Тереза Тур - Счастливый рыжий закат [СИ]

— Чуфи!

— Рене!

Кажется, это кричал мой муж, а я…

Сила. Сила, бурлящая гневом, вливалась в тело. Сознание…раздвоилось. Как будто в меня вселился кто-то…Кто-то очень сильный. И это было…Прекрасно!

Лопнули браслеты. Цепи разлетелись на куски. Рухнул помост, взмыли в небо щепки. Щиты с грохотом упали на сидящих впереди. Крики. Это была я. Или…не я? Сила не унималась, мне было страшно, я старалась сдержаться, но кто-то во мне пылал гневом, продолжая убивать! Инквизиторы, палач, чинно сидящие зрители — люди падали, хрипя и извиваясь. Они хватались за горло, визжали, будто кто-то душил и рвал их тела под плащом на куски!

И тут я поняла, что происходит! Змеи… Змеи убивали людей. А я… Я ничего не могла сделать!

— Какая же ты… Добрая, девочка. За свою жизнь иногда надо бороться. Нельзя быть хорошей для всех, пойми. Пойми и не мешай мне, Рене!

— Чуфи?

— Ха-ха-ха-ха-ха….

Смех. Кто это?

Взревел портал. Оттуда выскочили серые, в крови и железных ошейниках лисы. Я развернулась. Не понимая, что делаю, подняла руки. Губы сложились в незнакомые слова. Голос, сильный, взревел над скалами, и маги освободились!

— Рене! Рене, останови это!

Раймон кричал, и я поняла, что все, кто находится здесь, блокированы стихийниками. Убивать уже не было смысла, и муж просил остановить змей. Я вспомнила дудочку. Артефакт из тайника Тигвердов.

— Уверена? — раздалось в голове.

Голос не шелестел, как обычно, но гремел диким ревом.

— Да…

В ту же секунду пальцы нащупали гладкое, теплое дерево. Я стала играть. Змеи медленно поползли в ущелья, нехотя отпуская своих жертв. Все стихло. Я стояла голая, в крови, но не чувствовала ни стыда, ни холода. Я чувствовала силу! Вдруг что-то болью взорвалось в спине.

— Рене! Нет!

Муж и несколько стихийников бросились на помощь, но их отбросило к скалам.

— Я знаю, что проиграл. Но я убью тебя! Убью у него на глазах! Смотри, Моран!

Генри раскинул руки, но я успела выставить свою, ладонью вверх. Там, где был знак целителя, жгло нестерпимой болью.

Это был… Поединок. Наши силы боролись друг с другом. И это было последнее, что мелькнуло в затухающем сознании.

Я лежала в госпитале. Тело ныло. Голова раскалывалась.

Первый раз видела миледи Бартон плачущей.

— Девочка моя… — шептала целительница, вытирая слезы. И все порывалась меня обнять. Потом вспоминала порезы, которыми наградили меня инквизиторы — и сдерживала себя.

Целитель Ирвин пробормотал:

— Ничего… Ничего.

А потом пришли император Фредерик и наследник Брэндон. В сопровождении начальника охраны, графа Крайома. И низенького мужчины со странной фамилией.

И я им рассказывала. Рассказывала. И рассказывала.

Про Генри Бриггса. Про то, что он хотел отомстить. Про то, что видела на галерее губернатора Западной провинции, а герцог Моран упоминал, что были еще несколько представителей Османского ханства и инквизиторы Ваду.

Императора и его свиту минут через пятьдесят выставил вон целитель Ирвин. А ко мне пропустили Мелани — всего на несколько минут, чтобы она могла убедиться, что я жива. Чуфи пробралась сама. И осталась. Прыгнула на кровать, свила гнездо у меня под локтем.

Я не помнила, как победила Генри Бриггса. Но мне снились сны. Страшные. Будто из моей ладони выползла огромная змея, и задушила тирда. Будто я склонилась над Чуфи, вливая в нее жизненную силу. Будто какая-то рыжеволосая женщина обнимала меня, прощаясь, и просила найти и повесить в нашем особняке ее портрет. Какой портрет? И…в каком таком «нашем» особняке?

К ночи схлынул адреналин — с новой силой заныло все тело. Бил озноб. Чуфи тыкалась в меня носом — пыталась успокоить — дескать, не переживай — все прошло.

В конечном итоге, ко мне заглянул Феликс Ре — сын принца Тигверда. Увидев мое состояние, отругал за то, что не позвала на помощь — интонации у него при этом были один в один как у учителя Ирвина. Выставил прочь лисицу. Взял за руку. И стал контролировать мои ощущения — и эмоциональные, и болевые.

«Талант! — убедилась я, теперь уже на собственном примере. — Я вот так не умею».

— Спите, — приказали мне.

Я хотела ему объяснить, что жду возвращения мужа. И просто не смогу заснуть, пока не узнаю, что с ним все в порядке. Вот сколько может длиться боевая операция?.. Так что я и глаз не сомкну…

Проснулась с искренним недоумением — как же так? Я…спала? Снов больше не было. И это было хорошо. Они измучили меня… Чувствовала себя намного лучше.

Поняла, что Феликс дремлет в рядом, в кресле, продолжая держать за руку.

— Я чувствую, что вы проснулись, — откликнулся он в ответ на мои мысли, при этом не раскрывая глаз. — У вас дыхание изменилось. Как вы?

— Лучше. Спасибо, — прошептала я.

Только сейчас увидела, что в палате появилась еще одна кровать. Возле нее расположился учитель Ирвин собственной персоной.

— Не шумите, — проворчал он. — Ночь на дворе. Вот что вам не спится?

— Это?… — прошептала я.

— Совершенно верно, ваш супруг. Такой же невозможный и капризный пациент, как и вы, герцогиня.

— Не правда, — возразили с кровати. — Я — очень покладистый.

— Если положить вас в палату к жене — то конечно, покладистый. А так — невозможный!

Я попыталась позвать мужа, но у меня от волнения пропал голос.

— Так, неугомонная герцогская чета! — целитель Ирвин поднялся и с удовольствием потянулся. — Мы с Феликсом придем минут через десять. Поговорите пока.

Феликс зевнул, но приказ выполнил.

Когда целители вышли, я выскользнула из-под одеяла, и забралась к мужу.

— Как ты? — спросила, ругая себя, потому что не узнала, какие у него повреждения. И не могла для себя решить — его обнять можно — или это вредно для здоровья. Эту проблему решил за меня муж. Он привлек меня к себе. В его прикосновениях была нежная осторожность — он явно помнил про мои раны, но в то же время с трудом сдерживал страсть.

— Жить буду, — проворчал он — и уткнулся носом в мои волосы. — Больше никакого сотрудничества с военными. Все!

— Угу, — обняла я его в ответ. — А со здоровьем что?

— Физически — несколько царапин. И полное магическое истощение.

Это он проговорил с какой-то гордостью.

— И каков прогноз учителя Ирвина?

— Месяц без магии. Это минимум. И пить какие-то твои сборы. Сказал, что энергетический резерв отлично восстанавливают.

— Есть такое, — согласилась я.

— А на вкус? — осторожно поинтересовался он.

— Как обычно, — поцеловала я его.

— То есть — гадость.

— Привыкнешь.

Я лежала рядом, слушала биение его сердца… И закрыв глаза благодарила Стихии и Пустоту за то, что мы остались живы.

— Иди ко мне…

— Раймон! Войдет же кто-нибудь!

Мой супруг отстранился на мгновение. И засмеялся, когда я с недовольным возгласом потянулась вслед за ним.