Ульяна Соболева - Мертвая тишина [СИ]

— Мы его сломаем с тобой. Мы его заморозим и разобьём на осколки льда. Мы не умеем по-другому, Морт.

Мы будем очень стараться. Оно любит нас. Ты же тоже почувствовал это? Оно единственное любит нас. Мы не позволим ему угаснуть.

И снова Сэм… мать вашу, как же сложно слышать его голос и понимать — НЕ МОЁ! Дьявол тебя раздери, Марианна, на куски мяса, сука-а-а, не моё!

«Быстрее, отец! Отзовись, черт тебя побери! Мама не может родить. Не может родить твою дочь!»

Сэм был уверен, что отец появится. Кем бы ни называли Мокану, какие бы проклятия ни посылали на его голову, как бы часто от него ни отрекались, и что бы сам Сэм ни говорил сестре и всем остальным, он твёрдо всегда знал, что Ник был постоянен в одном: ради своей семьи он был способен на всё. Ради брата и близких он мог убить любого демона, рискуя жизнью. Ради своих детей — вырезать к херам собачьим весь мир… а ради Марианны — убить себя самого.

Что будет, если угроза будет висеть сразу над ребенком и женой? Сэм усмехнулся: Ник Мокану разорвёт собственное сердце, разделит надвое и заставит вшить его каждой из них. И именно эта уверенность в отце всё ещё сдерживала Сэма от мыслей об убийстве родителя за всё то зло, что он причинил вольно или невольно всем им.

Сзади раздался очередной крик, и Рино трясущимися руками крутанул руль, направляясь к дороге, ведущей к выезду из Асфентуса. Резко повернулся назад, округлившимися глазами глядя на извивающуюся на руках у парня Марианну.

— Всё нормально, Рино. Всё нормально.

Вот только ни хрена не было нормально. Сэм лгал. Отец на их зов молчал, и сын на мгновение даже остолбенел от мысли, что тот не просто так игнорирует их… всё это время не просто так отец не пытался выйти на связь с ними. Что если… Нет! Мать вашу — НЕТ! Он не хотел думать, что Мокану мёртв. Он бы не справился с этим всем дерьмом в одиночку. И речь шла не только о рожавшей матери.

Хотя прямо сейчас он чувствовал, как морозит спину. Он знал — то пятно со стены переместилось на сиденье машины и теперь наблюдало за ними оттуда, потихоньку вытягивая жизнь из женщины. Сэм инстинктивно сутулился, поворачиваясь то одной, то другой стороной, стараясь скрыть мучившуюся Марианну от бестелесного монстра, но ощущение, что все его усилия были тщетными, вцепилось в горло, не давая сделать и вдоха.

Она продолжала бредить. Вдруг открывала глаза, и на перекошенном от страданий лице появлялась улыбка облегчения. Он склонял голову к ней, чтобы услышать, как одними губами она шепчет, подняв тоненькую руку к его лицу и поглаживая скулы:

— Нииик… ты пришёл. Ты услышал.

Схватка, и она кричит так, что покрывается трещинами лобовое стекло, а носферату-полукровка, прозванный за жестокость Смерть, невольно вжимает голову в плечи.

— Теперь всё будет хорошо, правда, любимый?

Сколько надежды в этих словах, и Сэм молча кивает, боясь разрушить её иллюзию голосом. Голосом не своего отца, которого она так жаждала увидеть.

И в тот же момент на лице матери проявляется разочарованное узнавание, и она, с распахнутыми от ужаса глазами, вертит головой в поисках Ника.

— Где он? Он был здесь… Сэмиии… он же был здесь…

И сына накрывает. Он уже не сдерживается, готовый унизиться, готовый броситься в ноги этому бесчувственному ублюдку, замораживающему его своим молчанием. Готовый на что угодно ради неё. Ради них обеих.

«Отец… прошу. Они обе умрут. Ей не справиться без тебя… Умоляю, Ник. Отзовись… ты же не хочешь её смерти… она умирает. У меня на руках, дьявол тебя побери!»

И его голос. Голос, который сродни благословению небес, потому что Сэм понимает — отец не сдержался. Какова бы ни была причина его молчания, он ответил, а значит, придёт.

«Тогда помоги ей сам… Сэм. Ты же сильный. Что значит для такого, как ты, напоить своей энергией мать?»

«Я пытался… пытался, понимаешь? Ребенок. Он убивает её… и умирает сам, отец. Твоя дочь. Она умирает прямо сейчас. Отец!»

Молчание. Секунды. Драгоценное время. Автомобиль с рёвом вырывается из стен Асфентуса, и Рино бросает вопросительный взгляд через зеркало на молодого Мокану. Если бы тот видел, если бы он понимал, насколько похож на своего отца. Рино самому, как и Марианне, периодически казалось, что позади сидит сам Князь, а не его несовершеннолетний сын.

И, наконец, Сэм облегченно выдыхает и расслабленно откидывается на сиденье, и Рино тоже понимает, что Ник придёт.

«Назови место.»

Два коротких слова. Два слова, которые в этот момент казались важнее и больше, чем «я люблю вас», чем «вы самое дорогое, что у меня есть», чем любые другие абсолютно бесполезные сейчас признания.

Он не солгал. Она умирала. Она ожесточённо боролась с резью в животе, то выгибаясь, то сжимаясь на руках у своего сына, нёсшего её к широкой кровати в одном из брошенных домов, принадлежавшем, судя по запаху, оборотням.

Пока он укладывал Марианну на кровать, успокаивая тихим шёпотом, я прошёл к одному из помещений, явно ощущая чужое присутствие в этом доме. Так и есть. Семья из трёх ликанов, испуганно взвывших, когда я распахнул дверь огромного гардероба, завешанного дорогой, но уже потрёпанной одеждой. Мародёры. Обкрадывали убежища вампиров днём, а по ночам скрывались, используя вербу для отпугивания ослабленных голодом врагов. Вполне распространённое явление тут, в нейтральной зоне, по умолчанию не принадлежавшей никакой из враждующих сторон. Схватил женщину и волоком протащил в спальню, где Сэм продолжал поглаживать мать по волосам, опустившись на колени перед кроватью, а Рино нетерпеливо ходил из стороны в сторону, явно сдерживаясь от желания закрыть уши ладонями.

— Ты, — обращаясь к ликанше, не решавшейся подняться с пола и причитавшей что-то о своём ребёнке, — ты поможешь ей разродиться, и я отпущу тебя, твоего мужа и вашего щенка целыми и невредимыми.

Волчица быстро-быстро кивает головой, начиная оглядываться и замечая остальных.

— Мне… мне нужна вода… таз… тряпки и что-нибудь… что-нибудь, чтобы вставить ей в рот, чтобы она не… не кричала так громко.

— Так достань! — прорычав ей в лицо, перекошенное от ужаса.

— Ты, — обернувшись к ощетинившемуся Рино, — помоги достать всё это!

Сэм подтолкнул Рино в спину в направлении к двери.

— Я поищу, Рино. А ты подожди на улице.

С нажимом. Зная, как реагирует ублюдок на команды. Но меня перестало всё это волновать, как только я посмотрел на Марианну. Как только увидел, как над ней склонилось бестелесное чёрное нечто. Тоненькая белая энергия воспарила по стене к этому нечто, с громким чавканьем поглощавшему его.

И волной ненависти отбросить эту тварь в толщу стены. Моя! Только мне решать, сколько ей жить и когда умереть!