Диана Ледок - Солтинера. Часть вторая

- Поразительно... - протянул Леон, когда теплым сентябрьским днем они вместе с Розой прогуливались вдоль реки. - Ничего, совершенно ничего, и при этом я просто не могу поверить в то, что она ни о чем не подозревает! Как же интуиция?

- Но что же ей может быть известно? - полюбопытствовала Роза. - Не может же она заранее знать о том, что через пару месяцев с ней что-то случится? Она же не провидица, и не... Ну да, у нее даже Каталога вашего нет, - добавила она тихо. - Его, кстати, на какие модели телефона можно установить?

Выражение мрачного напряжения быстро сошло с лица Леона и он хмыкнул, взглянув на нее.

- А что? - спросил он. - Есть интерес?

- Спрашиваешь! Я бы уже давно заинтересовалась этим, если бы мы с тобой не были все время так заняты, убегая от Плутона и ему подобных. Ты можешь установить мне это приложение? Или скажи, как это сделать.

Но Леон лишь хитро улыбнулся и приобнял ее за талию.

- Потом, - сказал он, перехватив нетерпеливый взгляд Розы. - Когда вернемся в Сулпур. Этим занимается специальный отдел в КС-центре.

Роза засунула руки в карманы широких брюк и вздохнула. Нежно потрепав ее по плечу, Леон вновь посмотрел на реку.

- Да, ты знаешь, я и сам начинаю об этом думать, - задумчиво проговорил он спустя пару минут молчания. - О том, что Анна могла ничего не подозревать, и ничего не знать. Но что же, все-таки, с ней случилось? С рождением ее дочери это не может быть связано, тогда остается... Ты знаешь, Роза, я все чаще задумываюсь о том, чтобы навестить твою бабушку во Франции.

Роза тут же подняла на него заинтересованный взгляд и Леон продолжил:

- Мы ничего не узнали, ведь так? Анна может оставаться в неведении вплоть до того самого дня Х, и мы ей слабо поможем, если не будем предупреждены. А помочь ей мы обязаны...

- Ну еще бы, - горячо согласилась Роза.

- Тогда не стоит тянуть - чем быстрее мы посетим Софию, тем будет лучше.

Дойдя до дома четы Тихомировых и поднявшись на второй этаж, они заперлись в комнате и уселись на кровать Леона. Тот полистал пальцем ленту Каталога. Глаза его светились энтузиазмом, он даже слегка побледнел от волнения. Роза, наблюдая за экраном, одновременно принялась убирать волосы в хвост.

- Так-так... - прошептал Леон спустя пару минут. - Кажется, вот оно. Год 1964, город Бове, Франция...

На экране высветилась уже знакомая Розе квадратная марка, в которой помещалась теперь маленькая картинка готического собора, чей вытянутый силуэт величественно чернел на фоне малинового заката. Солнце уже почти скрылось за крышами домиков позади, и облачка окружали его сияющий диск, словно провожая его.

Роза восхищенно ахнула.

- В 1964 году родилась Олив Бернар, - сообщил Леон скорее себе, чем завороженной Розе. - Середина весны: 13 апреля. Так, значит, лучше нам явиться к ним с визитом хотя бы летом... Или нет, все-таки спокойно поговорить с родителями такого маленького ребенка будет не просто.

- Тогда осенью, - предложила Роза, поражаясь тому, как это у нее хватает выдержки так спокойно говорить о подобных вещах. - Тогда ребенку... То есть, тогда маме будет уже около шести-семи месяцев.

Она нервно хихикнула и прикусила губу. Леон машинально погладил ее руку, которая лежала у него на плече.

- Октябрь или ноябрь... - бормотал он. - Да, ты права. Бове, если я не ошибаюсь, находится на севере Франции... Да, придется нам устроить горожанам временное потепление. Думаю, ничего страшного не случится. Этот регион не входит в число запрещенных для посещения. Что-то я вообще мало о нем знаю, - Леон повернул голову и вопросительно взглянул на Розу, которая пристроилась у него за спиной.

Она смущенно улыбнулась.

- Я там не была ни разу, - призналась она. - Лет пять назад мы чуть было туда не поехали, но накануне вылета Джон упал с велосипеда и сломал себе руку.

Леон понимающе кивнул и они вновь принялись сверлить взглядом экран телефона. Роза переживала странное безразличие ко всему происходящему, словно ее мозг решил таким образом оградить ее от возможных потрясений. У нее просто в голове не укладывалось, что именно они собирались сделать. Отправиться на поиски ее прабабушки - это одно, все-таки ее она никогда прежде не видела, но вот навестить собственную маму, когда той не было еще и года - это уже никак нельзя было назвать легким променадом перед ужином. И еще хуже говорить об этом вот так - с холодной головой, совершенно спокойно и даже по-деловому.

- Тогда завтра, если ты не против, - заключил Леон, вновь оборачиваясь. - Роза?

Роза поспешно натянула на лицо улыбку и кивнула. Но едва она собралась отвернуться, как Леон взял ее за руку:

- Все в порядке? - спросил он, встревоженно глядя на нее. - Ты...

- Конечно, в порядке, - отозвалась та, фыркнув. - Такие вот визиты для меня - обычное дело... О чем тут беспокоиться?

От теплого взгляда Леона ей стало неловко. Какие-то пару секунд ей казалось, что он хочет ей что-то сказать, и она начала в быстром порядке вооружаться ответными фразами. Но тут Леон просто обнял ее, проведя щекой по ее волосам, и все заготовленные фразы разлетелись кто куда.

- Будем держаться вместе, - тихо сказал он. - И все будет хорошо. Если хочешь, я могу и сам с ними поговорить. Ты можешь притвориться иностранкой, не знающей языка.

Растерянность, охватившая ее так внезапно, поспешила смениться смелостью и даже какой-то смешливостью - что тоже явно было побочным эффектом шока. Роза грозно фыркнула куда-то в плече Леона и гордо тряхнула головой, отстранившись от него.

- Вот еще, - сказала она, серьезно глядя на него. - Я не настолько испугалась, чтобы... То есть я нахожусь в полной готовности! Это ведь мои родственники, так что я вполне могу и сама переговорить с ними. Ты можешь даже не помогать мне, - добавила она, вставая и отходя к чемодану. - Я сама прекрасно со всем справлюсь.

Но, как ни хотела она казаться живым воплощением уверенности, все же, чем ближе становился час отправки, тем сильнее ей хотелось схватить Леона за руку и малодушно спрятаться за его спиной. Пока что она вполне сносно владела собой, и даже имела наглость самоуверенно улыбаться, глядя ему в глаза, но при мысли о Франции, Софии и прочих ее сердце екало. Это было просто позорно, и признаться в этом - означало навсегда уронить себя в собственных глазах, и в глазах Леона, чего уж там.

Что касается самого Леона, то его, казалось, забавляла ее наигранная храбрость. Весь вечер он позволял ей как угодно вертеть собой в качестве ее будущего спутника, и без колебаний согласился на отведенную ему роль "незнающего языка немца".

- Очень рад, - сообщил он, когда на следующее утро Роза напомнила ему об этом. - Но ты тогда не забывай время от времени делать вид, что переводишь мне сказанное. Не превращаться же мне в твоего глуховатого жениха.