Бернард Корнуэлл - Экскалибур

– Да хранят тебя боги, госпожа, – отозвался я.

– Скорее богиня, – отозвалась Гвиневера. В лице моем, надо думать, отразился неприкрытый ужас; она рассмеялась. – Да не Изида, Дерфель, не Изида. – (Почитание Изиды привело Гвиневеру в постель к Ланселоту и обернулось величайшим горем Артуровой жизни.) – Думается, – докончила она, – этой ночью я стану молиться Сулис. Она сейчас более уместна.

– Я присоединю мои молитвы к твоим, госпожа.

Я встал, чтобы уйти, Гвиневера меня удержала.

– Мы победим, Дерфель, – горячо заверила она, – мы непременно победим – и все разом изменится.

Как часто мы это повторяли – и ровным счетом ничего не менялось! Но теперь, при Минидд-Баддоне, мы попробуем еще раз.

Мы расставили западню – а день выдался такой ослепительно прекрасный, что даже сердце заныло. И обещался он быть долгим, ибо ночи делались все короче, а вечерний свет не спешил уступать место сумеркам.

Вечером накануне битвы Артур оттянул свои войска со всех холмов за Минидд-Баддоном. Он приказал своим людям не гасить костров, дабы саксы не заподозрили, что позиции покинуты, и увел копейщиков на запад, на воссоединение с армией Гвента, что приближалась по Глевумской дороге. Воины Кунегласа тоже ушли с нагорий, поднялись на вершину Минидд-Баддона и стали ждать там вместе с моими людьми.

Ночью Малайн, верховный друид Повиса, обошел копейщиков. Он раздавал вербену, «чертовы пальцы» и обрывки засушенной омелы. Христиане сошлись помолиться вместе; хотя я приметил, что очень многие приняли дары друида. Я помолился под укреплениями, прося Митру о великой победе, а затем попытался заснуть, но Минидд-Баддон гудел, как растревоженный улей, – к гулу голосов примешивался монотонный скрежет камней о сталь.

Я загодя навострил копье и заново наточил Хьюэлбейн. Перед битвой я никогда не доверял свое оружие слуге, но приводил его в порядок сам – столь же одержимо, как и все мои люди. Убедившись, что и меч, и копье наточены острее острого, я прилег неподалеку от убежища Гвиневеры. Глаза у меня слипались, но при мысли о стене щитов меня одолевал страх. Я бдительно отслеживал предзнаменования и панически боялся увидеть сову. Я помолился еще раз. Должно быть, в конце концов я все-таки забылся тревожным сном – и оказался во власти ночных кошмаров. Как давно не сражался я в щитовом строю и вражеской стены не проламывал!

Проснулся я рано, продрогнув до костей. Выпала густая роса. Мои люди покрякивали, кашляли, облегчались и шумно переводили дух. Над холмом стояла вонь: хоть мы и выкопали сортиры, но не было ручья, чтобы уносить испражнения.

– Узнаю мужчин по звукам и запахам, – иронически отметила Гвиневера из полумрака своего убежища.

– Ты поспала, госпожа? – спросил я.

– Немножко. – Она выбралась из-под низких ветвей, что служили крышей и дверью. – Зябко.

– Скоро потеплеет.

Она присела рядом со мной, кутаясь в плащ. Волосы у нее спутались, глаза опухли со сна.

– О чем ты думаешь в битве? – полюбопытствовала она.

– О том, как бы остаться в живых, – ответил я. – О том, как бы убить побольше врагов. И еще о победе.

– Это мед? – спросила она, указывая на рог в моей руке.

– Вода, госпожа. Мед замедляет воина в битве.

Гвиневера приняла у меня рог, плеснула воды в глаза, допила остальное. Ей было заметно не по себе, но я знал, что ни за что не смогу убедить ее остаться на Минидд-Баддоне.

– А Артур? – спросила она. – О чем думает в битве он?

Я улыбнулся:

– О мире, что наступит после сражения, госпожа. Он всякий раз верит, что эта битва – последняя.

– Однако ж конца битвам не предвидится, – сонно заметила она.

– Пожалуй, что и так, – согласился я, – но в этом бою, госпожа, держись поближе ко мне. Как можно ближе.

– Да, лорд Дерфель, – насмешливо отозвалась она. И одарила меня ослепительной улыбкой. – И спасибо тебе, Дерфель.

К тому времени как солнце полыхнуло из-за восточных холмов, окрасило клочковатые облака в малиновые тона, а на долину саксов легла густая тень, мы уже облачились в доспехи. Полумрак рассеивался и таял: солнце поднималось все выше. Над рекой вились струйки тумана, растекаясь и уплотняя дым над кострами, вокруг которых наблюдалось необычное оживление.

– Что-то там неспокойно, – обратился ко мне Кунеглас.

– Может, саксы знают, что мы идем? – предположил я.

– Что здорово усложнит нам жизнь, – мрачно отметил Кунеглас, хотя, если саксы и впрямь пронюхали о наших планах, к бою они, по всему судя, не готовились.

Взгляд не различал ни щитовой стены, обращенной к Минидд-Баддону, ни войск, идущих маршем на запад, к Глевумской дороге. Напротив, когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы выжечь туман над речными берегами, нам показалось, что враги наконец-то решили сняться с места и двинуться в путь, только непонятно куда – на запад, север или юг, – для начала им предстояло собрать воедино телеги, вьючных лошадей, стада и отары. С нашей высоты лагерь изрядно смахивал на разворошенный пинком ноги муравейник, но постепенно восстановилось некое подобие порядка. Люди Эллы вынесли всю свою кладь за южные ворота Аква-Сулис, а люди Кердика снаряжались к выступлению рядом с лагерем на излучине реки. Хижины горели; вне всякого сомнения, саксы намеревались перед уходом сжечь обе стоянки. Первыми стронулись легковооруженные всадники – они поскакали на запад мимо Аква-Сулис, по Глевумской дороге.

– Досадно, – тихо проговорил Кунеглас. Всадники выехали разведать дорогу, по которой собирались уйти саксы, и мчались они прямиком навстречу Артуровой внезапной атаке.

Мы ждали. Мы не могли спуститься вниз по холму, пока не покажется Артурово воинство, а тогда нам предстоит стремительный бросок – дабы занять брешь между людьми Эллы и армией Кердика. Яростный натиск Артура обрушится на Эллу, в то время как мои копейщики и отряды Кунегласа помешают Кердику прийти союзнику на помощь. Мы почти наверняка уступим им в численности, но Артур надеялся прорваться сквозь строй Эллы и привести свои войска нам на подмогу. Я посмотрел налево, надеясь, что по Фосс-Уэй уже подходят воины Энгуса, но далекая дорога все еще оставалась пустынна. Если черные щиты не явятся, тогда мы с Кунегласом окажемся зажаты между двумя половинами саксонской армии. Я оглядел своих людей: те заметно нервничали. Того, что происходит в долине, они не видели, ибо я велел им спрятаться и не высовываться до тех пор, пока мы не атакуем с фланга. Кое-кто крепко зажмурился, несколько человек из числа христиан преклонили колена и воздели руки, а прочие водили точильными камнями по лезвиям копий, уже заостренным до бритвенной остроты. Друид Малайн нараспев читал охранительный заговор, Пирлиг молился, Гвиневера глядела на меня расширенными глазами, словно по выражению моего лица понимала, что должно вот-вот произойти.