Геннадий Башунов - Не люди [СИ] [Другая версия «Могильщик. Трое отвергнутых»]

— Боги, это же Хасл! Эрли, ты что делаешь? Это же наш Хасл!

— Нашего Хасла чужак утащил к Серому Зверю. А кто это такой, я не знаю. Если бы он не был похож на Хасла, я бы убил его сразу.

— Эрли, — прошептал Хасл, едва разлепляя одеревеневшие губы, — как я рад тебя слышать. Я уж думал, что мне крышка. Мы должны отпустить чужака, чтобы он смог спокойно уйти. Он…

— Заткнись!

Хасла подняли с земли и грубо встряхнули. Перед глазами появилась перекошенная физиономия его лучшего друга.

— Учитель рассудит, кто ты такой, — злобно проговорил Эрли, брызжа Хаслу в лицо слюной, — Эзмел пообещал его вызвать. А когда он придёт, вам всем, ублюдкам, конец! Шевелись, сукин сын!

Абсолютно поражённый таким приёмом от друга, онемевший и вконец отупевший от происходящего Хасл принялся переставлять ноющие ноги, но Эрли, видимо, решил, что его ходьба недостаточно быстра, и начал подгонять его увесистыми тычками в спину. Рядом суетился один из каменщиков, Нерек, вооружённый ножом и коротким копьём. Он всё бормотал, что это же Хасл, вот он, Эрли, Хасл, живой и здоровый, и одежда у него нормальная, не разорванная, и мертвечиной от него не пахнет, только кровью, потом и грязью, и разговаривает этот Хасл по-человечески, а не шипит и не харкает кровью. Но Эрли, кажется, был непреклонен.

— Может, мне кто-нибудь скажет, что происходит? — спросил охотник, собравшись, наконец, с мыслями. — Почему вы меня связали?

— Я же говорю, что это Хасл! — обрадованно произнёс каменщик.

— Да, это я, Хасл! Эрли, Нерек, неужели вы не видите?

— Не говори с ним, — резко сказал Эрли. — Может, это оборотень.

— То чужак, то оборотень, — пробурчал каменщик, вытирая нос плечом. — Не слишком ли много?

— А четыре трупа и один пропавший за одни сутки — не слишком много?

— Четыре трупа? — переспросил Хасл, понимая, что к пропавшим Эрли относит его самого. — Кераг, чужак, Зерв. Кто четвёртый? Кто ещё погиб?

— Не погиб, а убили.

— Не разговаривай с ним! — рявкнул Эрли. — Он заморочит тебе голову!

Но Нерек покачал головой и непреклонно продолжил:

— Кто-то убил Жерева, когда чужак утащил тебя к Серому Зверю. Мы слышали лишь, как он принялся смеяться и звать Керага, а когда поняли, что что-то не так, он уже был мёртв. Какая-то вонючая тварь в жутких лохмотьях резала длинным ножом ему брюхо. А когда мы напали на чудовище, то оно зашипело так, что Эзмел потерял сознание, а другие разбежались. Но тело Жерева оно всё же бросило.

— А когда старик пришёл в себя, он сказал, что позовёт Друга, — злорадно сказал Эрли. — Так что тебе крышка, оборотень!

— Я не оборотень.

— Да ладно? А как же ты тогда прикинулся Керагом?

— Я не прикидывался. Я был с чёрным чужаком у Серого Зверя. Я договорился с ним, чтобы он никого не трогая ушёл прочь, а мы зажили как прежде.

— Не дури мне голову! Серый Зверь убивает любого, кого коснётся!

— Не любого. Тот, кто обладает даром Друга, остаётся жив.

— Ты слышишь, Эрли? Я же говорил тебе, что это наш Хасл!

— Дерьмо коровье это, а не наш Хасл. Он дурит тебе голову, придурок. А ты, урод, если ещё хоть слово скажешь, я отрежу тебе язык. Это и к тебе относится, Нерек!

Хасл попытался пожать плечами, но получил лишь очередной тумак между лопаток. Остаток пути до разрушенной фермы они прошли молча.

