Александр Быков - Дружина сестрицы Алёнушки (трилогия) [СИ]

— Сгорела! Понимаешь, брат, сгорела!!! Заманили! Огняными стрелами! Богатыри эти, Кощеи, Горынычи, — Черномор размазал по носу полившиеся из глаз слезы. — Св-волоч-и… Что же мне теперь, совсем, безборо-о-о…

— Да ты не реви. Говори, как дело-то было, — смягчился Морской Царь. — Слыхал я, что ты какую-то войну затеял наверху?

— А чего они?!.. Всех моих агентов из Ки-иева. А Илье М-муромцу меч-кладенец дали… — Черномор уже рыдал навзрыд. — А когда я… Они стрелой огненной. Прямо в бороду-у.

— Да ее же огонь не берет! — удивился Морской Царь. — Ты же сам мне, помнится, как-то похвалялся.

— Вот и я думал, не берет, а он еще как бере-е-е…. - карлик потряс несколькими обугленными волосками — всем, что осталось от его бороды.

— Он еще долго ныть будет, — Лебедь недовольно выгнула шею. — А куда у нас подевался Горыныч?

И следующая картинка показала Змея, летящего по небу, и яростно препирающегося с Ильей Муромцем.

— Отдай меч, упрямый осел! — шипел Змей.

— Отдавай, идиот! А то нас всех тут поджарят! Вон, Кощей уже догоняет. Долбанет ведь, не разбирая, по всем, — подал снизу голос Добрыня.

— Не отдам, — упрямо отвечал Илья. — Я слово дал.

— Ну, тогда держитесь, — устало выдохнул Змей.

— Биться будешь с Кощеем? — обречено уточнил Добрыня.

— Нет. Нырять.

И Змей, сложив крылья, камнем упал в плещущиеся внизу зеленые воды.

— Я помню это место! — радостно взмахнула крылом Царевна Лебедь. — Тот островок — это крыша «Поднебесья», самой большой башни папиного дворца! Они сейчас прямо в тронный зал упадут, — и она забила крыльями, словно захлопала ими в ладоши. Картинка в озере снова сменилась.

— Да ты успокойся, Черноморушка, — Морской Царь сошел с трона и теперь стоял рядом со своим младшим братцем, сочувственно глядя на него и только что не гладя по голове. — Ведь не может так быть, чтобы борода твоя вдруг загорелась. Ты подумай, вспомни, где допустил ошибку…

— Да не вдруг! Это они, вот они все устроили! — и Черномор указал пальцем на падающих из-под потолка Горыныча, Илью и Добрыню.

— А я что? — обезоруживающе улыбнулся Змей, зависнув в двух метрах от пола. — Я вообще мимо летел. Вижу — битва. Дай, думаю, гляну.

— А это кто с тобой? — Морской Царь, прищурившись, оглядел спутников Горыныча.

— Да так, увязались… — Змей неопределенно пожал крыльями, почти превратившимися уже в плавники.

Илья Муромец, так и не выпустивший из рук меча, стоял в неудобной позе и подозрительно, исподлобья оглядывал окружающую обстановку. Добрыня, поправив съехавший на бок шлем, подбоченился и с угрозой уставился на Черномора, который снова заныл:

— Это все они, они, братушка, надо мной издевались! И бороду они…

— Да не мы это! — возмущенно замахал плавниками Горыныч. — Я же говорю, мимо летел. А богатыри свою страну от черноморовых людишек защищали. Он им дом, между прочим, спалил. А войну вот кто затеял, — свободная от меча когтистая лапа Горыныча указала на падающего на них из-под потолка птеродактиля. — Это Кощей их стравил. Ему за все и отвечать. Вот спроси его, Морской, спроси Заморыша!

