Марьяна Сурикова - Между Призраком и Зверем

Придворные весело посмеивались, а в моей голове, разгоряченной алкоголем, зрел план великой мести. Я, кажется, задумала покушение на самого сильного мага в империи.

— Так и в этот раз были соблюдены все условия. А теперь позвольте представить мою невесту, дочь великого княжеского рода. — И он вытянул руку и повернул раскрытой ладонью вверх.

В мгновение ока оказавшийся за моей спиной Алист вдруг крепко ухватил за локоть, потащил вперед, минуя застывших людей, утянул вверх по ступеням и положил мои пальцы на ладонь владыки.

Что?

Я отказывалась понимать происходящее, я не могла так стремительно проходить сквозь барьеры совершенно различных эмоций, от тоски и боли до принятия невероятной, кружащей голову реальности, а уж остаться в сознании и устоять в мире, перевернувшемся с ног на голову, оказалось выше моих сил.

Алист подхватил или сам император, или они вдвоем, не дав мне скатиться по ступенькам. Только, кажется, Кериасу придется выбрать другую невесту, поскольку нынешняя все же умерла от счастья.

Плохо и муторно ощущать на себе последствия длительного обморока. Давно же я не теряла сознания. А хуже всего то, что теперь сложно понять, император действительно объявил меня своей избранницей или это привиделось?

Ветер колыхал занавески, заглядывая в раскрытое окно, а за ним в свои права вступила ночь. Долго я проспала и, видимо, пропустила весь праздник.

Душа рвалась и трепетала, подобно легкой ткани на ветру. Я была в таком состоянии, что хотелось либо безумно рассмеяться, либо поплакать от души, выскочить из комнаты и со всех ног бежать к Кериасу. Очутиться в кольце родных рук, прижаться, закрыть глаза и совсем-совсем раствориться в его объятиях.

Люблю! Как же сильно я могу любить!

Выбралась из постели и принялась искать накидку, поскольку в кровать меня уложили в одной сорочке. Укутавшись с головы до пят, осторожно выглянула в коридор. Сердце горело, мне нужно было вырваться из стен гостевой комнаты, иначе желание увидеть Кериаса могло задушить и заставило бы наделать непоправимых ошибок.

Длинными переходами, которые изучила, еще живя во дворце на правах фаворитки, я добралась до низкой дверцы и выскользнула в окутанный ночной тишиной сад. Прохладный воздух приятно овевал лицо и щекотал пылающие щеки, пробирался под плотную накидку и касался разгоряченного тела. Я устремилась вперед по дорожкам, пытаясь в этом бездумном беге остудить внутреннее пламя, и остановилась, тяжело дыша, лишь услышав мерное журчание фонтанов.

Вон она, статуя фейри, серебрится в лунных лучах, и водяной полог падает вниз расплавленным серебром. Я вышла с узкой дорожки к центральной чаше и стала оглядываться кругом с затаенной надеждой. Сердце скакнуло и сладко замерло в груди, когда от глубокой тени, отбрасываемой одной из статуй, отделилась высокая фигура.

— Миланта, — улыбнулся император.

Казалось, этот голос мне снова снится, как и его облик, и освещенное лунным светом лицо.

— Наконец-то решилась посмотреть на меня, впервые за весь вечер?

Дразнящие интонации, сверкающие глаза, тепло человеческого тела так близко. Во сне я не могла ощутить его.

— Я надеялась, что увижу тебя. — Признание вырвалось само, а Кериас провел по моей щеке ладонью, улыбнулся еще мягче, еще слаще, и голова пошла кругом.

— Надеялась, что буду ждать тебя здесь? Я ждал.

Мой Кериас!

Обхватила его за плечи, судорожно вцепившись в шелковую рубашку. Он даже не переоделся после праздника. Наверное, ушел с вечера не в императорские покои, а сразу сюда. Он на секунду замер, напряженно вздохнув, запрокинул голову, позволяя прохладному ветру погладить утратившее бесстрастную маску лицо, потом обнял меня, сдавил до боли в ребрах, так крепко, словно никогда не отпустит, прижал к своей груди, в которой гулко колотилось сердце. Я слушала этот стук, желая, чтобы, подобно мне, Кериас потерял голову от счастья и, как когда-то давно, позабыл обо всем на свете, обжег поцелуями, безумными, срывающими запреты ласками, а он отстранился. Выскользнул из моих рук и приложил палец к губам. Улыбнулся чуть коварно, играючи и потянулся к пуговицам рубашки.

Растерянно наблюдала, как падает на землю одежда, а обнаженный император разводит руки в стороны, и лунные блики сперва целуют его кожу, а потом начинают путаться в серебристой шерсти огромного барса.

Приблизившись, я с нежностью запустила в мягкий мех пальцы, ласково и с чувством легкого разочарования поглаживая красивого и сильного зверя. Я была счастлива видеть его, но хотела сейчас именно мужчину. А снежный кот боднул игриво лбом и повернул голову, словно приглашая садиться.

Вцепившись пальцами в густую шерсть, я взобралась на его спину, прижалась к загривку и сжала кошачьи бока коленями. Он мягко скакнул вперед, и дух перехватило, вновь захотелось рассмеяться, ведь он был рядом, он пришел и ждал меня. И чуть позже я смогу выяснить все про этот вечер и событие, которое просто не могло мне привидеться.

Пока я наслаждалась легким ароматом можжевельника, прижавшись щекой к теплой шерсти и обхватив мощную шею руками, барс привез меня на берег огромного озера в дальнем конце дворцового парка. Я и прежде забредала сюда, но вот к этому каменистому склону невозможно было подступиться. Слишком высоко. Кот же скакнул на один камень, затем на другой и спустился к кромке воды. Я крепко держалась, стараясь не соскользнуть с его спины.

Снежный зверь замер на узком каменистом перешейке, где волны ласкали берег, а потом проскользнул вдоль отвесного склона, нырнул в темноту черного прохода, и самым невероятным образом мы оказались в волшебной пещере.

Светлые боги, как здесь красиво!

Я спустилась на землю и, раскрыв рот, любовалась светящимся лазурными кристаллами полукруглым пространством. Шепот плещущейся у входа воды звучал сказочной мелодией. Я обернулась к своему барсу, но на его месте уже стоял мужчина. Склонив голову, наблюдал за мной и выражением благоговейного восхищения на моем лице.

— Я создал это для тебя, — обвел он пещеру рукой, отчего сладко-сладко сдавило сердце.

Он несколько часов ждал меня, пока очнусь, и привел в особенное тайное место, сотворенное с самой сокровенной нежностью, в мечтах о нашей с ним встрече. Да, он не накинулся на меня в саду, как я того желала, лишь на миг приоткрыл собственные чувства и тоску, когда прижал к груди, но как глупо было испытывать разочарование тогда, ведь император хотел подарить мне настоящее волшебство.

Все разговоры потеряли свою ценность. Зачем обсуждать что-то в этот момент, когда он со мной, живой и настоящий. Мне требовалась лишь самая малость: убедиться, что чары не рассеются и мужчина напротив не исчезнет от моего прикосновения.