Константин Читатель - Вася

"— Вот оно что", — дошло до меня.

Наблюдая до этого за школярами, я порой гадал, отчего никто из одаренных не применяет облегчающие жизнь конструкты, такие как левитация по коридорам старшей школы, или обогрев в прохладных помещениях класса.

Спустившись в столовую, я медленно обедал, размышляя о том, что же мне завтра делать. Демонстрировать больше, чем единение со стихией Металла я опасался. Но грядущий практикум ставил сохранение моей тайны под большое сомнение. Я мог видеть все виды энергий, получающиеся в результате преобразования бахира. Но в этом и была проблема, так как по словам учителя, я должен был видеть только Металл, ну и антагонистичную Землю, а так же вторичные Жизнь и Разум.

"— Не так и мало, — повеселел я, но тут же додумал: — хотя это еще больше все путает и осложняет мое положение"

Мои размышления были прерваны грубым тычком в плечо, от которого я чуть не клюнул носом в тарелку. Успев упереться локтем в столешницу, я повернул голову, чтобы посмотреть на шутника.

Трое парней стояли в паре шагов и насмешливо переглядывались между собой. Боярыч Белозеров и его друзья, запомнившиеся мне по неудачному знакомству в первый же день, ждали моей реакции и не спешили уходить.

— Вам чего? — повернувшись в пол оборота, но не спеша вставать, я задал очевидный вопрос.

— Чтобы через десять минут был на улице перед воротами школы, — громко сказал Белозеров, постаравшись сделать так, чтобы все его слышали: — если не выйдешь, то значит ты трус!

Обернувшись на усилившееся перешептывание, я оценил количество школяров, набившихся в столовую. С первого взгляда становилось понятно, что не меньше половины учащихся собрались в одном месте, чтобы посмотреть на очередную забаву боярских детей.

"— Вот придурки", — мысленно обозвал я всех собравшихся, как впрочем и самих зачинщиков ссоры.

Проходя через калитку, я вспомнил о разрешении носить тулуп только на территории старшей школы. Гвоздь сиротливо торчал из стены, и на то, чтобы повесить теплую овчину на прежнее место я потратил не более пары мгновений. Выйдя после этого на улицу, я зябко передернул плечами, несмотря на Март месяц сегодняшний день выдался морозным.

— Ковальский! Я вызываю тебя на поединок чести! — Белозеров стоял на свободном пятачке, Кулибин и Ржевский разошлись по сторонам, изображая из себя секундантов.

— Я сын Савелия Рукина, — поправил я парня и пояснил: — кто такой Ковальский не знаю.

— Что? — вылупился Белозеров, после чего уставился на мою одежду: — где твой герб? Куда ты дел тулуп, на нем был герб Ковальских?! Ты Ковальский!

— Да нет же, я его взял поносить, э… - договорить мне не дали, так как подскочивший сбоку Кулибин ловко заломил мою руку за спину.

Поднявшаяся после этого суета напоминала ярмарочный день в начале осени. Наезжающие в деревню караваны скупали собранное с полей целыми подводами, обменивая на редкий для местных краев товар. Топот ног и шуршание одежды, обрывки фраз и сопящий над моим ухом Кулибин, я даже не пытался вырваться, ожидая когда все само собой разрешится.

— Он безродный, в учительской подтвердили, — через десять минут суеты, прозвучал запыхавшийся голос, после которого наступила гробовая тишина.

— Смерд! Да как ты посмел принять мой вызов!? — судя по скрипу зубов, Белозеров был в бешенстве.

Острая боль пронзила левый бок, после чего заламываемую назад руку отпустили. Попытавшись разогнуться, я лишь завалился набок и что-то теплое потекло спине. Взирая на расступившихся школяров, я перевел взгляд на пасмурное небо, после чего в глазах стало темно.

Лазарет отличался от классов лишь тем, что стены имели бледно желтый цвет, а оконные проемы были забраны белыми занавесками. Специфический запах практически отсутствовал, судя по идеально расставленным предметам, помещение нечасто использовали по назначению.

— Нус, молодой человек, как мы себя чувствуем? — вошедший через дверной проем мужчина, имел добродушное выражение на своем румяном лице: — такс и почему мы молчим?

Подойдя ближе, он резко нахмурился и сжал губы. Выдернув из кармана белого халата маленький жезл, он провел им в районе моего бока, после чего бросил по сторонам пытливый взгляд.

— Кто-нибудь входил в палату пока меня не было? — перестав оглядываться, он уставился в мое лицо.

— Я только что очнулся и никого не видел, — пересохшими губами прошептал я.

— Кхм, — выдал врач, после чего сформировал технику и применил ее на мой левый бок.

Отметив, что примененный конструкт наверняка является лечебным и принадлежит стихии Жизни, я его запомнил, на что мне не потребовалось даже небольшого усилия.

"— И чего это доктор так суетится?" — пришла в мою голову очевидная мысль.

— Посмотрим, как они теперь развеют технику, если я буду рядом, — едва слышно бормотал мужчина, лицо которого заострилось, утратив былую румяность.

"— Вот ведь, — догадался я: — пока я был в отключке, фокус-точки стихий наверняка опорожнили напитанный бахиром лечебный конструкт!"

Сосредоточившись на левом боку, я с небольшой паникой отметил почти развеявшуюся технику, впрочем тут же налившуюся необходимой энергией с огромным запасом. Напрягаться, чтобы выделить стихию Земли и Дерева, а потом, смешав, подать ее в едва не потухший конструкт, мне не потребовалось. Занимаясь развитием энергетического тела последние недели, я сильно продвинулся вперед и в управлении бахиром и в скорости создания техник.

— Ну, давай посмотрим, как там идет заживление, — продолжая быть серьезным, доктор приподнял простыню, прикрывавшую мое обнаженное тело: — кхм!

Лицо доктора разгладилось, глаза засияли прежней веселостью, а щеки налились румянцем.

— Доктор, что там? — слабым голосом спросил я.

— Все, уже все, ты полностью здоров! — сообщил он с добродушной интонацией и, скорее для себя, чем для меня, добавил: — а я то старый дурак на здоровое место повторный конструкт применил!

Оставшись в палате один, я обдумал его последние слова и тоже улыбнулся. Небольшая промашка, возникшая из-за поглощения энергии, не оставила после себя никаких следов. А доктор остался в полной уверенности, что наложенная в первый раз техника развеялась не по умыслу неизвестных злоумышленников, а из-за того, что лечение уже завершилось к тому моменту, когда он вернулся в палату к больному.

"— Хорошо, что хорошо кончается", — пришла еще одна присказка на ум.

— Вставай, одевайся, — заглянувший в комнату спустя полчаса мужчина в сюртуке, бросил на меня неприязненный взгляд: — господин ректор и школьный совет желают тебя видеть.

Одевшись в обнаруженную на стоящем рядом с кроватью стуле одежду, я одернул полы рубахи, с левого бока которой виднелся аккуратно заштопанный разрез. Судя по общей чистоте одежды, ее почистили специальной техникой, убрав не только кровь, но и залесенности на рукавах и вороте. Дорога от госпиталя до кабинета ректора заняла не более пяти минут, попадавшиеся на встречу в коридорах школяры провожали меня с различным выражением на своих лицах.