Григорий Давыдов - Дети Горного Клана

Так что в итоге на десятый, или одиннадцатый день торговли в их палатку зашёл какой-то детина довольно... широкого телосложения и, окинув взглядом оставшийся стонущий от недостатка еды сброд, хрюкнул что-то себе под нос, а затем, причмокнув, задумчиво проговорил:

- Ага... большой в этом сезоне остаток.

Как выяснил Рик позже, остатком работорговцы называли тех рабов, что по прошествии «сезона продаж» всё равно оставались не купленными. Таких обычно набиралось с десяток, но в этот раз оказалось раза в два больше. Но при этом главный отчего-то не был недоволен подобным раскладом, лишь отдал приказ собрать остаток и грузиться. Сезон был окончен, и им нужно было отбыть из лагеря до начала следующего.

Сначала Рик подумал, что их, как и раньше, посадят в повозки, где они пробудут всю дорогу. Но на этот раз всё вышло совсем не так.

Они шли пешком. Между конными патрулями, постоянно подгоняемые плетьми и копьями в бока. Эти ублюдки действительно знали своё дело: плети били больно, но не сильно повреждая тела, как и копья, приносившие дикую боль, но оставлявшие незначительные ранки, что проходили спустя день.

Изменилось и ещё кое-что: их перестали кормить. В первый день, когда они остановились на временную стоянку и рабов рассадили вдоль каравана, прямо напротив костров работорговцев, где крутилось на вертелах сочное мясо, Рик посчитал, что им просто сократили паёк, и что теперь вместо раза в день их будут кормить раз в два дня.

Но и на следующий день всё повторилось, и мальчик засыпал под монотонное бурчание пустого желудка. Так что голова Рика впервые с того момента, как он стал рабом, начала работать и думать над тем, как выйти из этой ситуации. Потому что если воду они всё-таки могли пить из изредка встречавшихся луж, а также пользуясь утренней росой, то проблема еды сделалась серьёзным вопросом, учитывая то, что Рик понятия не имел, сколько им осталось идти, а ноги уже подкашивались от недомогания.

Следующий день он потратил на то, чтобы внимательно проследить за принципом стоянок. Где ставят костры, как рассредоточиваются патрули, любая мелочь могла быть полезной. Он полностью абстрагировался от нытья остатка, что жаловался на голод и боли в животах, от свиста плетей, что действовали подобно успокоительному для таких нытиков, и смотрел. Смотрел и запоминал. Так что в тот день он засыпал с улыбкой на лице. Ибо он знал, что будет делать завтра, а человек с планом чувствует себя намного спокойнее даже в самых, казалось бы, отвратительных ситуациях.

На очередной стоянке Рик был даже смирнее обычного, так что порой проходивший мимо надсмотрщик спотыкался о него, дико матерясь, принимая мальца за камень или просто не обратив на него внимания. Пару раз по нему даже прошлись плетьми - просто так, выместить злость. Но мальчик, казалось, не обратил на это внимания. Он просто сидел и ждал. Ждал того, что обязательно должно было произойти.

И вот, послышалось долгожданное нытьё одного из рабов. Рик невольно улыбнулся. Плач доносился откуда-то с самого начала их ряда, далеко от него: лучше и не придумаешь. К ним приставляли лишь одного надсмотрщика - считали, что большего и не нужно. Так что этот самый надсмотрщик всегда был чертовски зол и недоволен жизнью. Оно и понятно: все остальные сидят у костерков, кушают и развлекаются, или хотя бы ходят в патруль, а все знают, что стоит патрулирующим скрыться хотя бы за ближайшей рощицей, так те сразу открывают свои фляжки и после возвращаются уж больно румяными и навеселе. Так что стоило его лишь немного разозлить, и ожидать только лёгкой трёпки не приходилось. И тот нытик прекрасно об этом знал, но, похоже, сдерживаться больше не мог.

Так что надсмотрщик, что-то кряхтя, матерясь и на ходу вытаскивая из-за пояса плеть, потопал в сторону больно громкого раба, а Рик неожиданно ожил и, стараясь не выдавать себя ни единым звуком, оглядевшись и удостоверившись что на него никто не обращает внимания, нырнул за ближайшую повозку.

На всякий случай он предпочёл ползти по земле под днищами повозок: всё равно они все замарались за дорогу, так что одной грязью больше, другой меньше - никто не должен заметить.

Наконец, он дополз до лошадей в упряжках, лениво махавших хвостами, отгоняя вездесущих мух и поедая дружелюбно предоставленный хозяевами овёс. Рик поморщился. Значит, скотину эти ублюдки кормят, а как до людей, то шиш?! Хотя и тут их тоже, с трудом, но можно было понять: лошади их груз везут, от лошадей много чего зависит, а они, рабы, что - вещи, которые в крайнем случае сгодятся и мёртвыми - мало ли их телам найдётся применения? Ну, что ж - Рик нахлобучился и мотнул головой, отгоняя ненужные мысли - посмотрим, как они запоют...

Вынырнув из-под днища, он присел между двумя лошадьми, начав судорожно освобождать одну из них от дуги, оглоблей, начал развязывать гужи, хрипя, скинул на землю шлею, про себя проклиная заботливых работорговцев, что снабдили своих животинок по полной. Одна из лошадок оторвала свою морду от вкусностей и обернулась к неожиданному гостю, недовольно дёрнув ушами, мол, что этот клоп тут забыл, но всё, на что её хватило - лёгкое фырканье. Рик поблагодарил провидение за то, что не заржала, иначе... Мальчик вновь затряс головой, постаравшись ускориться: рано или поздно его исчезновение заметят, так что нельзя было терять ни секунды. Благо, со второй скотиной дело пошло веселее - Рик уже разобрался, что нужно было снимать первым, где повернуть и отвязать. Так что уже через несколько минут обе лошади были лишены всякого снаряжения и мальчик, довольно кивнув, с размаху врезал им по крупам и прикрикнул:

- Но!

Лошади заржали, взбрыкнули и... помчались вперёд, сбив переполненное овсом корыто, снеся встретившуюся на пути телегу и, ошалело оглядевшись и почувствовав невероятную лёгкость, такую неожиданную и опьяняющую, поскакали куда-то в сторону от каравана. Послышались крики, топот, а затем и недовольные переклички. Но Рик не стал ждать когда его обнаружат и скрылся с места преступления, правда не по тому же маршруту, по которому оказался здесь, а в противоположную сторону.

Схема стоянок каравана имела простой классический вид: все повозки, телеги, прицепы и тому подобное ставились в круг, и внутри этого круга уже размещались сами работорговцы, разводились костры и ставились временные навесы. Все патрули и выставляемые часовые в основном располагались с внешней стороны круга, внутри подобное не имело особого смысла. Так что основной проблемой являлись те, кто решил устроиться на ночлег возле костра, а таковых в итоге оставалось дай бог треть от всего каравана.

Рик выполз с противоположной стороны от остальных рабов и с удовлетворением отметил что его план (Хотя с большой натяжкой подобное можно было назвать планом - скорее вынужденная импровизация) частично, но удался. Потеря двух лошадей лишь на первый взгляд могла показаться чем-то незначительным, но, во-первых, работорговцы считают каждый медяк, а лошадь всё-таки стоит денег, и причём немалых, так что это всё равно потери, да и, к тому же, кто будет тащить за собой повозки? Перекинуть их на других лошадок? Тогда темп каравана заметно снизится, а время - тоже деньги, причём особенно в подобном бизнесе, как работорговля. Поэтому куда ни глянь - одни минусы, но этих минусов можно было избежать.