Роман Суржиков - Кукла на троне

– Некий человек просит срочной аудиенции.

Мире подумала, что ослышалась. У нее не бывает срочных аудиенций: любая ее встреча (кроме тех, что в тайне устраивает леди Лейла) сперва одобряется секретариатом, затем – лордом-канцлером. Это никогда не занимает меньше двух суток.

– Моей аудиенции?

– Да, ваше величество.

– У кого же он ее просит?

– У меня, ваше величество, – алый гвардеец отвесил поклон. – Человек обратился в штаб генерала Алексиса, я являюсь дежурным офицером штаба.

– Кто он таков?

– Не можем знать, ваше величество, – отрапортовал Шаттэрхенд. – Человек назвал имя Бакли, оно ни о чем не говорит. Не упомянул ни своего титула, ни имени рода, из чего следует, что он – простолюдин либо дворянин самого низкого пошиба. Мы не посмели бы беспокоить ваше величество, но человек предъявил весьма внушительное рекомендательное письмо.

Он протянул Мире листок. В нем содержалась просьба принять и выслушать подателя письма, придав полную веру его словам. Листок был подписан Магдой Лабелин.

Брови Миры невольно поползли на лоб. Великий Дом Лабелин решил обратиться к ней не устами герцога Мориса, коего Мира видела ежедневно за обедом, и не голосом Валери Грейсенд, пользующейся сочувствием владычицы. Дом Лабелин выбрал представителем леди Магду – лично незнакомую с Мирой, – и даже леди Магда явилась не сама, а прислала вместо себя какого-то парня без роду и племени! В пору усомниться в письме:

– Не подделка ли?..

– Никак нет, ваше величество. Мы обратились за проверкой к секретарям герцога Мориса. Они опознали почерк леди Магды.

Что известно о Магде Лабелин? К счастью, Мира в свое время выучила наизусть ближайших родичей всех великих лордов – имена, связи, особенности характера. Леди Магда, инфанта Южного Пути, имела старшего брата и не претендовала на власть в герцогстве. Славилась внешним уродством, грубоватыми, почти мужицкими манерами и хватким умом во всех делах, что касались денег. Несмотря на молодость, именно Магда вела казну города Лабелина – до тех пор, пока его не захватили северяне. Иными словами, Магда – серьезная фигура в Южном Пути, обличенная большим доверием герцога. И представитель также умен, под стать ей самой: нашел-таки путь связаться с владычицей тайком от секретариата. Но почему не герцог или Валери?

Ответ – одно из двух. Либо Магда интригует против отца и ищет поддержки у императрицы, либо Бакли явился по делу, настолько дурно пахнущему, что герцог не мог изложить его лично. Оба варианта возбуждали любопытство.

– Приведите его, – велела Мира.

Бакли был невысоким круглолицым человечком. Держался не без достоинства, с легким даже апломбом – боязливым, но заметным. Глаза его неспокойно метались от паркета у ног к груди императрицы, словно Бакли все не мог решить: разыгрывать скромника либо дерзко нарушить этикет и глянуть в лицо. Он выбрал компромисс – уткнулся глазами в пол, но заговорил первым, не дожидаясь слов императрицы:

– Меня зовут Бакли, ваше величество, Могер Бакли. Я несказанно рад видеть вас воочию. Красота вашего величества потрясла меня до глубины души!

Угодливо улыбаясь, он метнул быстрый взгляд на шею владычицы.

– Благодарю, сударь. Как я поняла, вас привело ко мне срочное дело. Коль так, не изложите ли его без промедлений?

– О, конечно, как прикажет ваше величество! – он поклонился чуть ли не до пола. – Дело, действительно, безотлагательное. Но красота вашего величества столь прекрасна, что я никак не мог оставить ее без внимания! А теперь перехожу к делу, и оно, как вы верно заметили, исключительно срочное. К Фаунтерре приближается толпа крестьян, именующих себя Подснежниками. Их около ста тысяч, шестьдесят из которых знают, каким концом держать копье. Изволите видеть, ваше величество, эти Подснежники – весьма двоякое явление, на них можно смотреть с разных сторон. Сами крестьяне зовут себя бедными и мирными людьми, не ищущими ничего другого, кроме справедливости. Им бы только добиться внимания, поговорить с вашим величеством – больше ничего и не нужно. Это по их словам. А вот лорды и чиновники питают совсем иное мнение: Подснежники – опасные бунтари, что хотят сокрушить закон и отменить налоги. Подснежники, говорят лорды, виновны во множестве убийств…

– Это правда? – уточнила Мира.

– Эээ…

Бакли помедлил, потер затылок. Мире показалось, что размышления его наиграны, а ответ заготовлен заранее, как и пауза перед ним.

– Я уже говорил, ваше величество: вопрос двоякий. Верно то, что Подснежники убили несколько сотен человек, в числе которых барон Саммерсвита с его сыновьями и имперские сборщики налогов. Но верно и то, что Подснежники ни разу не атаковали первыми, а вступали в бои тогда, когда вынуждены были спасать свои жизни.

– То есть, они только защищались?

– Почти, ваше величество. Лорд-канцлер послал против них полк генерала Гора, и тогда Подснежники нарушили свое правило: выстрелили первыми. Только представьте: расстреляли парламентеров – благородных дворян, гвардейцев на службе Короны! Но и здесь есть двоякость: ведь если бы они не выстрелили, генерал разогнал бы их, а известно ли вашему величеству, что это значит? У-уу! Бедных мужиков топтали бы конями, кололи копьями, стегали кнутами, как скотину, безо всякой пощады… Ужасно, когда люди так истязают других людей!

Неожиданно Мира осознала, сколь неприятен ей Могер Бакли. Чувство дополнилось другим, еще более скверным: похоже, от Бакли зависит нечто очень и очень важное.

– Простите мой вопрос, сударь: что конкретно вы хотите сказать?

Он снова согнулся до пола, заговорил слащавым шепотком:

– Виноват, ваше величество. Позвольте еще полминутки пояснений! Один крохотный фактец: те Подснежники, что убили людей генерала, – они стреляли не просто так, а искровыми стрелами. Понимаете, ваше величество? Некоторые крестьяне имели искровое оружие!

– Я понимаю, сударь. Я знаю, что такое искровое оружие, и кто такие крестьяне.

– Но держу пари: ваше величество не знает, откуда у крестьян искровые самострелы! – Бакли зыркнул ей в глаза: липко, самодовольно. – Позволю себе просветить вас: они у них от меня.

– Простите?..

– Это я, – низкий поклон, – я, Могер Бакли, подарил мужикам святую дюжину искровых самострелов. И обещал привезти еще тысячу таких же, а в придачу – тысячу искровых копий. Сегодня – тот самый день, когда Подснежники ждут груза. А завтра этих несчастных бедняков встретят кайры герцога Ориджина. Получат ли Подснежники желанное оружие, окажут ли сопротивление северным волкам – зависит от меня, Могера Бакли…

Он разве руки жестом самой фальшивой скромности, какую только видел императорский двор.