Дарья Абрамова - Заклинатель кисти [СИ]

— Ничего хорошего от них не жди. Оберут до нитки, ускользнут тихо и под покровом ночи, как кошки, и потом даже не сыщешь их.

Помявшись возле входа, я все-таки нашел в себе смелость выглянуть на улицу. Какая разница? Я же никуда не ухожу. Просто постою и подышу свежим воздухом. Сидевшая за стойкой у входа женщина не узнала меня и вежливо пожелала хорошего дня. Я ничего ей не ответил — вышел из здания и встал рядом с входом, опершись спиной о стену и смотря на то, как по достаточно немноголюдной в такой час улочке плетется одна-единственная слепая музыкантша, наигрывая на сямисэнэ народный мотив. Глаза ее глядели перед собой, а движения были очень ловкими и даже… красивыми. Одета она была в недорогой халат путешественника, волосы ее были собраны в аккуратный пучок, обнажая тонкую и загорелую шею. Голые ноги в сандалиях покрывала дорожная пыль. Молодая женщина шла прямо и грациозно, умудряясь никого не задевать плечом, словно и правда прекрасно все вокруг себя видела.

Улица с деревянными домишками разных заведений — увеселительные или чайные дома, рестораны, лапшичные, питейные — была чистой, но преимущественно безжизненной, и так будет вплоть до вечера — именно тогда она чудесным образом оживет, и жизнь забурлит на ней, словно пенистая река. Так работают «Районы красных фонарей».

Наслушавшись протяжных песнопений музыкантши, я вздохнул и вернулся обратно в здание. Женщина за стойкой удивленно посмотрела на меня, а затем поприветствовала и спросила, не забыл ли я чего или же не желаю ли чего-нибудь еще.

— Я здесь теперь работаю, — пожал я плечами, и у той сразу стало серьезное и хмурое выражение лица.

— Тогда не путайся тут под ногами, — строго сказала она.

«Когда думала, что я посетитель, то была куда радушнее», — подумалось мне, и я медленно поплелся обратно на второй этаж.

На этот раз, следуя указателям, я достаточно быстро отыскал свои покои, чему несказанно обрадовался. Однако там меня уже ожидала недовольная Йой. Неужели сжалилась и решила принести мне обед?.. ан нет, никакого подноса рядом с ней не было.

— Тебя где носило? — скрестив руки на груди, недовольно спросила она. — Я тебя заждалась! Уж хотела пойти искать и спрашивать остальных, не видел ли кто тебя!

— Я погулял по зданию, — равнодушно ответил ей. — Чего пришла?

Йой недовольно вздохнула, затем поднялась с пола, подошла ко мне и схватила за руку.

— Пойдем. Господин Уджа желает тебя видеть.

— Что?!.. — только и успел сказать я, как меня буквально силком выволокли из комнаты и повели на третий этаж.

Естественно, по пути Йой мне ничего не удосужилась толком сообщить, а попадавшиеся нам по пути клиенты и работники удивленно оглядывались на нас — ничего удивительного, любого бы нормально человека изумило, как такая юная особа имеет наглость так неуважительно тащить за руку мужчину. Однако смысла сопротивляться не было — в тот момент меня больше беспокоило, что Уджа вновь могло понадобиться от меня. Вспомнилось сегодняшнее утро в ванной комнате, и аж передернуло от отвращения. И чего этому предательскому телу понравились его ласки?!.. они отвратительны!

На этот раз мы явились прямиком в спальню господина, и у меня от осознания этого аж выступил холодный пот. Конечно, оформлена она была красиво, в западном стиле, и в ней было много красивых картин — как местных, так и иностранных, а рядом со стеной стояла большая кровать с балдахином, но… что я здесь делал?.. Зачем?..

На кровати сидел, сгорбившись, господин Уджа и задумчиво курил трубку. Я его даже не сразу и заметил за всем этим великолепием.

— Господин Уджа, — окликнула его Йой. Мужчина, до этого задумчиво глядевший перед собой, моргнул, опомнился и посмотрел на нас.

— Ах… ты привела его, — выглядел он каким-то слишком расслабленным и задумчивым. Халат на нем был раскрыт… на этот раз Уджа надел набедренную повязку. — Пусть подойдет ко мне.

Йой слегка подтолкнула меня, и я непроизвольно сделал несколько шагов к постели, затем помедлил, потоптался на месте, вздохнул и, наконец, приблизился к господину, сидевшему у левого края кровати. Выглядел он каким-то слишком мрачным и задумчивым и, казалось, даже не обращал на меня внимания.

— Господин, — окликнул его я.

Тот слегка вздрогнул и посмотрел на меня, затем, помедлив, сказал:

— Йой, можешь идти, — девушка кивнула и вышла из спальни. Мне сделалось совсем не по себе — показалось, что Уджа сейчас как накинется на меня и… однако он этого не сделал. Лишь похлопал рядом с собой, приглашая сесть, что я и сделал. Затем между нами воцарилось неприятное молчание, которое нарушил первым хозяин заведения. — Я много и долго думал… и, наконец, решился сделать тебе это предложение. Однако ни одна живая душа не должна знать о том, что я тебе сейчас поведаю, — я кивнул, не особо понимая, к чему клонил мужчина. — Меня прокляли.

— Прокляли? — непонимающе вскинул я бровь.

— Да, прокляли. Это случилось в детстве. Жена моего отца попыталась отравить меня. Я выжил, но с тех временем проклят. Порой тело перестает слушаться, и я падаю на пол и начинаю биться в судорогах. Это обычно длится недолго и может не беспокоить меня месяцами, а может наступать несколько раз в пару-тройку недель. Сегодня я проснулся посреди ночи, и меня снова охватило это состояние. Я не мог ни пошевелиться, ни кричать, ни слова сказать… только лежал и принимал свою судьбу. Мне не было больно — только страшно. Такое чувство, словно каждый раз душа хочет вырваться из тела и упорхнуть в далекие странствия. Я боюсь, что когда-нибудь это взаправду случится, и она уже никогда не вернется в тело.

Такое откровение изрядно удивило меня, но при этом история насторожила — не настолько я сволочь, чтобы не почувствовать сострадание.

— До яда у вас такого не было?

— Нет. Я пробовал обращаться к монахам и лекарям, но ни их сутры, ни их лекарства не помогли мне… вот эта трава немного помогает, — он показал мне свою трубку, — но я не уверен. Может, мне только так кажется.

— Трава?..

— Да, трава. Иностранная, с еще более дальнего Востока.

— Мне кажется, такое лучше не курить…

Уджа тяжело посмотрел на меня, но ничего не ответил на это.

— Мое предложение таково: ты соглашаешься вылечить меня, и я делаю тебя своим личным помощником. Никаких тебе клиентов, никакой проституции, никакого ограничения по перемещению и посещению различного рода заведений, а все твои долги я оплачу лично, — он помедлил. — И мне известна сегодняшняя история с Саки. Таким, как она, нельзя посещать театры, но раз все прошло без проблем, и ее никто не узнал, так уж и быть — закрою глаза. Можешь проворачивать свои дела… как там называют таких на Западе?.. стилиста?.. в общем, можешь проделывать такое, но знай меру: если что-то пойдет не так, я тебе не помощник.