видеть вас лично, князь.

— Исключительно ради этого счастья я и приехал в столицу.

Кажется, Кериас даже фыркнул, сдерживая смех, хотя позади раздались возмущенные шепотки потрясенных подобной наглостью придворных.

— Вы прибыли с достойной охраной, — парировал император, то ли намекая на тридцать воинов, сопровождавших князя всю дорогу и вместе с ним явившихся во дворец, то ли подразумевая двух рослых княжичей, застывших по бокам от отца.

— Мои сыновья, — строго следуя этикету, представил князь, — Олистер и Таир.

— Весьма достойные молодые люди.

Юноши почтительно поклонились.

— А кто это нежное создание, не смеющее поднять глаз на императора?

Люди тихонько посмеивались за спиной, но я не поддалась на провокацию. Сил не хватило.

— Моя дочь, Миланта. Она очень застенчива, как и подобает юным леди.

— Очарован.

Приличествующее ситуации слово сладким ядом пролилось в мои уши. Произнесенное тягуче лениво, с мурлычущей интонацией, оно прозвучало манерно и вместе с тем обольстительно. Я впилась ногтями в ладони, снова поклонилась, а ноги дрожали. Как только не затрещала ткань белоснежного платья, в юбку которого я вцепилась со всей силы?

Даже смешно, что Алист выбрал белый оттенок. Я явилась к императору, обряженной в цвет чистоты, и предстала перед лицом мужчины, забравшего мою невинность, в облике непорочной девы.

Меня потянули за локоть, а мажордом продолжил объявлять другие имена, но в голове уже так шумело, что ни идти без подсказки, ни говорить, ни тем более делать что-то самостоятельно я оказалась не в состоянии.

Кажется, это Таир принес бокал с чем-то, обжегшим горло. Когда я поперхнулась и подняла взгляд на брата, он легкомысленно пожал плечами и весело ответил:

— Мне показалось, это поможет лучше воды, сестренка.

И почему все так стараются меня напоить, стоит лишь разволноваться больше обычного? Его поступок напомнил сразу и об отце и об Эвелин, которую я тут же увидела. Она стояла неподалеку и беседовала с князем. Алист буквально расцвел на глазах, о чем-то спрашивая немного смущенную кошку. Почувствовав мой взгляд, Эви повернула голову и улыбнулась мягко, искренне и чуть сочувственно, словно мысленно желала продержаться до конца.

— Господа! — Мажордом громко стукнул о мраморный пол длинной тростью три раза, привлекая всеобщее внимание. — Сегодняшний вечер станет самым торжественным событием, поскольку именно сегодня светлейший владыка представит верным подданным будущую императрицу.

Я быстро прижала к губам бокал и осушила в три глотка, заслужив одобрительное хмыканье княжича. Только эта поддержка и огненный горький напиток совсем не помогали справиться с болью.

В зале повисла тишина, плотная, почти осязаемая. Мне казалось, все вокруг слышали, как сильно колотится мое сердце. Кериас медленно поднялся с трона.

— По традиции, — начал он, — выбор невесты происходит задолго до официального представления ее будущим подданным. Сперва отец соглашается отдать руку своей дочери, затем обговариваются все пункты соглашения и подписывается соответствующий договор. Юные девы обо всем узнают в последний момент. Возможно, чтобы будущая императрица не умерла от счастья и дожила до объявления помолвки.