Геннадий Башунов - Не люди [СИ] [Другая версия «Могильщик. Трое отвергнутых»]

А потом воздух, как это обычно бывало, будто загустел и наполнился благовониями. Хасл резко вернулся из своих мечтаний или полусна. В этот раз он чувствовал приближение Друга куда более явно, чем в прошлые. Возможно, дело в том, что именно Хасл вызвал Друга. Или же это из-за проснувшегося Дара.

Для остальных же собравшихся Друг вошёл неожиданно. Его сухая фигура, облачённая в серую мантию, появилась в дверях гостевого дома и замерла. Худое покрытое старыми шрамами лицо Друга выражало лёгкое раздражение и недоумение, седые волосы топорщились пучками. Это говорило о спешке, с которой Друг шёл к ним — обычно к Йолю борода Учителя была аккуратно выбрита до серой щетины, проступающей между буграми шрамов от застарелых ожогов. Пронзительные холодные глаза оглядели каждого из присутствующих, замерших и онемевших при его неожиданном появлении, и, так и не дождавшись приветствия, Учитель и Благодетель разлепил, наконец, свои тонкие губы:

— Вы связали Хасла для того, чтобы у него лучше вышло достучаться до меня? Или вы тут все с ума посходили?

Шестеро мужчин повыскакивали из-за стола и, прикоснувшись правой ладонью к восьмиконечному шраму на груди, поклонились пришедшему.

— Мы все звали тебя, Друг, — сказал Эзмел, — и…

— Странно, — буркнул друг, перебивая рыбака. Он уже уселся во главу стола и принялся накладывать себе еду. — Очень странно. Все говоришь? Во-первых, странно потому, что я услышал только Хасла. Во-вторых, я был занят, и вообще не должен был никого услышать, и, как и ожидалось, не услышал ни тебя, Эзмел, ни Викле, никого. Выходит, меня позвал Хасл, а ты говоришь, будто все вы звали меня. И, кстати, почему вы связали бедного парня? Что он такого натворил?

— Это не Хасл, это оборотень, — пробормотал Эрли. — Чужак утащил его к Серому Зверю…

— Ты оглох, Эрли? Или отупел? Или ты думаешь, что я не могу отличить Хасла от оборотня? Если я спрашиваю, почему вы связали Хасла, значит, я вижу, кто лежит передо мной связанный.

— Эрли, — тихо сказал Эзмел, — ты его связал, ты и развязывай.

— Я же говорил, — довольно улыбаясь, произнёс Хасл. — Я — это я и есть.

На лице Эрли читалась непередаваемая гамма чувств, когда он подошёл к товарищу, чтобы развязать ему руки.

— Ты не мог знать, что это не я, — прошептал молодой охотник. Эрли сконфужено промолчал.

Наконец, Хасл поднялся с пола. Пока он находился в бессознательном состоянии, его руки так затекли, что он перестал их чувствовать. Сейчас же онемевшие конечности начали ныть.

— От тебя воняет, — сказал ему Друг, — но так уж и быть, садись за стол, выпей и поешь. Наверное, у тебя были причины, чтобы встретить меня обоссавшимся. А ты, Эзмел, пока расскажи о своей причине, по которой вы, пусть и безуспешно, вызывали меня.

— Меня водой облили…

— Конечно, конечно, Хасл. Эзмел, я жду.

Старый рыбак начал повествование с убийства дровосека, но Друг отмахнулся от него как от назойливой мухи:

— Если ты думаешь, что я не знаю, будто кто-то убивает людей, ты в меня не веришь. Если ты думаешь, что я не знаю, будто кто-то пробрался к нашему прекрасному городу, ты в меня не веришь. Я прекрасно знаю, что за убийца завёлся в наших краях. Я прекрасно знаю, что за чужаки завелись в наших краях. И я работал над этим, потому-то вы и не могли до меня достучаться. Но достучались… скажи-ка, Хасл, как тебе это удалось?

— Во мне проснулся твой Дар, Учитель.

— Вот как! Какое же чудо! И что ты умеешь?

