Альма Либрем - Каена

Он был безумен. И девушка прекрасно об этом знала. Ничего больше, чем подарить ему свободу в этом безумии — исполнение его желания, — дать она не могла. И он тоже не отдал бы ей и капли жизни, только погибель. Но разве не этого Шэрра ждала?

Девушка открыла глаза. Впереди простирался всё тот же белый снег — она лежала на каком-то плаще, расстелённом прямо на белой пелене, и укрывалась вторым его концом. Наверное, обыкновенный человек бы умер, но не эльф, ступивший за границы Златого Леса. Здесь все они — от королевы Каены и до самого простого слуги — Вечные. Только вот бездарные, бессильные, опустошённые. Ни один эльф добровольно не откажется от Златого Леса. Там растёт его душа, там — его суть.

Шэрра протянула руку, сгребая снег и сжимая ладонь в кулак. Льдинки водой стекали по запястью, пока она не разжала пальцы и не попыталась привстать. Её не интересовало ничего. кроме того, не ушёл ли Роларэн — не подумал ли, что, может быть, потребовал с неё слишком страшное обещение. Если уж она решилась умирать ради смерти королевы Каены, то пусть играет до конца — Шэрра не признавала полутонов. И Роларэн, как ей казалось, тоже не должен был бы на них соглашаться.

Но он не ушёл. Мужчина стоял на снегу чуть поодаль, набросил на плечи такой же плащ, как тот, на котором она спала. Шэрра не могла сказать, была ли это магия до последней нитки или, может быть, он просто отобрал их у кого-то. Люди для эльфа — такой же мусор, как и всё живое для королевы Каены. Впрочем, девушка не бралась судить Вечного; они всегда были куда выше обыкновенных эльфов. С той поры, разумеется, как стали рождаться смертные…

Она заставила себя подняться, хотя с радостью осталась бы замерзать в снегу. Потянулась за плащом, стряхнула с него снег — благо, не вода, не промок насквозь, — и натянула на плечи. Не то чтобы эльфийке было так уж холодно да зябко, но всё равно — неприятно. Она с удовольствием сейчас зашла бы куда-то в тёплое здание, но только кто их туда пустит и кому они там нужны?

Роларэн обернулся. Он казался даже не грустным, а скорее задумчивым и умиротворённым. Тихим, может быть, даже слишком для того, чтобы она смогла вытащить из волнующего образа хотя бы несколько ниточек понимания.

— Проснулась, — уверенно кивнул он, констатируя и без того понятный факт. — Идёшь?

— Ведь я согласилась вчера.

— Вчера много чего случилось из того, о чём, возможно, завтра захочется забыть, — возразил он, криво улыбаясь. Девушка только коротко хмыкнула — наверное, ей хотелось ухватиться за его слова, но не до такой степени, чтобы саму себя предать. Она всё ещё не собиралась отказываться от произнесённого, отталкивать от себя прочь любые границы понимания и разумного принятия решений. А умирать — это было и вправду разумно. По крайней мере, так и за ту цель, как он предлагал.

— Я хочу вернуться в Златой Лес, — покачала головой Шэрра. — Хочу вдохнуть наконец-то эту вечную золотистую осень и почувствовать, как меня окутывают туманы. Ведь вечность здесь я проведу одна… Верно?

Он долго смотрел на неё.

— Каена давно уже завоевала себе право на смерть, — наконец-то медленно произнёс мужчина. — И вряд ли я действительно спокойно смогу быть здесь, пока она там. А Златой Лес не примет меня без тебя. Правила охоты священны. Даже моей магии не хватит, пожалуй, чтобы их победить.

— Каена добралась до глубин леса?

— До правил изгнания, скорее, — возразил Роларэн. — Я однажды нарушил завет. До этого — переходил путь как тот, кому эта местность Вечность не подарит. Для меня что Златой Лес, что человеческий мир были одинаковы с точки зрения бессмертия. Она не могла нарушить этот переход, отобрав то, что подарено мне свыше, но могла заклясть границу, как Королева — эльфы всегда покорны пред ликом своих правителей. Да и даже если моя магия позволит мне оказаться по ту сторону, будет ли этого достаточно? Каену убить не так просто, она-то сама своровала много жизней. И если я хочу, чтобы это было окончательно — должен привести тебя туда.

— Хорошо, — кивнула Шэрра. — Я ведь говорила — я не против. Я пойду туда. Не хочу проводить вечность здесь. И дело не в том, что и для моей жизни целью стала смерть Каены, это ведь не так. Но есть и что-то ещё — что-то большее. Что-то страшнее, чем я привыкла.

Он согласно улыбнулся ей в ответ. Шэрру тянула к себе память — тот тяжёлый груз воспоминаний, которые не могли накопить люди, не познавшие бессмертия, да и эльфы, у которых нет своего Дерева. У них и души нет, а именно она дарует вечность. Они пробовали воровать чужие…

У Каены была душа. Заключённая в громадном дереве, а потом — в этой жалкой палице, но была. Прогнившая, ядовитая, страшная… Роларэн знал, что она была рождена для этого мнимого бессмертия, знал, что следовало помешать ещё раньше, но не мог. Слишком уж тот, кто не боялся Каены, её жалел. Слишком тот, кто ненавидел, страшился.

Но сейчас времени на пустые страхи больше не осталось. Он в последний раз посмотрел на Шэрру, а девушка — вновь уверенно и гордо кивнула. Она не казалась отрешённой и той, что идёт на смерть, сккорее уж упрямой в собственном предназначении. Как будто бы львица, защищающая тени своих детей.

Роларэн вздохнул. А потом, хотя сам не желал того говорить, прошептал:

— Но это не вердикт.

— Значит, можно выжить?

— Ведь однажды ты уже выживала, — пожал плечами он, словно на что-то намекая, и Шэрра, поняв его, кивнула. Главное — попытаться, и она ещё доживёт до того дня, когда из-под земли пробьётся росток её собственного дерева. Может быть, оно не будет Златым, но будет точно — а остальное не имело такого уж большого значения. Главное лишь то, что хотелось жить там, в лесу. Рядом с теми, кто её понимает. Не прятаться за вековой лепниной иллюзий.

Роларэн поправил её плащ почти что с нежностью, пальцы на мгновение зарылись в меховый воротник. Девушка не улыбнулась ему в ответ, хотя, по правде, хотелось, и не заплакала — всё так же сдержанная, как и должна быть настоящая эльфийка, тяжело вздохнула и — отвела на несколько мгновений взгляд.

— Нас скоро догонят, — отметил наконец-то мужчина. — Я думаю, их будет довольно много.

— Охотно верю, — согласно кивнула Шэрра. — Но что мы сделаем, когда они придут? Неужто побежим без оглядки.

Мужчина рассмеялся, так весело, что у любой другой пробежал бы мороз по коже. Да, убегут, вне всяких сомнений — им навстречу. Что могут люди против эльфа?

…Они так ничего и не ели. Шэрра знала, что однажды всё-таки должна будет прийти определённая слабость, но сейчас не смогла бы и кусочка еды в рот взять. Почему-то при каждой мысли об этом к горлу подкатывал комок тошноты. Она вспоминала о прошлом слишком явственно для того, чтобы заедать чем-то горе. И сейчас, вероятно, могла только хвататься за прошедшие дни — минуты или года? — чтобы удержаться на плаву. Сознание не хотело оставаться всё таким же незамутнённым — и то и дело в мысли проникала жажда сбежать, скрыться… Она подавляла её. Подавляла так же уверенно, как шагала следом за Роларэном по невидимым человеческому глазу тропам.