Дарья Кузнецова - Голос Немого

— Тия, вот только ты не начинай! — огрызнулся он.

— Тия, не надо, — в унисон с Яростью Богов попросила я, ухватив женщину за локоть. — Просто пусть он позволит слуге собрать мои вещи. Я не хочу здесь больше оставаться.

— Это плохая идея, — нахмурилась кесарь, но вновь вызвала слугу. На пороге тот появился мгновенно — видимо, подслушивал под дверью.

В этот раз Ив противиться не стал, послушно освободил дверной проем.

— Рина, давай ты займешь покои здесь же, во дворце? — мягко попыталась уговорить меня Тия. Подошла ближе, осторожно обняла за плечи.

— Извини, но нет, хватит с меня этого места, — я затрясла головой, все-таки чувствуя влагу на щеках. — Я хочу все забыть. Как можно скорее. Сделать вид, что всего этого не было, что я просто приехала в столицу и пошла учиться.

— Рина, это может быть опасно, — все-таки подал голос Ив, так и стоявший в паре метров от нас. Смотреть в его сторону я избегала, боялась встретиться с ним взглядом и прочитать что-то по глазам.

— Раньше надо было об этом думать! Перед тем как тащить в постель эту… эту, — осеклась я, не давая сорваться с губ ругательству. Несмотря ни на что, не стоит опускаться до откровенных гадостей.

— Рина, это глупо. Ты делаешь хуже только себе, — проговорила Тия. — Ив не подойдет к тебе даже здесь, обещаю, — добавила она, бросив на Ярость Богов колючий взгляд.

— А мне плевать, — выдохнула я. — Убьют и убьют. Значит, судьба такая. Сразу надо было понять, что девочке из маленького северного городка не место рядом с сильными мира сего. У меня есть дом, вот им и ограничусь.

— Рина, туда уже один раз влезли, — кесарь вновь попыталась достучаться до моего здравого смысла, но потом обреченно вздохнула: — Можно я хотя бы отправлю с тобой охрану?

— Да, я понимаю. Если Ярость Богов сейчас вновь потеряет разум, это будет очень неудобно с государственной точки зрения, — ядовито протянула я.

— Сложно потерять то, чего нет, — холодно отозвалась Тия. — Дело не в нем, а в тебе. У меня не так много друзей, чтобы позволять им расставаться с жизнью по их собственной глупости.

— Прости, — тут же одернула я себя. — Я не хотела тебя обидеть. Просто…

— Пойдем, — решила она. — Нечего здесь стоять и служить всеобщим развлечением. Подождешь у меня в комнате, пока решатся вопросы с охраной и прочими мелочами. У тебя есть какие-нибудь пожелания?

— Нет, — выдохнула я, качнув головой, а потом бросила в сердцах: — А вообще, знаешь, есть. Пусть мой охранник будет молодой, красивый и неженатый!

— Тия! — устало окликнул ее Ив, отчаявшись дозваться меня.

— Лучше молчи, ты уже сделал все что мог, — одернула его кесарь.

Уходила я не оборачиваясь, на негнущихся ногах и с таким ощущением, будто сорвалась и лечу в пропасть.

В покоях кесаря обнаружился ее вечно хмурый черно-белый муж. Я ощутила неловкость, но хотя бы страха больше не было: кажется, я начала к нему привыкать. Да и сложно было продолжать бояться после того памятного разговора по душам с Тией. Не только сложно — стыдно. Я же видела, как трещит его маска равнодушного спокойствия при взгляде на жену, ощущала тепло чужой Искры и понимала умом, что он действительно хороший человек. И, кажется, самоубеждение начало приносить плоды.

Стьёль встретил возвращение жены вопросительным напряженным взглядом, она ответила ему каким-то коротким жестом. Некоторое время после этого Тия была занята распоряжениями, а потом я отметила, как стены комнаты затягивает едва заметная радужная пленка защиты, и подруга села в соседнее кресло, подтащив его поближе к моему.

— Рина, ты как? — участливо спросила она, погладила меня по плечу. — Выглядишь так, словно он тебе в самом деле изменил. Никогда не подозревала в тебе таких актерских талантов! Немного наигранно получилось, и те, кто вас знают, вряд ли поверили бы, но для посторонних получилось прекрасно.

— Я и сама не подозревала, — нервно хмыкнула я и поежилась. — Мне очень стыдно перед Ивом, пока он самый пострадавший из нас всех: и отругали его прилюдно, и оправдываться заставили. Мне, наверное, никогда так стыдно не было. Думала, прямо там брошусь к нему на шею с заверениями, что передумала, и очень боялась, что мне не хватит решимости.

— Но?

— Странное чувство, как будто все это было взаправду, — я глубоко, прерывисто вздохнула. — Донельзя глупо, но мне было больно по-настоящему.

— Зато как приятно потом будет мириться, — со смешком подбодрила меня Тия и, бросив заговорщицкий взгляд на мужа, заметила, обращаясь не то ко мне, не то к нему: — Любящая женщина всегда найдет, как утешить своего мужчину.

Я в ответ глубоко вздохнула и кивнула, выдавив кривую усмешку.

Кесарь, конечно, была права: все это несущественные мелочи, мы со всем разберемся потом. Главное только, чтобы все прошло хорошо и Даоровы «котики» со всем справились.

Увидев своего охранника, я на несколько мгновений оцепенела. Брошенную в порыве фразу про «молодого и красивого» явно донесли до ушей Алого Хлыста, а тот… видимо, решил подразнить старого друга и по совместительству моего мужа. Потому что фир был не просто хорош собой — он скорее напоминал произведение искусства, чем живого человека. Совершенные черты лица, собранные в низкий хвост светло-золотистые волосы, безупречный разворот плеч, безукоризненно пропорциональное сложение…

Несколько секунд я потрясенно таращилась на него, пока Тия, кусающая губы в попытке сдержать смех, не ткнула меня под ребра, заставляя очнуться.

— Добрый вечер, госпожа Рина, — у него даже голос, и тот оказался приятный — глубокий, чувственный. — Лючий Серебряная Стрела, я буду охранять ваш покой. Позвольте? — он предложил руку, чтобы помочь мне забраться на высокий борт колесницы.

Я бросила потерянный взгляд на веселящуюся кесаря и послушно ухватилась за крепкую ладонь мужчины. Сама ведь попросила красивого фира, никто за язык не тянул!

Только, боюсь, извиняться перед Ивом, которого я своей самоотверженностью втянула во все это, мне придется очень долго и очень старательно. Если мой муж сейчас отсутствовал на площади, это совсем не значит, что он не мог наблюдать за происходящим откуда-нибудь из окна…

Запряженной в колесницу гнедой парой фир правил уверенно и спокойно. Я так и не решилась ухватиться за мужчину, поэтому оставалось только держаться за предназначенные для этого ручки и надеяться, что весь дальнейший путь мы проделаем тем же неспешным аллюром. Лючий молчал, и это было очень кстати: рядом с этим человеком я чувствовала себя до крайности неловко и неуверенно.

Первое время я дергалась и откровенно паниковала, прикидывая, что делать, но потом взяла себя в руки и разогнала эти глупые мысли. Ну в самом деле, нашла из-за чего волноваться. Ну красивый он, и что? Он от этого перестает быть человеком и превращается в непредсказуемое чудовище?