— Я тебе покажу заморыша, червяк чешуйчатый! Отдай мой меч немедленно, а не то я…

— Да я тебя в порошок сотру, интриган паршивый! — взвился Черномор. — Ты по какому праву посылал в зону моего влияния соглядатаев? По какому праву вмешался в мои внутренние дела? Брат, ты понял, это же прямое нарушение нашего договора! Припеки его трезубцем, чтоб неповадно было!

— Да кто тебя будет слушать, головешка горелая? Ты же сам, сам напал на них. Я не вмешивался.

— Так ты, Кощей, не вмешивался? — уточнил Морской Царь. Его глаза нервно перебегали от одного спорщика к другому, а на лбу пролегли глубокие морщины.

— Нет, не вмешивался! Я же говорю вам…

— То есть это не твой меч? — радостно переспросил Змей Горыныч.

— Да ты, подонок, специально дал ему меч, чтобы меня, как на живца, — вскинулся Черномор. — А потом огнем! Бороду!!!

— Отдай мой меч, Илья. Ведь ты обещал! — клокочущим от злобы голосом прошипел Кощей.

— Не могу, — беспомощно пожал плечами Илья. — Змей его не отпускает.

— Да вы сговорились! Вы все нарочно подстроили, а теперь киваете один на другого! — взъярился Кощей.

— Да ни на кого я не киваю, — насмешливо оскалил зубы Горыныч. — Ты же сам только что утверждал, что этот меч не твой.

— Да его это меч, его! Что служит доказательством намеренного нарушения договора! — визжал Черномор.

— Смотри, братец, если они сейчас же не отдадут мне меч-кладенец, то я тут устрою…

— О, вечные Силы, заткнетесь вы все или нет?! — взревел Морской Царь, схватившись за голову.

— Ну, Алеша, вот и мое время пришло. Если сейчас не оправдаюсь я перед папой, то быть мне вовек птицей. А чем так, лучше и вовсе не быть! — Лебедь обняла богатыря белыми крыльями. — Я люблю тебя, Алешенька! — и бросилась в озерную гладь.

Вода в озере замерцала золотистым светом и без малейшего всплеска Царевна Лебедь очутилась в тронном зале морского дворца.

— Папа! Теперь-то ты видишь, как ты был не прав?!

Увидев Лебедь, Морской Царь испуганно зажмурился.

— Только не говори, что все это из-за тебя…

— Все это из-за того, что ты несправедливо наказал меня, пошел на поводу у подлой клеветы Черномора…

— Так это ты, подлая интриганка, подговорила этих болванов устроить войну и спалить мне бороду?! — простонал Черномор, осознавший всю глубину затеянной против него интриги.

— Отдай меч, червяк чешуйчатый, — прошипел Кощей, боком подбираясь к Горынычу. — А не то живым отсюда не вый…

— МОЛЧАТЬ! — Морской прочертил трезубцем перед собой какой-то сложный знак, и все замолкли. — Что это за меч?

Морской Царь протянул повелительно рук, и меч сам собой переплыл к нему, выскользнув из лапы Горынычи и кулака Ильи.

— Вот оно что… — усмехнулся царь, повертев черненый клинок в руках. — Очень интересно, — и он, двумя пальцами подцепив вмонтированную в рукоять половину золотого колечка, легко оторвал ее от меча. — Девочка моя, ты все-таки решила вернуть мне Кольцо? Очень экстравагантным способом — по частям, да еще и с сопутствующим скандалом. Но все равно, это лучше, чем ничего, — он одобрительно улыбнулся. — Кстати, Черномор, откуда на моем колечке такая широкая лента твоих заклинаний?

Царь оглядел покои, но не обнаружил там и следа младшего брата.

— Сбежал! — торжествующе воскликнула Лебедь. — Помнишь, папа, что я говорила тебе? Он наложил на кольцо смертельные чары. Я узнала об этом случайно, и так испугалась за тебя, что немедленно похитила колечко…

— Так отчего же ты не принесла его мне? Зачем разбила на части?! — в голосе Царя все еще слышалось недоверие.