Степан Кирнос - Сквозь инферно: За инфинумом забвения [СИ]

И тут случилось самое настоящее чудо. Внезапно клинок Азариэль ярко, слепя глаза, неистово заполыхал. Это было не лазурное свечение, как обычно. Это было самое настоящеелазурное агонизирующие и рвущееся во все стороны неукротимое пламя, озарившее мост и дарующее странное тепло. Но и сам клинок вложил во владельца крупицу столь необходимого могущества. Все силы моментально вернулись, наполнив мышцы и сознание, а раны стали затягиваться. И вновь ни с чем, ни сравнимая уверенность наполнила душу, рвение взывало к древней мести, а Отец Ужаса толкал в бой.

Азариэль, вознеся свой горящий ослепительным лазурным белым солнечным пламенем меч, вновь направился в бой, уже чувствуя момент приближающейся победы.

Люций уже успел снять свой шлем, оголив голову. По лицу архипредателя поплыла широкая улыбка, скорее похожая на безумный оскал животного. Он, бросив свой меч в стороне, взревев боевой клич, ринулся на Азариэля.

Азариэль, уйдя от удара когтем, ловко нагнулся и нанёс рубящий удар в грудь Люцию. Меч, оставляя огненный след в воздухе, искрами прошёлся по чёрному панцирю, оплавив его и распоров грудь. Архипредатель вновь попытался зарубить Азариэля боевыми когтями, но они встретились с огненным лезвием. И все пять острых лезвий пали на землю, оплавившись в месте удара.

И вот настал момент долгожданного финала. Парень молниеносным движением в один мощный удар отрубил правую руку предателю и проколол ему коленную чашечку, тем самым поставив его на колени.

Герольд Пустоты одним движением вынул свиток, который хранил весь этот бой, ожидая именно этого славного момента, и ловким мановением руки наложил заклятье на Люция, и его окутала сиреневая пелена. Архипредатель знал, что с ним готовятся сделать и попытался это предотвратить, но было поздно.

Азариэль занёс меч для колющего удара. Он точным ударом направил его прямо в шею архипредателя. Пылающий лазурным пламенем меч сначала проплавил не затронутые прошлым ударом части кружевного горжета, а затем, пробивая толстый кусок металла, погрузился в плоть. Пылающее лезвие полностью вошло в шею, обугливая плоть, отчего запахло жжёной мертвечиной, от солнечного и неимоверно горячего пламени, и вышло с другой стороны, всё также продолжая полыхать.

Люций пытался что-то сказать напоследок, чтобы обозначило его лирический конец, но эти слова так и застряли на уровни разума и гортани, так и не дойдя до языка. А тем временем Азариэль останавливался.

Парень вынул гладкий камень душ и взял в левую руку, а провой конечностью, вновь направил колющий удар. На этот раз неистовство Герольда Пустоты пришлось в сердце архипредателя.

Азариэль своим мечом расплавил доспех Люция и пронзил чёрное сердце архипредателя, и прекрасный клинок уже вышел из-за спины, продолжая плавить пластину металла. И только когда камень душ сверкнул, неестественным и зловещим фиолетовым светом, то только тогда альтмер вынул меч и забыл про чемпиона всех богов.

Грузное тело Люция, в чьих глазах пропал всякий намёк на жизнь, а на лице застыла маска скорби, перемешанной с отчаянием от провалившихся и разбитых грёз, навсегда лишённое души медленно завалилось на холодный камень.

Вот Азариэль и сбросил тяжесть лет, но радости от этого не ощутил.

Внезапно, примерно за две минуты, небеса прояснились, став более светлыми, а грузные чёрные облака сменились на серые перистые, укрывшие небосвод. Даже силуэт солнца проступил на западе, прям за спиной Азариэля, словно обозначив, кто за ним встал в этой битве….

Внезапно сквозь заворожённые от эпического боя ряды дремор прошёл высокий служитель хладной гавани. Он, смотря своими ледяными глазами на Азариэля, столь же бесстрастным и холодным голосом заявил:

– Я лорд–сенешаль Люция. Я пришёл заверить вашу победу. Клятвы, данные в плане моего господина исполнены, а посему вы свободны. Вы сражались достойно и заслуживаете небольшого отдыха. А мне поручено отвести войска обратно в свои планы и заверить упразднение нашего «Союза».

И сказав это, дремора развернулся и ушёл прочь. Его примеру последовали и остальные, медленно освобождая остров и возвращаясь к собственным кораблям и вратам, тем самым знаменуя нелёгкую победу сил обороны.

Азариэль, обессиленный и обескровленный, еле переставляя с ноги на ногу завалился рядом с телом Люция. Душу парня наполнила неимоверная тяжесть. С ним не было ни Ремиила, ни Рафаэля ни даже Тилиса, что оказать душевную поддержку. С ним никого не было, кроме пустоты. Отчаяние от осознания полнейшего одиночества заполнило душу парня, прокатившись по ней жуткой и разрывающей энтропией. У Азариэля никого не осталось.

По его щекам медленно горячие потекли слёзы. Сегодня, своими руками он покончил с целой главой в истории Тамриэля, хоть это было и необходимо.

Азариэль, окончив долгую, практически бесконечную партию, остался единственным королём на пустующей шахматной доске. Он остался один…

Часть восьмая. Конец и вновь начало Глава сорок первая. Новый смысл

Двадцать третье Руки Дождя. Лейавин. Местный постоялый двор.

Был конец осени. Но в этих местах, что ближе всего к тёплым землям Эльсвейра и влажным топям Чернотопья никогда не наступает зима, какая она на севере Сиродила и тем более в Скайриме.

Стояла тихая и спокойная погода, продиктованная скорым наступлением совсем небольших похолоданий. На ночном полотне раскинулись сотни, если не тысячи мерцающих звёзд, рассыпавшись по сумрачному небосводу, словно бриллианты по чёрной тканевой материи.

Но сегодня центром всей жизни стали не прекрасные окрестности города, не городской храм и даже не замок графа. В этот день, в эпоху третий эры император Тамриэля начал вторжение в Акавир. Не так давно пал последний барьер перед мировым господством Империи Септимов – Эсрониэта и военный имперский флот устремился далеко на восток, неся храбрых воинов в новый свет для его покорения. И центром вселенной, по крайней мере, в Сиродиле, стали постоялые дворы, где люди праздновали столь славное начало нового завоевательного похода.

И этот постоялый двор не стал исключением. Хоть он и не был элитной таверной, или богатым постоялым двором, что в Имперском Городе, но по местным меркам он являлся чуть ли, не центром жизни и главным информационным бюро в окрестностях, ибо через него проходили все слухи: от новой возможной любовницы графа до обсуждения последних политических новостей.

Крепкие, но местами пропитанные влагой, жутко скрипучие и подгнившие деревянные полы под ногами, белые глиняные стены, повидавшие не один десяток пьяных драк и старые окна, через которые открывались прекрасные виды на город. По всем параметрам эта был стандартный сиродильский постоялый двор, коих множество разбросано всей Империи.