Диана Ледок - Солтинера. Часть вторая

- Роза, если не хочешь получить от ворот поворот, то и подходить к делу следует осторожно. И Анна это наверняка понимала. Простые смертные, как ты выразилась, тоже, бывает, влюбляются с первого взгляда. Но говорить об этом прямо и сразу же... Это же противоречит всем законам осторожности! Даже из чувства самосохранения, - прибавил он, пораздумав. - Мало ли, какая реакция последует после прямого признания в первые минуты знакомства.

Не сдержавшись, Роза прыснула, прикрыв рот кулаком.

- С тобой мне с самого начала пришлось играть роль таинственного парня, - прибавил Леон. - Приходилось делать вид, что мне срочно надо рассказать тебе все о Солтинера, иначе грядет неминуемая катастрофа. В реальности же я просто хотел с тобой чаще видеться, и все.

- Ах вот как! - ахнула Роза. - А как же эти намеки про мои способности, про то, что меня опасно оставлять без информации, потому что я могу натворить бед?

- Да я же с самого начала поделился с тобой этими самыми способностями, - Леон небрежно пожал плечами. - Это обычное дело для нас. Они же появились у тебя уже после нашего знакомства, так?

Пару минут Роза восхищенно и недоверчиво смотрела на него, а потом сбивчиво воскликнула:

- Тогда разговор шел о заряде, из-за которого я временно потеряла аппетит и стала блондинкой!

- ...и есть не можешь до сих пор, - докончил за нее Леон, коротко улыбнувшись. - А что касается блондинки... Я до сих пор не могу поверить в то, что ты не поставила под сомнение ту мою историю про изменившийся цвет волос. Да и о каком таком заряде могла идти речь, когда без тебя я и сам становился брюнетом, так как безумно по тебе скучал и в конце концов заболевал? Как и ты сама, только ты не скучала, и потому твои волосы... - не договорив, он какое-то время глядел куда-то поверх плеча Розы, а потом тихо закончил. - Даже не знаю, как бы я все объяснил, если бы ты тогда не была в обмороке и видела меня с черными волосами. Сказать, что это обычная реакция на слишком долгое отсутствие любимого человека, означало открыто во всем признаться.

Роза чуть заметно побледнела, во все глаза глядя на него. Пару минут было слышно лишь, как этажом ниже поет Евгения, а потом Роза изумленно протянула:

- Итак, ты с самого начала превратил меня в одну из ваших... И ничего мне не сказал.

- Это произошло почти само собой, - оправдываясь, ответил Леон, уже в который пожимая плечами. - Когда я увидел тебя, то сразу понял, что случилось. Погода ведь улучшается не просто так, а когда встречаются Солтинера и тот, в кого он влюблен - в Сулпуре это всем известно. А если бы ты узнала это раньше времени... Приходилось придумывать отговорки, недоговаривать, и всячески отмалчиваться, - Леон вздохнул. - Я много раз думал, что кто-то случайно проболтается, и скажет тебе, чем на самом деле все объясняется. А тогда было очень важно, чтобы ты ни о чем не подозревала - ты внимания на меня не обращала.

- А Марта сразу обо всем догадалась, - медленно протянула Роза, покраснев. - Я еще в самый первый день ей с Хади рассказала, как ты спас меня от голодной смерти.

В глазах Леона мелькнула озабоченность и он кивнул:

- Не только Марта. Родители с самого первого дня поняли - что к чему. Поэтому они и пригласили всех вас переехать к нам.

Роза в который раз почувствовала, как почва уходит у нее из под ног.

- Что?! - пискнула она.

Леон виновато ей улыбнулся.

- Знали, конечно, - он глубоко вздохнул. - И все остальные тоже знали. Алексис с Леной, мне кажется, тоже стали подозревать кое-что, особенно после моей поездки в Реймс. Хотя в Сулпуре и было незаметно, что мы с тобой влияем на погоду. Но вот если бы кто-нибудь увидел нас во Франции, в том же Реймсе...

Леон смолк, так и не договорив, и довольно долгое время оба слушали поднявшийся до фальцета голос хозяйки дома, распевающей какую-то тягучую и трагичную песню. Довольная улыбка скользила по лицу Розы, а когда Леон перехватил ее взгляд, она пояснила:

- Теперь я понимаю, что хотел сказать Николас Марино, когда говорил о том, что выдает влюбленного Солтинера. Погода - очень просто.

Улыбнувшись, Леон просто кивнул. Глаза его вспыхнули теплом, и Роза почувствовала, как мысли ее вновь начинают блаженно растекаться в разные стороны.

- Итак, Анна, - поспешно сказала она, встряхнувшись.

Леон растерянно моргнул.

- Думаю, - продолжила Роза, уверенно отмахиваясь от всех мыслей ванильного свойства, - прежде всего надо хотя бы узнать, про кого именно она писала. А там уже разберемся, что делать. Ты согласен?

Взгляд Леона вновь принял выражение рабочей серьезности, он кивнул и сказал:

- И как можно скорее.

Первым делом они написали по памяти письмо Анны на отдельный лист, а потом Леон взялся записать туда же все содержимое их разговора с Софией. Роза прибавила кое-что от себя, а когда с этим делом было покончено, оба они начали готовиться к предстоящему разговору с самой Анной. Это заняло большую часть всего вечера. Сложность заключалась в том, что им предстояло полностью отказаться в разговоре с ней от прямых вопросов: спрашивать Анну про подозрительных личностей - означало попросту заранее взволновать ее, а ведь еще существовала вероятность, что ей пока ничего неизвестно. Поэтому Роза предложила повременить с вопросами так долго, как это будет возможно, а пока вооружиться одними лишь намеками. Леон согласился, хоть и неохотно, и утром следующего дня они направились навестить ее.

Впрочем, как выяснилось уже спустя час, такая серьезная подготовка была никчему - намеки Анну лишь удивили, и в конце концов она чистосердечно призналась им, что не понимает, что они хотят ей сказать.

- Мне очень приятно, что вы волнуетесь за меня, - сказала она, удобно устроившись на диванчике в обнимку с подушкой. - Но я, право же, прекрасно себя чувствую - не беспокойтесь. Правда, отеки меня беспокоят... - пожаловалась она, вздохнув. - И бессонница покоя не дает, но в остальном все прекрасно. Я даже не вижусь ни с кем - просто сил нет долго гулять. Ко мне приходит только мама.

В отчаянии Леон предпринял последнюю попытку что-то узнать, и спросил, не случилось ли у нее за последнее время новых знакомств. В ответ на это Анна только пожала плечами и весело рассмеялась. "Только пара голубей - прилетают иногда и садятся на подоконник."

Подошел к концу сентябрь и потянулись первые дни октября, так и не принося с собою никаких изменений. Леон и Роза продолжали упорно навещать Анну, каждый раз справляясь у нее, не беспокоит ли ее что-нибудь или кто-нибудь. Чаще всего та отвечала отрицательно, но иногда рассказывала им про свою усталость и упоминала, что ждет не дождется увидеть наконец своего ребенка. С каждым днем, говорила она, ей становится все труднее заставить себя прогуляться, или просто выйти из дому; поэтому-то она и проводит столько времени в четырех стенах. Под конец октября Леон с Розой и вовсе засомневались в том, что правильно поняли смысл злополучного письма - Анна перестала гулять совсем, если не считать редких вылазок в соседний дом: навестить их самих и маму.