Алекс Рауд - Сердце мира

- Вспоминаешь названия созвездий? - спросил Таш, усаживаясь рядом. Нагретая за день земля еще не успела остыть и была теплой.

Заб указал на несколько мерцающих точек.

- Водолей, Ящер и Копьеносец, чье острие всегда указывает на север. Знаешь, как они называются по-шердски? Наездник, сидящий на гарме, Гарм и Язык Гарма. У шердов удивительно бедная фантазия.

Таш хмыкнул.

- Я встречал немного соплеменников, но, если судить по мне, так и есть. А как они называются на ллитском?

- Рыбак, Ящер и Гарпунщик, - без паузы ответил Заб.

Двор погрузился в глухую тишину.

- Значит, ты все-таки говоришь на ллитском, - подытожил Таш.

- Да. Немного. Как мне кажется, гораздо хуже, чем на шердском. Я нашел среди писарских документов один, написанный наполовину на ллитском, но не смог перевести целиком.

Его лица не было видно. Темнота вдруг показалась слишком густой, и Таш зажег один из фонарей. По двору сразу забегали вороватые тени.

- Знаешь, как переводится твое имя? - поинтересовался татуированный раб.

- И как же?

- Огонек свечи. Наверное, ты родился ночью.

- Спасибо, - рассеянно сказал Таш, думая совсем о другом. - Слушай... Мы сегодня по заданию госпожи ходили за зельем... микстурой... за штукой, которая убирает татуировки. Это для тебя?

Заб кивнул.

- Может быть, есть еще один способ. Если там ничего не получится, будем убирать наты с помощью ллитского рецепта. Госпожа говорит, что это больно, что будут ожоги и шрамы, но я не боюсь. Это лучше, чем вечно гадать, кто я такой.

На апельсиновое деревце в середине двора села ночная птица. Потревоженная листва зашумела, и Заб повернул голову в ту сторону. Фонарь подсветил смутные пятна на его лице.

- Синяки? Ты упал?

Татуированный раб молчал. Лишь несколько мгновений спустя до Таша дошло, какую глупость он ляпнул.

Упал, конечно. Ему ли не знать, какие синяки бывают, когда человека прикладывают кулаком в лицо.

- Кто? - глухо спросил Таш.

- Не скажу, - ровным тоном произнес Заб.

- За что хотя бы?

- Они думают, что я мог быть пособником хранителей.

- Что?! Да побери тебя Урд! Ты же выше любого из них, а силы в тебе достаточно, чтобы их жгутом скрутить! И ты не смог их раскидать?!

- Я не пытался.

Таш обомлел.

- Ты... просто терпел? Да быть не может, Заб! Хочешь, чтобы тебя шпыняли до старости? Думаешь, Иллис станет любить мужчину, который не способен постоять за себя?

Заб медленно поднялся. В темноте он казался еще выше, чем есть, но замолчать Таша заставило не это, а сталь, которая вдруг проявилась в голосе всегда кроткого друга. Иногда тридцатилетний раб вел себя, как малолетний ребенок, но сейчас Таш вдруг ощутил, насколько Заб его старше.

- Не учи меня, Огонек. Я сам выбрал, что мне делать. Чего я не выбирал - это потерю памяти. Может быть, у них есть право меня избивать. Может быть, я действительно помогал сжигать деревни в горах, как говорят слуги. Может быть, у меня нет права любить Иллис, потому что я связан клятвой с другой женщиной. Я ничего этого не знаю. И пока я не выясню, не надо говорить мне, как я должен поступить.

- Извини, - спустя паузу выдавил Таш.

- Ничего. Спокойной ночи.

Резкий разговор прервался так же быстро, как начался. Заб, слегка покачиваясь, скрылся в дверях дома, и Таш остался во дворе один.

