Альма Либрем - Каена

Но дерево, мёртвое дерево пело ей, что это не так.

Каениэль медленно превращался в пепел. Маленькие серые хлопья взмывали в небо, потому что их то и дело толкал туда сильный ветер. Кострище можно было увидеть издалека. Королева сжигала свою последнюю — нет, пусть, предпоследнюю, — зависимость. Она избавлялась от души, пусть кто-то уже давно с её душой ушёл воевать. Она знала, что Каениэль сгниёт. И тогда наступит её конец. Так — сжигала, и древо больше не было привязано к её жизни.

И теперь она не смогла удержаться. провела пальцами по выжженному пятну на огромной карте, там, где прежде было её маленькое сердце. Новые Златые Деревья не росли, старые — давно уже потеряли своих Вечных. Она знала, что эльфы не изменяли традициям, просто теперь, может быть, привязывали к себе только имена, сворованные у деревьев. Имена, но не души. Теперь души покоились на том свете. Не рождались новые Златые Деревья. Умирали, загнивали старые, те, что прежде стояли так крепко.

Но всё это давно уже потерялось в прошлом. Сакральное значение святыни, что нынче были просто пшиком, уже растворилось в пустоте. Каена об этом отлично знала. Каена привыкла к этому и не хотела отказываться от правила, такого удобного, такого для неё лично хорошего. Она знала, что, шагая по наведённой линии, придёт к победе.

И всё же. Это выжженное пятно. Каениэль. Когда-то, будучи маленькой девочкой, она плясала и забиралась ан его ветви. Но нет… Лжёт. Она на самом деле не могла этого сделать. Не могла, потому что сначала болела, а потом стала слишком холодной для того, чтобы к нему прикасаться. А потом вышла замуж за короля.

И выпила его Вечность.

Одним глотком, залпом, потому что он был таким горьким и отвратительным… король Златого Леса умер у неё на руках после первой брачной ночи. Умер, когда посмел отобрать у неё надежду на всё, что только может быть в мире. И его дерево всё ещё было где-то в лесу. Не на центральной площади. Душу Каениэля отец подарил ей, предрекая великое будущее, и Каена сумела им воспользоваться.

Папа. Её милый, добрый папа, который никогда в жизни не делал своей дочери плохо. Он мог подарить ей только счастье; он отдавал его, сколько мог, жаль только, что этого для их жестокого мира оказалось слишком уж мало. Он — Воин, он — Вечный, а она… Она только пыталась получить то, что принадлежало ей по праву. То, что ей не дали из-за чужих грехов.

Она вздохнула. Сжала губы. Заставила себя отвернуться от родной точки, перевела взгляд на другое древо. Роларэниэль, кажется, никогда не пострадает — а как ей хотелось бы! Дерево не гниёт, потому что оно — дерево Вечного. Вечный не умирает, потому что у него слишком крепкое дерево. И даже если она его сожжёт, от этого ничего не изменится. Наверное.

Но она искала не дерево Рэна. С ним и так всё загодя было понятно, и Каена ни на миг не сомневалась, что мужчина не сдастся. Не позволит ей забраться в собственное сердце. Или уже позволил, а после запер её изнутри и не давал выбраться? Может быть, он просто слишком крепко держал её в своём проклятом плену, чтобы она могла думать о чём-то другом? О том, как победить боль и туманы, что таились не над столицей, а в её собственной груди.

Каена рассмеялась. Выдохнула имя девицы — она знала, как из него сформировать Древо. Удивительно. Она была уверена в том, что такое должно быть; дочь селянки, дочь горожанки, чьей она б ни была дочерью, она не имела права родиться и получить имя, не дарованное деревом. Конечно, искать следовало ближе к родным местам, но они иногда брали деревья известные. Теперь ведь это не привязывалось к душам. Шэрра — не ново, так звали жену Роларэна однажды. Покойную жену. Она тоже не была Вечной, имя существовало куда дольше.

— Шэрриэль, — прошептала Каена. — Где ты, Шэрриэль?

Она прижала ладонь к поверхности, чувствуя, как от пальцев в разные стороны разбегаются тонкие золотистые искорки. Зажмурилась, пытаясь представить, как Дерево будет гореть. Всё-таки, пусть девушка и не была ей настоящим врагом, её следовало уничтожить. Рано или поздно она допустит ошибку — как раз к тем дням, когда Каена должна будет отправить кого-то на Охоту.

Рэн пережил её однажды. Но это Рэн. Рэн сумел выйти вторым за границы Златого Леса, уничтожив всех, кто ещё успевал за ним гнаться. Но у Роларэна было много магии. И сейчас она у него тоже есть. А девчонка, как он сам говорит, пуста. Если б Каена сама могла так просто проверять… Не имело значения. Так или иначе, она просто выбросит её из этого маленького, но славного мира. Она вышвырнет её на тот свет и не позволит больше ни на миг задержаться в жизни. Всё будет хорошо. Она её растопчет.

Охота её растопчет.

Шэрриэль.

Но дерева не было. Сколько б Каена ни искала, она не могла найти упоминания, только тот обгорелый пень, который остался от супруги Роларэна. Да, она умерла, потому что её дерево сгорело, пусть и связи в этом не было никакой. Каене нравилось, когда всё было очень символично. Весь её мир состоял из бесконечного перечня связей и нитей, и Каена ждала, когда они наконец-то сойдутся в одну.

Она улыбнулась. Не кровожадно, нежно и мягко. Если нет Древа, значит, нет и Шэрры. Просто какой-то след прошлого. Может быть, имя передавалось у них из поколения в поколение. Разве это имеет значение? Разве от этого Каене хуже?

Шэрра не оставит даже выжженного пятна на карте. Она вообще ничего не оставит.

Каена отступила от полыхающей стены. Улыбнулась напоследок собственным мыслям, а после расправила плечи, чувствуя, как чернота одеяний сковывает её тело кандалами. На самом деле, она знала, что такое кандалы. Её мать думала, что это поможет. Это удержит. Отец никогда не допустил бы такой ошибки. Но его не было, папа воевал, а рядом не было никого, кто мог бы её спасти. Её разве любили? Кто-нибудь, кроме папочки?

Она улыбнулась его точке на карте, а после кивнула, чувствуя, как в сердце прорываются вихрем Златые Искры. Нельзя. Как бы сильно она его ни любила, она не могла позволить отцу разрушить выстроенную империю боли. Она не мстила. Она воздавала им по справедливости горя за всё, что однажды они сделали с нею. Родись она в другое время, без материнской отравленной крови, и она была бы Вечной. И заняла бы рядом с ним своё вечное место, и Каениэль сейчас сверкал бы невероятными оттенками золотого.

Каена вздохнула. Больше не было время на горести. Она, в конце концов, потратила на магию довольно много силы, чтобы сейчас просто так отпустить лишние капельки собственной вечности.

…Он и вправду ждал её в спальне. Не Рэн, которого она хотела бы там увидеть и которого всё ещё ждала, но этот парень, имя которого так и останется загадкой. Он не Вечный, его Златое Дерево не надо уничтожать, а значит, она просто получит своё.