Ольга Кузьмина - Принц Преисподней [СИ]

В дверь постучали.

— Госпожа Хранительница, — молоденькая дежурная почему-то лукаво улыбалась. — К вам эльф!

— Не эльф, а сид, — машинально поправила Алисса. — Сколько раз объяснять, что они не любят это слово. Он назвался?

— Нет, — девушка смутилась. — Но он сказал, что вы его знаете.

— Хорошо, приведи.

Через минуту в кабинет вошел Ганконер — заметно осунувшийся и побледневший. Но его обаятельная улыбка осталась прежней.

— Здравствуй, — он перегнулся через стол и поцеловал Алиссу в щеку. — Не выгонишь?

— В какую беду ты угодил? — Хранительница нахмурилась. — Присаживайся и рассказывай.

Ганконер с облегчением откинулся на спинку стула. Алисса ни разу не видела его таким усталым.

— Король Благого двора внезапно решил предъявить мне все старые счета разом и скомандовал «фас» своим прихвостням. Моего дома уже нет. Я прошу твоей помощи и убежища.

— Вообще-то Перекресток не вмешивается во внутренние дела фейри, — Алисса искренне сочувствовала Музыканту, но сомневалась, что сможет как-то повлиять на ситуацию. — Тебе лучше к Эвине обратиться. Вы же с ней друзья?

Ганконер слабо улыбнулся.

— Эвина неотделима от Джарета. А просить его о помощи я не хочу. У нас с ним слишком сложные отношения.

— Кстати, давно хотела спросить, кто из вас старше — он?

— Нет, я — на сто двадцать лет. Но Джарет не любит, когда ему об этом напоминают.

Алисса удивилась. Джарету на вид можно было дать тридцать лет по человеческим меркам. Ганконеру — не больше двадцати. В очередной раз она убедилась, как обманчива внешность фейри. И тут она вспомнила еще одну популярную сплетню.

— Подожди, но ведь есть еще Нимуэ. Вы же с ней, говорят, близки? А Брайан ни в чем не отказывает любимой племяннице.

— Она ему не племянница, а фаворитка, — поморщился Музыкант. — И это как раз один из пунктов в списке его претензий ко мне.

Алисса вздохнула.

— Что конкретно ты от меня хочешь?

— Убежища хотя бы на неделю. И посредничества. У меня еще сохраняется надежда, что Брайан опомнится.

— Хорошо, — Алисса приняла решение. — Можешь оставаться здесь, пока король Благого двора не предъявит претензии. У нас есть гостевые комнаты. Но фейри в Доме обычно предпочитают не задерживаться — ваша магия здесь не работает.

— Переживу как-нибудь, — Ганконер просиял. — Я твой должник!

Проводив его в гостевую часть Дома, Алисса отправила весть королю гоблинов. Джарет ответил, что будет ждать дальнейших новостей.

Вечером Хранительница посидела у кроватки Элис. Девочка спала, сжимая под подушкой кристалл со своей сказкой. Алисса осторожно погладила взъерошенные волосы, поправила одеяло и ушла. Но оставаться одной не хотелось. Она постучалась в комнату Ганконера. Он тут же открыл. В одной руке у него была открытая книга, в другой — надкушенное яблоко.

— Тебе показали, где у нас столовая? — спохватилась Алисса.

— Да, — он пропустил ее в комнату и босой ногой прикрыл дверь. — Твои ученицы были очень любезны.

— Вот только чтобы я тебя возле них не видела! — Хранительница только сейчас сообразила, чем чревато пребывание в Доме, полном молодых девушек, золотоволосого сида. — Обещай мне, что не попытаешься соблазнить ни одну из них!

— Обещаю, — Ганконер сел на кровать и с хрустом откусил кусок от яблока. — Мне сейчас не до любви, можешь не беспокоиться.

Алисса присела на стул у окна. Комната была небольшая — стол, стул, кровать — вот и вся обстановка. Ганконер в нее решительно не вписывался.

— Я хочу спросить, — Алисса по привычке переплела пальцы. — Похоже, ты лучше всех знаешь Эвину. Ей действительно нужна кровь сидов, как боится Моргана?

— Нет, — он помрачнел, — В небольших дозах кровь резко увеличивает силу богов. Однако, если не произойдет вселенского катаклизма, Эвине незачем прибегать к этому средству. Она и без того становится сильнее с каждым годом. К тому же, она прекрасно понимает, чем это грозит. Ты знаешь, что происходит с людьми-наркоманами?

Алисса содрогнулась.

— Не беспокойся, Эвина в надежных руках. А после рождения ребенка она станет достаточно сильной, и ее уже никто не сломает.

— То есть, она сможет отказываться от жертв?

— Ну да. Ты про «пыльцу» знаешь?

Алисса слышала об этом наркотике сидов.

— Вот с ней похожая ситуация. Если до ста лет не подсел, потом уже не цепляет. Можно не бояться.

— А ты пробовал?

— Да все мы пробовали, — небрежно отмахнулся он. — Но из высших сидов до сих пор этой дурью маются только Пак и Хедли.

— Это заметно, — Алисса немного успокоилась. — Ну ладно, читай. Не буду тебе мешать.

— Ты не мешаешь, — Ганконер тепло улыбнулся. — Вообще-то я привык к одиночеству, но иногда хочется поговорить.

Алисса взглянула на него с неожиданным интересом. До сих пор она воспринимала Музыканта как легкомысленного и даже безответственного. Но сейчас Ганконер выглядел старше, серьезнее. И как оказалось, знал он очень много. В результате они проговорили всю ночь. На следующий вечер ситуация повторилась. Через три дня Алисса осознала, что слишком долго рассматривает себя в зеркале. Смутилась, разозлилась и твердо решила этой ночью выспаться. На четвертый день заглянул Джарет.

— Брайан не появлялся? — поинтересовался он с удивлением. — Его ищейки что, совсем нюх потеряли?

— Понятия не имею, — раздраженно ответила Алисса. — Может всё-таки заберешь своего кузена? У меня не постоялый двор.

— Да ему стоит только попросить меня, — Джарет широко улыбнулся. — И все проблемы будут решены.

Алисса вздохнула. Ганконер решительно не желал помощи короля гоблинов. И она его могла понять. Джарет решал проблемы своеобразно, с него станется запереть Музыканта в Лабиринте на долгие годы, если не века. Для сохранности.

— Ладно, подождем еще пару дней.

Король гоблинов с досадой фыркнул и отбыл. Алисса достала из потайного ящика стола подарок Морганы, мрачно на него посмотрела и надкусила яблоко. Оно оказалось настолько вкусным, что Хранительница сама не заметила, как съела его целиком. Достала зеркальце, но никаких изменений не заметила. «А что ты хотела? — упрекнула она себя. — Чтобы с одного яблока выглядеть как в семнадцать лет? Хотя нет, как в семнадцать не надо! Да ерунда все это…»

Но к вечеру, закончив дела, она не выдержала и направилась к гостю. Ганконер ей заметно обрадовался. Из своей комнаты он почти не выходил — только в столовую и библиотеку. На столе лежало пять книг.

— При моем образе жизни не часто удается спокойно почитать, — Музыкант с интересом просматривал сборник поэзии Верхнего мира. — Ты любишь стихи?

— Да, но последние годы на изящную словесность у меня совсем времени не остается.