Сказанное другом не укладывалось в голове. Терпеть избиения только потому, что когда-то допустил ошибку, которая никакого отношения не имеет к этим сволочам? Нелепица какая-то. Она наслаивалась на драки в городе, рассказ ллита-татуировщика о Водных землях и на то, что тревожило Таша сильнее всего, - смерть слуги эс-Наста. Все это сплеталось в неразрешимый узел, который заставлял сердце биться быстрее, а мысли - метаться. Сделав несколько глубоких вдохов, шерд понял, что не сможет заснуть. Идти в дом, таращиться в потолок и думать о том, что изменить нельзя, было бесполезно.

Он поискал глазами, чем бы заняться. Взгляд упал на единственное светящееся в доме окно - в спальне Лааны. Интересно, что она там делала? Составляла планы, как помочь рабам? Но ведь если разразится восстание, то аристократам не поздоровится всем, а госпожа как раз входила в их число.

Таш потер виски. Сложно. Все слишком сложно для простого бойца.

Он немного побродил по двору и замер возле тренировочной площадки, на которой эс-Мирд разрешил заниматься рабу, чтобы подготовиться к Ильтиреву. Рукоять меча удобно легла в ладонь. Быстрое движение - и по левой руке, пробуждая туман на краю сознания, потекла капля крови.

Теперь по двору не плясали только тени. Мир зарябило от линий. Таш зажмурился, но вынудил себя поднять веки и всмотреться в окружавшее его безумство.

Огонек, значит? Ну что ж, он должен стать пожаром, а для этого нужно обуздать стихию в собственных жилах. Когда грянет гром, Таш встретит его таким сильным, каким только может.

Ему есть, кого защищать.

14. Жена

Лердан был раздавлен. Он уже несколько дней ходил, как в воду опущенный, почти ничего не говорил, искал себе любые дела в лавке. Не найдя, шел на тренировочную площадку и, доведя себя до изнеможения, засыпал еще до темноты. В своей спальне, естественно. Вирита сильно его задела. Если бы Лаана могла, она бы повыдергала белобрысой гадине все волосья. Цели проклятая стерва добилась - мужа унизила. В тот вечер все смеялись над ним и его бойцом. Попытка объяснить провал ядом не возымела ровно никакого действия. Наоборот, сделала только хуже. Лердан оказался прав, это слишком сильно смахивало на глупую выдумку, и свидетельство раба тут ничем бы не помогло. Ведь он ничего не знал наверняка.

Лердан не думал больше ни о чем другом, каждый день укорял себя в недальновидности и, конечно, упиваясь жалостью к себе, напрочь забыл про жену. А ведь Лаане уже начало казаться, что между ними наконец-то все налаживается.

Она крутила в руках писчее перо, слушая, как во дворе продолжается тренировочная смена - теперь среди ночи приспичило позаниматься с оружием Ташу.

Вряд ли два этих дурака догадывались, как они похожи. Лаана чувствовала, что подлый поступок Вириты задел шерда не меньше, чем его хозяина. В конце концов, ни в чем не повинного Таша нагло использовали для мести, опоили, да еще это именно ему пришлось выходить на бой и зарабатывать синяки от чемпиона эс-Наста. Повезло, что опытный воин все понял и обошелся с противником не слишком жестоко. А ведь мог и вообще убить, если бы ему отдали такой приказ.

Лаана в тот день тысячу раз прокляла эс-Наста и всю его бешеную семейку. Они походя ломали жизни, превращая это в развлечение для себя.

Как и Лердан, Таш огрызался на всех, а все свободное время проводил в делах, то есть на тренировочной площадке. Но было у шерда и серьезное отличие от мужа Лааны. Казалось, что его спина распрямилась, а глаза стали полыхать таким пламенем, что иногда от раба отшатывались прохожие. Хорошо, что он не замечал, сколько женщин при этом украдкой бросает на него взгляды. Лаане и самой бывало трудно отвернуться от Таша, когда он раздевался и начинал прыгать с мечом по площадке.