Татьяна Казанцева - Принц Преисподней. Книга первая

© Татьяна Казанцева, 2019

ISBN 978-5-4496-5749-7 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-5750-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Подъем, несносный мальчишка! – кричал старик Йонге из соседней комнаты.

Оливьер валялся в постели и лениво хлопал веками, не обращая внимания на крики Йонге. Вот уже семнадцать лет ему приходится терпеть прокуренный голос и алкоголический вид этого старика.

Дверь распахнулась, и на пороге комнаты появился Йонге, как обычно с сигаретой в зубах и красными от бессонной ночи глазами.

Это был скрюченный старик, потрепанный жизнью, ворчливый и всегда чем-то недовольный. Неизвестно, как он жил до переезда в эту деревню с маленьким племянником на руках, но поговаривали, будто прибыл он из столицы, где обитал среди богатых и знатных семей. Однако, это всего лишь слухи.

– Я кому сказал: хватит дрыхнуть и валяться без дела! Живо поднимай свой ленивый зад с кровати и марш за работу!

– Йо-онге, – немного сонным голосом, старательно потягиваясь, промычал Оливьер, – ты разве не слышал о том, что если после пробуждения человек еще немного полежит в постели и просто насладится прекрасным утром, это положительно повлияет на его здоровье? Считай, я оздоравливаюсь!

Оливьер был племянником этого старика. Он не помнил ни то, где родился, ни то, кем были его родители. Йонге же упорно ничего ему не рассказывал, даже во хмелю, хотя Оливьер никогда на этом и не настаивал.

По природе своей парень отличался острым умом, но при этом всегда создавал впечатление человека недалекого. Не мог он и похвастаться внешними данными, хотя назвать его некрасивым язык тоже не поворачивался. Оливьер обладал волшебными черными, как морские глубины, волосами, но из-за грязной работы они засолились от пыли. Острый нос, который выдавал в юноше кровь северного племени эудов, безупречно смотрелся на его угловатом лице, а золотые с коричневым отливом глаза, аккуратно прикрытые густыми темными ресницами, дополняли картину. Держала эту маленькую темную голову очень хлипкая конструкция. Тело Оливьера напоминало бобовый стручок: такое же безобразно тонкое, и широкие плечи смотрелись на нем неестественно. Юноша был точно ворон, случайно принявший обличие человека.

– Негодяй, ты еще смеешь устанавливать в этом доме свои правила?!

Старик был в бешенстве. Он вмиг оказался у кровати – по пути запнувшись об собственную ногу, – и стянул одеяло со своего подопечного. От увиденного у пожилого мужчины изо рта выпала последняя сигарета: нагое тело нагло предстало перед глазами старика. Ребра некрасиво проглядывали сквозь тонкую благородно бледную кожу, живот ввалился так, что казалось сросся с позвоночником, на левом бедре красовалось фиолетовое, словно синяк, родимое пятно. Выглядело оно как вытянутая верхняя часть перевернутой пентаграммы, нижние лучи которой проходят через букву «V», загибаясь к верху. Оливьер родился с этим пятном, и никогда не предавал ему мистического значения, о котором по пьяне толковал Йонге.

– Между прочим, сон нагишом нормализует работу сальных желез, – подметил парень, гордясь своими знаниями в области медицины.

Старик сердито откинул в сторону старое дырявое одеяло и в еще большей ярости выбежал из комнаты, прихрамывая на больную ногу.

– Живо одевайся и за работу! – кричал он, уходя. Оливьер что-то устало буркнул и нехотя встал с кровати.

Он окинул озорным взглядом небольшую пыльную комнатушку, заваленную всяким хламом, в которую почти не проникал солнечный свет, и среди кучи грязного или чистого белья он нашел свою повседневную одежду. Натянув на себя штаны и куртку собственного производства, Оливьер открыл окно, чтобы все накопившиеся за ночь микробы выветрились.

– Какое хорошее, свежее утро! – радостно воскликнул он, открываясь редким лучам и вдыхая в себя столб дорожной пыли, которую пустил проезжающий мимо мужик на телеге. Парень зачихался. – Похоже, я поторопился с выводами, – прохрипел юноша, отмахиваясь.

– Сколько можно тебя ждать, огрызок?! – доносились с кухни крики Йонге.

– Иду, дядя!

Оливьер уже почти прикоснулся к дверной ручке, когда вдруг почувствовал, что что-то забыл. Такое часто у него случалось: парень был рассеян не по годам, но сам он этого никогда не признавал.

Затормозив у двери, Оливьер кинул случайный взгляд на стул и увидел на нем темно-зеленого цвета сумку, заплатанную разноцветными тряпочками – это был именно тот предмет, который заставил мозг юноши изрядно поднапрячься. Щелкнув пальцами, Оливьер схватил сумку и повесил ее через плечо. Эта потрепанная вещь, до которой и дотронуться-то было страшно, много значила для парня, чего нельзя было сказать по первому впечатлению.

Выйдя из старого маленького полуразвалившегося дома старика Йонге, паренек схватил несколько корзин, стоявших у порога, в которых лежали небольшие бутылочки с разноцветными жидкостями, сказал дяде, что пойдет на рынок немного раньше и влился в огромную толпу прохожих, сметающую всех не справившихся с ее быстрым движением. От этих людей чаще всего дурно пахло, и выглядели они тоже не очень привлекательно: грязно, устало и злобно.

Все очень спешили на рынок: кто-то продавать, а кто-то покупать, ведь сегодня был самый любимый день в году у всей деревни – ярмарка Зальцгорта. В этот день на рынке продают все, что только можно: начиная от драконов и заканчивая обычной булавкой – причем все можно купить по невероятно низкой цене. Просто рай для торговцев и покупателей!

Зальцгорт – огромное королевство, распростершееся на несколько тысяч километров, властно занимая половину материка. В его столице и других немногочисленных крупных городах можно купить абсолютно все и без этой ярмарки. А вот в Холгосте – к слову, тут и проживает наш герой, -небольшой деревне, входящей в состав этого королевства, очень трудно достать даже приправу к супу, но по счастливой случайности именно здесь раз в год и проходит ярмарка. Во время нее сюда съезжаются представители со всего королевства, с каждой глухой деревушки, и даже с Зальцгорта – одноименной столицы.

Оливьер продолжал бежать, ловко обступая людей и извиняясь, случайно кого-то задев. Он торопился не купить, а продать. От суммы, которую Оливьер сегодня заработает, будет зависеть его жизнь и жизнь его дяди на ближайший год.

Подбежав к главному входу, Оливьер остановился: то, что предстало перед его глазами, было до ужаса прекрасно. Все, что он видел, было великолепно. Огромные, в несколько метров высотой, золотые ворота главного входа, с вырезанными на них ульфлеанскими розами и грифонами, уже были распахнуты. Толпы людей разных сословий общаются друг с другом, чего нельзя увидеть в обычные дни. Прямо у входа дежурят солдаты с каменными лицами, в центре ярмарки устроили представления шуты, фокусники и музыканты; для детей соорудили театр, где выступают знаменитые артисты. Но самым любимым зрелищем для Оливьера всегда были и есть драконы. Во время ярмарки ни на минуту не утихает их рев. Большие и маленькие, огнедышащие и ядовитые, тихие и буйные, – все они были здесь.