Анастасия Быкова - Believer [СИ]

Малыш, родившийся мертвым, открывает глаза, и палата оглашается детским плачем.

– Алек, расскажи мне о ней, о Земле, – Макс садится рядом с братом на скамейку и улыбается. Улыбается ослепительно ярко, улыбается, как тот, кто узнал, что скоро обретет своего человека. Несколько дней назад Старейшины пришли в дом Лайтвудов, и объявили, что первый подопечный Макса не заставит себя ждать.

Он был самым первым из их семьи, кто так рано получал подопечного. Жизнь ангела не бесконечна, хотя и исчисляется сотнями и сотнями лет, но по человеческим меркам младшему Лайтвуду было около четырнадцати. Изабель обрела первого человека в семнадцать, Джейс в шестнадцать, и Макс очень гордится тем фактом, что опередил их обоих.

– Ты же знаешь, что я там не бывал, – Алек улыбается краешком губ. Он не может быть серьезным, когда рядом Макс. Особенно сейчас, когда тот ведет себя вот так — подпрыгивает от нетерпения и излучает жизнь и энергию.

– Неправда, ты не спускался туда только в последнее время, а раньше часто там бывал, – мальчик говорит это, как само собой разумеющееся, и Алек думает, так ли хорошо он скрывал свои полеты на Землю, как ему казалось. – Не волнуйся, я никому не скажу, – Макс на секунду прикладывает палец к губам, а потом снова начинает болтать ногами и улыбаться.

– Тебе Изабель рассказала?

– Не-а, сам догадался. Ты всегда грустный. Но иногда, когда надолго улетал куда-то, возвращался веселый. И с Иззи или Джейсом говорил о Земле так, как будто бывал там, – Макс смотрит на Алека. – Только в последнее время ты снова грустный.

Алек знает, что Старейшины не ошибаются, и, если говорят, что ангел скоро услышит Зов, это значит, что он готов. Готов стать Хранителем, взять ответственность за чью-то жизнь, мудро распоряжаться вверенной ему властью. Но сейчас Алек в этом убеждается. Макс чертовски проницателен для своих лет.

Лайтвуд и правда давно не спускался на Землю. Пять человеческих лет или шесть. И эти годы должны были пролететь, как мгновение, ведь что для его долгой жизни такой незначительный срок? Но почему-то это не так, и каждый день в этом до скрипа зубов идеальном мире кажется бесконечно долгим.

– Думаю, ты скучаешь по Земле, – мальчик спрыгивает со скамейки и, обернувшись через плечо, улыбается брату. – Не бойся, Алек, я прикрою тебя сегодня.

Сильные порывы ветра треплют оперенье крыльев Алека, когда он ступает на каменную крышу. Он дышит глубоко, ловит запахи приближающегося дождя, булочек из кондитерской на первом этаже небоскреба, мятной зубной пасты, химикатов, выхлопных газов и… людей. Кажется, что Нью-Йорк совсем не изменился за последние годы, и Алека это радует. Он чувствует себя так, будто вернулся домой.

В одной из квартир снизу начинает плакать ребенок. В другой — Алек узнает это по скворчащему звуку масла на нагретой сковороде — кто-то готовит ужин; в третьей кот от скуки по хозяину рвет когтями обивку дивана; в четвертой папа маленькой девочки закрывает глаза и начинает считать до десяти, пока его дочь прячется за штору в гостиной; в пятой молодожены ссорятся впервые за время своего брака.

Лайтвуд улыбается. Люди настолько несовершенны в своей жизни, что вызывают лишь восхищение.

– Привет, – тоненький детский голосок раздается из-за спины Алека, и тот резко оборачивается.

Так и есть. Ребенок. Мальчик лет пяти сидит прямо на крыше, подложив газету под попу, и держит в руках блокнот и карандаш, с интересом разглядывая ангела.

Лайтвуд понимает, что у него начались галлюцинации, потому что такого просто не может быть. Что может делать человеческий мальчик на крыше небоскреба один? И как он может видеть ангела? Вот только после того, как Алек три раза зажмуривается и для пущей убедительности протирает глаза, ребенок никуда не исчезает.

– Привет, – отвечает Алек, пытаясь понять, что же здесь происходит. – Как ты оказался на этой крыше, малыш?

Мальчик хмурит брови и одаривает ангела осмысленным взглядом. Он захлопывает блокнот и начинает теребить карандаш в руках.

– Я не малыш. Мне уже пять, – ребенок вытягивает вперед растопыренную ладошку, давая понять, что ему действительно столько лет, сколько пальцев он показывает. – И я здесь, потому что мне сон приснился, что я должен прийти сюда и ждать.

Алек переступает с ноги на ногу, оглядывая мальчишку с ног до головы. Обычный ребенок — волосы в полнейшем беспорядке, ярко-желтая футболка и шорты цвета хаки. На коленях незаживающие ссадины. Такой же, как и все в его возрасте. Вот только почему он здесь, кого ждет, почему не боится?

Лайтвуд пробует представить сложившуюся ситуацию глазами мальчика: он сидит на крыше и рисует, и вдруг из-за облаков спускается ангел с белыми крыльями.

И почему этот ребенок выглядит так, словно такое с ним случается каждый день?

– У тебя крылья красивые, – мальчик завороженно разглядывает оперение.

– Как тебя зовут? – перебивает его ангел.

– Магнус. Магнус Бейн, – малыш старательно выговаривает свое имя. – А тебя?

– Я Алек. И почему ты сидишь здесь, а не дома с мамой?

Магнус смотрит укоризненно и всем своим видом показывает, что не считает Алека умным.

– Я же сказал — я должен быть здесь. Мне приснилось, что я должен ждать.

– Кого ждать, Магнус? – как-то незаметно напряжение спадает, и улыбка скользит по губам. Ситуация больше не кажется странной, словно какой-то внутренний голосок нашептывает ему, что все так и должно быть.

– Тебя, Ангел, – мальчик устало вздыхает, не понимая, почему он должен объяснять такие понятные вещи.

Алек выдыхает сквозь плотно сжатые зубы, и лишь краем сознания недоумевает, почему его не волнует эта ситуация. Ему только что сказали, что пришли сюда, потому что знали, что прилетит ангел, с которым надо встретиться. Ах да, еще мальчик мог видеть Алека. Вот только Лайтвуд смотрит на искорки в глазах Магнуса, и ловит себя на мысли, что улыбка на его губах становится шире.

– Иди сюда, – Магнус раскрывает блокнот и тыкает пальчиком в рисунок, словно намекает, что надо подойти и посмотреть.

Алек складывает крылья, садится рядом и берет протянутый блокнот. Ему требуется несколько секунд, чтобы понять, что изображено на каждой из нарисованных картинок.

Крылья. Белые крылья с крапинками черных перьев.

– Моя мама говорит, что я много мультиков смотрю. А еще она говорит, что ангелов невозможно увидеть. Папа иногда шепчет мне на ухо, что ангелов вообще не бывает, но если мама это слышит, то она не готовит ему вкусные блинчики на завтрак и заставляет есть кашу. Но я же вижу тебя, значит, ты настоящий, – победно улыбается мальчик, и кладет свою ладошку на плечо Алека. Ангел переводит взгляд на маленькие пальчики и чувствует, как кожа под ними начинает теплеть.