Альма Либрем - Каена

Одежда теперь, без иллюзии, висела настоящим мешком. Тонкий девичий стан, большие карие глаза и острые-острые уши. Волосы, всё ещё длинные, волной рассыпались по худым плечам — куда темнее, чем то, что было у Рэ. Истинная эльфийка — куда уж реальнее.

— Здравствуй, — усмехнулся Мастер. Пальцы его скользнули по древней эльфийской руне на её плече, руне, обозначающей чужое имя, потом — по щеке, вплоть до свежей раны, рассекающей бровь. — Шэрра.

Она содрогнулась и подняла на него взгляд. Она собиралась сражаться до последнего, даже если заведомо знала, что победного конца не будет. Теперь, когда стало понятно, что перед Мастером стояла юная эльфийка, остальным — тем самым, что сегодня не пришли, — оставалось только поражаться, сколько же силы собралось в руках этого мужчины, что он мог убежать и от человека, и от наделённого даром эльфа.

— Откуда вы знаете моё имя? — ошеломлённо переспросила она. — И зачем вам это? Ведь вы не удивлены. Вы знали, что увидите?

— Знание и надежда часто идут рука об руку, — усмехнулся мужчина. И как бы ни старалась Шэрра — она не могла увидеть ничего за грубыми шрамами, рассекающими его лицо. Только чувствовала биение чужого сердца и знала, что её собственному совсем-совсем скоро суждено будет остановиться. — И мне хотелось бы увидеть подтверждение собственным предположениям. Удостовериться в том, что ты всё-таки не человек.

Девушка ничего не ответила. Она выпрямилась — теперь уж не было никакого смысла в том, чтобы прятаться за маской слабости. Острые уши — приговор в Академии.

— Теперь я не смогу даже выйти отсюда, — выдохнула она. — Не смогу спастись. Женщина — уже прогрешение, на территории этого замка им делать нечего. А что уж говорить об эльфах? Используете меня как пример эльфийского коварства? Толкнёте в сторону леса — и пустите эту свору по пятам? Я не буду ждать. И поддаваться тоже не буду.

— Разве я прошу? — хмыкнул Мастер. — Эльфийское коварство не описать одним побегом или глупым проникновением сюда.

— У меня не было выбора, — резко ответила Шэрра.

— Я знаю, милая.

— Ничего вы не знаете, — зло дёрнула плечом она, а после провела ладонью по пылающей на плече серым руне. — И не поймёте, боюсь, никогда. Человеку не дано понять то, что чувствовал эльф, попавшийся в руки королеве Каене!

Мастер не ответил. Не спросил — как это, быть под руководством страшной правительницы. Он сгрёб её в охапку — словно мужчина, мечтавший увидеть её много-много лет, искавший по всему миру и вдруг обрётший вместо нескладного худощавого паренька, — и впился в губы поцелуем, неожиданно страстным, как для холодного, слишком нелюдимого наставника. Она только бессильно упёрлась ладонями в его плечи, пытаясь оттолкнуть, чувствуя, как на глаза накатываются слёзы. Не могла оттолкнуть окончательно — поцелуй длился практически вечность.

Она не чувствовала шрамов. Не чувствовала грубых человеческих черт, скрытых за оттенками аристократии — даже самый красивый мужчина, которым, возможно, и был до этих увечий Мастер, не мог бы в глазах эльфийки сравниться с Вечным. Вечным с его тонкостью линий и диким, безумным зелёным взглядом, с пылающими глазами и клокочущей магией Златого Леса.

Шэрра вывернулась из его рук и застыла. Словно пыталась рассмотреть что-то сквозь пелену — но не могла.

Тот, кто подарил ей жизнь — дважды, — давно уже в могиле. И чувствовать благодарность, теплоту по отношению к кому-либо другому она не могла. Не имела права. Роларэн оставил в её жизни слишком много следов — от того глупого, но незабытого поцелуя в отместку Каене и до руны, застывшей серым пятном на плече. А Мастер, возможно, таил в себе больше, чем Шэрра хотела бы узнать.

Она хотела ответить что-то. Может быть, сказать, что пусть он лучше её убьёт, чем будет ждать благодарности за молчание. Может, схватить кинжал с оружейной стойки, ударить его в сердце и наблюдать, как единственный, кто хоть чему-то пытался её научить за эти полгода, будет истекать кровью.

Он пообещает, разумеется, что не скажет никому ни слова. А потом приплетёт к этому гадкое "если", поставит ей вполне понятные условия, которые она вынуждена будет выполнять. Или даже его, без сомнений, самого Вечного человека из всех, что когда-либо встречала, уничтожить. Потому что она не вернётся к королеве Каене — но и здесь тоже не погибнет только по той причине, что однажды допустила страшную глупость.

Но не успела. Кто-то открыл дверь — и замер.

Она увидела через плечо Мастера Миро. За его спиной — двадцать её сокурсников, тех самых, что вчера награждали ударами, позабыв о проповедуемой чести. И все они пришли сюда со страхом, что погибнут, а теперь стояли с торжеством. Они увидели настоящую эльфийку, а что в этом месте, кроме жажды охоты, может вызывать такая, как Шэрра?

— Эльф? В Академии? — Миро ступил вперёд. Мастер тоже обернулся — шагнул ближе к центру тренировочного зала, но так, чтобы рука дотягивалась до волшебного узора. Казалось, и стены стали уже — его пальцы застыли на самом последнем завитке магического ключа.

Шэрра знала, что это. Эльфийская палица. Чужая — не его. Иначе она бы почувствовала, что в них бьётся одна и та же душа. Это доказало бы, что и Мастер — остроухий, как презрительно здесь говорили. Но она не могла ничего сказать с точностью. Сколько б ни тянулась к волшебной стене, всё равно замирала. Это был не Мастер — что-то близкое, но не он. А прикоснуться к эльфийской палице, принадлежащей другому — это означало мгновенно умереть от страшного яда, спрятанного в оружии. Самоубийство, смерть почти мгновенная и бесконечно болезненная.

Гул тихого "предательство" промчался по толпе учащихся. Они смотрели на своего преподавателя, как на восставшего с того света самого явственного борца стороны зла. Или, может быть, ждали, что он отступит в сторону, улыбнётся, как ни в чём ни бывало, а после коротко кивнёт — забирайте, он только за, если она наконец-то подохнет…

А он не сошёл со своего места. И пальцы только тянулись к оружию, древней эльфийской смерти, которой мужчина воспользоваться не сумеет.

Шэрре хотелось его остановить. Он собирался покончить с собой — умереть, позволить палице со смертельным ядом выпить остатки жизни из него, да и только. И она не могла позволить этому случиться.

Но что сделать? Выйти вперёд, самой броситься к страшному оружию? Нет. Она не заставила бы себя. В конце концов, так трудно быть всего лишь эльфийкой среди тех, кто достоин большего…

— Мастер, отступите в сторону. Её надо обезвредить, — Миро ступил вперёд. — И для всех — для вас в первую очередь, — будет лучше, если вы поможете её убить.

— Вы к ней даже не прикоснётесь, — сухо ответил Мастер.