Их встретили семь помятых и смертельно уставших живых и два трупа. Закутанный в окровавленный плащ Жерев лежал поодаль, его тело ещё сохраняло в себе какое-то подобие человеческой фигуры, но куда больше походило на куль с мясом. Чужак же, которого, видимо, зачем-то вытаскивали из неглубокой ямы, которую успел вырыть могильщик ночью, куда больше чем лесоруб походил на человека, как бы странно это не звучало. Часть внутренних органов выпала из живота, части не хватало, размозжённое лицо… Окоченевшее тело валялось на боку, из ямы торчала одна нога, часть туловища и голова. И всё равно как будто у него с Хаслом куда больше общего, чем с Жеревом. Возможно, дело в том, что сам охотник впервые увидел в убитом чужаке обычного человека.

Их встретили приглушёнными возгласами и шёпотом. Больше удивлённым, чем обрадованным, но охотнику на это было плевать, он просто радовался тому, что видел людей.

— Нужно похоронить чужака, иначе чёрный разозлится ещё больше, — неожиданно для себя сказал он.

На его слова никто не обратил внимания.

— Где вы его нашли? — резко спросил Эзмел.

— На границе владений Серого Зверя, — отозвался Эрли. — Стоял на коленях и бормотал какие-то заклинания.

— Похож на Хасла, — высказался кто-то.

— Я и есть Хасл.

— Не слушайте его, — рыкнул старый рыбак. — Пусть с ним разбирается Друг. Я вызову его сегодня же после обеда, когда все мы поспим и приведём себя в порядок перед его прибытием. Когда он придёт, всё изменится, я обещаю. Никто больше не умрёт.

Хасл без удивления отметил, что Эзмел старается придать голосу как можно больше уверенности, но выходило у него плохо. Кажется, старик и сам не слишком-то верил своим словам.

— Нужно забрать Жерева, — сказал охотник. — Иначе мы найдём его тело без желудка и кишок, когда вернёмся. И закопайте чужака, иначе он разозлится.

— Кто — он? — раздражённо спросил Эрли.

— Могильщик, — ответил Хасл так, будто это что-то значило для людей. Его снова начала бить нервная дрожь. Страх начал наконец возвращаться к нему. И этот страх был куда сильнее всех прошлых. Когда тебя пытаются убить какие-то незнакомцы, это одно, но когда друзья готовы прикончить тебя из-за одних только подозрений, это куда более ужасно. Если бы не Эрли, Хасл упал бы, и охотник был благодарен другу за эту пусть и невольную, но помощь. Сил едва хватало на то, чтобы не потерять сознание.

Эзмел долго посмотрел в глаза молодому охотнику.

— Мы заберём обоих, чтобы показать Другу, — сказал, наконец, старый рыбак. — Эрли отпусти его, пусть полежит. Хасл это или нет, ему нужно спать.

Охотник облегчённо кивнул и, улёгшись на траву, мгновенно уснул. К счастью, на этот раз ему не снились никакие жуткие голоса. Он, лёжа на боку, качался на плоту посреди озера, а Мирека, лежащая рядом, держала его за руки так крепко, что он понял — их любовь навсегда.

Плот качался на лёгкой озёрной волне и тихонько поскрипывал. Вот только в озере плескалась не вода.

Несмотря на то, что жидкость по цвету больше напоминала свежую кровь, Хасл мог различить дно озера, походившее на выжженную гневом древних землю у Бергатта. Под озёрной толщей охотник разглядел остов очень большой парусной лодки с тремя парами вёсел на случай безветрия. Дно судна было завалено изломанными костями.

На миг перед глазами Хасла встала дикая, неестественная картинка — три пары улыбающихся и разговаривающих людей, пятеро подростков, почти детей, и дюжина матросов и гребцов, под одеждой которых были спрятаны ножи и странные, пахнущие смертью и злобой безделушки. На палубе выставлены корзины с едой и напитками, скамьи застелены невероятно красивыми покрывалами. Отдыхающие — люди со странными, как у недавнего чужака лицами — разговаривали, играли с детьми, двое мужчин забросили за борт удочки и спорили о том, сколько рыбы они наловят без «искусства», регулярно обвиняя друг друга в мухлеже.