— Чувствовать растения, — с гордостью ответил Хасл, поглядывая на других.

— Бесполезное умение, когда у тебя руки затекли так, что ты и пальцами шевельнуть не можешь. Бесполезнейшее, не находишь? Ну да ничего, бывают и бесполезные дары, кому как тебе не знать. Помнишь, я подарил тебе камень, и ты с Йоля до Йоля носил его с собой, бахвалясь подарком перед всеми, пока я не приказал его выкинуть? Я сделал это специально, но урок, как я погляжу, до тебя ещё не дошёл. И вот ещё что скажу — раз ты думал, что я не знаю о твоём Даре, ты в меня не веришь. Ну да ты молод, и ума в тебе с мышиную какашку. Давай руки.

Молодой охотник вложил свои руки в ладони Друга. Больше походило на то, будто он сунул свои руки в печь — сухая кожа Учителя жгла так, что Хасл едва не заорал от боли.

— Всё готово, — сказал Друг, буквально отшвыривая руки Хасла от себя. — Если у вас нет ко мне других дел, я очень разочарован.

— Есть дела, — быстро проговорил Эзмел. — И куча вопросов.

— Задавай. Но быстро, я уже начинаю злиться.

— Что нам делать с чужаком, похитившим Хасла?

— Ничего. Он уже практически труп. Дальше.

— Что нам делать с убийцей?

— Ничего. Он уже практически труп. Дальше.

— Что нам делать с убитым чужаком?

— Закопайте. Он уже труп. Дальше.

Старый рыбак как-то потеряно посмотрел на остальных, но никто больше ничего не говорил. Друг действительно выглядел раздражённым, кроме того, его отвлекли от каких-то важных дел…

— Не задерживай меня, Эзмел! — зло сказал Друг.

— У меня есть вопрос, Учитель, — подал голос Хасл.

Он едва сдерживал слёзы — руками он уже владел, но боль после помощи Друга была чудовищной. К тому же, у него так колотилось сердце, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди, да и дыхание сбилось, будто он обежал весь Бергатт. И всё же он обязан задать этот вопрос.

— Откуда взялись чужаки?

— Это самый глупый вопрос, который я слышал, — пожал плечами Друг. — Из Мёртвого мира.

— Но все должны были умереть там! Ты же говорил, что все должны были умереть…

Эрли, который до этого сидел рядом с Хаслом, начал от него отодвигаться, но молодой охотник даже не обратил на это внимания. Его куда больше занимала реакция Друга, но тот как будто вообще ничему не удивлялся.

— Очевидно, я ошибался, парочка выжила, — сухо ответил он. — Мне неприятно об этом говорить, но таким как ты, Хасл, видимо, нравится тыкать других носом в их ошибки. Но я не удивляюсь, твой отец был таким же.

— Ни мёртвый чужак, ни этот не выглядели на семьдесят лет, на вид им и тридцати нет, — продолжил Хасл. Сердце колотилось уже от волнения, но охотник чувствовал, что должен выспросить обо всём этом у Друга именно сейчас, когда их слышат другие. Хотя сейчас ему казалось, будто в домике их осталось только двое.

— Откуда тебе, которому судьба отмерила лишь сорок лет, знать, сколько живут чужаки и как выглядят в семьдесят? Даже я не знаю, хотя готов поклясться, что они уродливы. Кстати, нужно будет посмотреть на этого перед уходом.

— Уродливы. Но чужак говорил мне про город Новый Бер…

— Хватит тратить моё время попусту! — рявкнул Друг, вскочив и в гневе ударив кулаком по столу. — Чужаки лживы. Возможно, они похожи на уродливых людей, но они не люди. Он мог наговорить тебе что угодно, лишь бы запудрить мозги. Но, — Учитель смягчился так же быстро, как и впал в бешенство, — у нас с тобой ещё будет время поговорить об этом. Я надеюсь, ты хорошо поел, мой мальчик, потому что дорога нам предстоит неблизкая. Тебе бы помыться, но у нас слишком мало времени и слишком много дел.