Сергей Прикоп - Тропою испытаний. Чужой мир [СИ]

И вот, через четыре недели маг зашел снова, опять пожелал проверить меня, заодно спросив, до какого места я зашел в изучении его книжки. Узнав, что мне осталось одолеть страниц двадцать, он довольно улыбнулся и резюмировал:

— Сейчас пойдешь со мой.

Прозвучало это мрачно. Настроение упало до отметки «ниже плинтуса», и я поплелся за магом в его кабинет, мысленно прощаясь с хорошими деньками простой учебы. Тем временем мы вошли в совершенно преобразившееся обиталище огневика, и меня стала бить натуральная дрожь. Посреди комнаты был оборудован стол с зажимами, а на небольшой тумбе рядом с ним — лоток с разнообразным инструментом. Вокруг стола также расставлено множество странного вида приспособлений. Свечей было по-прежнему много, но в воздухе пахло не только разогретым воском а еще и дымком странного запаха. Большая многолучевая звезда, вписанная в круг, размещалась на полу рядом со столом, дополняя этот допросно-магический антураж. Поглядев на мое серое лицо, маг осклабился.

— Ну что же, пора поработать на благо королевства, молодой человек! Да не тряситесь так, угрозы вашей жизни не будет.

«Ну спасибо, успокоил!»

Итак, опыты начались. Первым делом маг уложил меня на стол, приказал не шевелиться и не болтать, и долго водил рядом со мной какими-то кристаллами, разными предметами и хитрыми светящимися штуковинами. После часа таких манипуляций я даже как-то заскучал. Потом маг поменял набор инструментов и снова измерял, проверял и записывал что-то у себя в блокноте. Иногда заглядывая в его лицо украдкой, я не видел отображения каких-либо проявлений нетерпения, разочарования и тем более радости. Он просто методично записывал набор показателей, не отвлекаясь ни на что более. Пролежав так, как мне показалось, целую вечность, я наконец дождался, когда Рон убрал последний аппарат, испускавший легкое тепло, и скомандовал мне подняться.

— На сегодня все.

Не говоря более ни слова, он отвел меня в мою келию, обронив только, что завтра тоже придет. По ощущениям, было уже часов семь-восемь вечера. Выходит, у мага я пробыл часа три, может четыре. За это время ничего плохого не случилось, и я даже несколько приободрился. Неожиданно в двери ввалился Свенд и молча поднял брови, как бы спрашивая «Ну как?».

Я пожал плечами и он тут же уковылял обратно. Говорить нужды не было.

До самого вечера я провалялся, считая пауков на потолке и даже не подумав возвращаться к учебе. Вдруг навалилась тоска по дому и родным. Как там мама с папой? Наверняка сходят с ума от горя. Хоть мы и не жили вместе с начала моей учебы в университете, все же мама иногда звонила, чтобы, как она часто повторяла, «Просто услышать твой голос». Наверняка и отец крутился неподалеку в такие моменты. Наша с ним размолвка по поводу другого, выбранного мной, а не им, ВУЗа, все еще жгла душу. Вот вроде бы я и прав, выбрав поприще по своему вкусу, но и отца можно понять. Архитекторы хорошо зарабатывают где-то на западе или Китае, где большие стройки не прекращаются, а городки-тясячники стремительно превращаются в мегаполисы-миллионники.

«В Украине молодому архитектору не найти нормальной работы. Твои наработки съедят, а самого викинут на улицу без оплаты» — твердил отец. «Проваландаешься с неколькими недостроями, увидишь в действии систему массового взяточничества… И тогда только поймешь, что не ту профессию выбрал. И что, нам с матерью снова тебя кормить?»

Именно из-за последней фразы мы и не общаемся уже который год. Не было у меня терпения и понимания, появившихся много позже. Взыграла подростковая гордыня вкупе с непроходимой упертостью. Схватив первые попавшиеся вещи, я тогда вышел из дому, чтобы никогда в него не вернуться…

Теперь я понял, как был глуп в своем апломбе. Можно было поступить иначе. И не рвалось бы сердце каждый раз, когда мама спрашивает, все ли у меня в порядке. Мы бы пили пиво с отцом, обсуждая очередную документалку о «стройке века» в Дубае, вместе ходили бы погонять мяч во дворе. Все было бы по-другому…

Но не все было плохо в моей вынужденной самостоятельности. Именно в университетском общежитии я встретил Наташку… Как оказалось, история ее появления именно в этом общежитии и именно этого университета оказалось полной копией моей ситуации. Отличие было лишь одно — ее родители были военными, людьми «старой закалки». Они также не одобрили ее выбор, но сделали это гораздо резче. Ультимативная форма высказываний ее отца тоже сподвигла Наташу искать свою судьбу самостоятельно.

Мы обменялись своими горькими историями на дне рождения у моего давнего друга Мишки Демьянчука, когда компания гостей уже перестала бросать ему цветистые здравицы. Тогда мы обое решили «выйти проветриться». Проветривались мы, болтая, долго, часов до четырех утра. Мы обсудили тогда массу вещей, обнаружив друг в друге родственные души. Вспыхнувшая на основе ссоры с родителями обоюдная симпатия быстро переросла в стадию дружбы, но и на ней мы не остановились…

Сейчас воспоминания об оставшейся на Земле подруге казались ласковым сном, из которого я был насильно вырван магическим, черт бы его драл, порталом в эту суровую и пугающую реальность.

И я буду не я, если не найду выход из этой ситуации! Однажды… Я вернусь домой!

На следующий день опыты продолжились. Правда, с одним отличием — маг завязал мне глаза и уши. Провалялся я точно столько же, и судя по действиям мага в конце обследования, делал он то же что и вчера. Даже легкое тепло в конце опыта повторилось. И опять маг ничего не говорил и ничего не показывал на своем лице. И на следующий и послеследующий дни эта мистерия продолжалась без каких-то заметных изменений, разве что Рон то приказывал ничего не есть на следующий день, или не пить, не спать, и так далее. Какое-то изменение в опытах началось на следующей неделе. Тогда-то я и понял, к чему идут опыты. Я начал ощущать на себе работу некоторых аппаратов или манипуляций. Ощущения по большей части были неприятными, а то и вовсе болезненными и пугающими. Кроме того, маг каждый раз спрашивал, что я чувствую. Тогда-то и понадобились знания из его книжонки. После одного из опытов, оставившего по себе мерзкое чувство слабости и дрожи, я чуть не послал мага далеко и подальше на его вопрос о самочувствии, но как всегда собрался и ответил как полагается.

— Ага! — воскликнул маг, впрочем, тут же умолкнув. Мои глаза были все так же завязаны, и я слышал что маг только равномерно черкает в своем дневнике. Спустя несколько минут он снял повязку, заставил выпить вина с какой-то горькой гадостью и отвел в мою комнату. По пути меня немного шатало. Таким меня Свенд и увидел на полпути. Перегородив своей внушительной фигурой узкий коридор, Свенд задумчиво посмотрел на меня и осведомился у мага.