Елена Звездная - Восход черной звезды

Речь его была возвышенна, определенно усилена магией и проникновенна. Даже те офицеры, что опустившись на колени, продолжали держать подбородки гордо вскинутыми, медленно опустили головы, то ли от стыда, то ли от страха, то ли от всего вместе. Я не понимала ни слова, из речи Великого Араэдена, но что-то подсказывало мне — там не прозвучало ни единого обещания сладкой жизни. Кесарь не давал обещаний, кесарь ничего не требовал, судя по ласковой улыбке, блуждавшей на его тонких губах, он выдвинул ультиматум. Что-то вроде "Кто не со мной, тот против меня", а может: "Подчинись или умри", но скорее всего это было старое и доброе "Я вождь. Очень выносливый вождь… Готовьтесь!".

- Ты невыносима, — неожиданно и тихо сказал кесарь.

И завершил речь.

Едва стих глас императора над всей площадью вспыхнула руна. Она серебрилась и переливалась несколько томительных секунд, а затем рухнула вниз мириадом собственных копий, запечатлевшись на груди каждого воина.

Перед нами заискрилось зеркальное поле.

- Что это за руна? — спросила я, ступая в портал за увлекающим меня кесарем.

- Руна единения, нежная моя, — спокойно ответил кесарь. — Руна абсолютного единения.

Это как?

- В смысле они больше не смогут предать? — спросила я, замерев на пороге перехода.

Там за зеркальной гладью виднелась новая крепость.

- Все сложнее, нежная моя, — Великий Араэден холодно взглянул на меня, — руна единения соединила их жизни с моей в одностороннем порядке. Умру я — оборвется их дыхание.

Оригинально. Я невольно взглянула на кесаря, потом на зеркальный проход, потом поняла, что кажется у меня шок. Нет, правда, шок. И дело не в том, что это был долгий, очень долгий день, и даже не в том, что кое-кто, не будем указывать пальцем кто именно, приволок меня в свой мир, дело в другом — это что за руны такие?! И как? Как подобное в принципе возможно? Это… это…

Император, игнорируя мой напряженный мыслительный процесс, шагнул в зеркальную гладь, выводя меня на постамент в очередной крепости. Мы оказались на вершине совершенно жуткого с точки зрения архитектуры здания. Скажу больше — законы архитектуры как таковые в данном строении были попраны самым жестоким образом.

— Нежная моя, — предостерегающе произнес кесарь.

А при чем тут я?! Нет, серьезно, я не имею никакого отношения к этому конкретному издевательству над архитектурой. Я вообще в этом мире от силы часа четыре. Ну может пять максимум, а этой без всякой опоры висящей над морем крепости лет так триста-четыреста, судя по замшелыми местами стенам.

Оглядевшись, увидела, что крепость над морем висит вовсе не в одиночестве — и с права, и слева, куда простирались возможности несовершенного человеческого зрения, виднелась гряда такого же издевательства над каменным зодчеством. Крепости между собой были соединены довольно хлипкими на вид веревочными лестницами, эта конкретная крепость являлась самой крупной, в ней даже имелись два трона на высоченном постаменте их белого мрамора, к которому вело ступеней триста, не меньше. Вот на этом постаменте мы с кесарем и оказались. Здесь битва была куда менее кровопролитной, да и в целом ее похоже еще толком и не было, потому как крепость стягивала силы — по белоснежному веревочному издевательству мчались тысячи красных воинов. Неимоверно, но из морских глубин, до которых явно было очень далеко, ну потому как до самого моря метров сорок не меньше было, так вот с морских глубин поднимались совершенно непередаваемо жуткие бескрылые и коротколапые морские драконы и… скажем так — утоляли свои пристрастия истинных гурманов, пытаясь… сожрать кого получится. В случае с воинами в красно-коричневом все получалось, к моему прискорбию — прискорбно все же наблюдать как жрут тебе подобных, но если драконы щелкали зубами возле кого- нибудь из светлых, то по этим же зубам и получали — копьями или магией, и уносились в морские глубины ни с чем. Но относились к этому явно философски, так как радостно выныривали снова, держась подальше от светлых, и радостно утаскивая людей!

- Все же должна заметить — с вашей стороны наглым враньем было утверждать, что люди в этом мире только рабы! — возмущенно прошипела я.

Кесарь, стандартно являя собой силу, мощь и власть, соответственно роли молчал, ожидая видимо пока добегут воины, которых явно по тревоге стянули в это издевательство над архитектурой. А я с трудом сдерживалась от негодования. Не могу утверждать, что я отличаюсь излишним человеколюбием, но во имя всех дохлых гоблинов, в Рассветном мире нас собственно жрут одни эти самые гоблины, а тут, похоже, все кому не лень!

И тут из глубин морских вырвалось совсем уж жуткое создание — черно-фиолетовый длинный как червь шипастый монстр. И вот он, явно решив присоединиться к поголовному издевательству над всемирным законом тяготения, завис в воздухе над крепостью, сложившись в знак бесконечности. Бесконечного издевательства.

С появлением над плоской крепостной площадью сего монстра, защитники, теснившие воинов кесаря, последних ни с чем не спутаешь, они упорно ассоциировались у меня со сверкающими наконечниками копий, остановились. И над всей крепостью воцарилась звенящая напряженная тишина, более того — прекратилось активное питание человеческими воинами, в смысле из морских глубин никто зубастый более не выпрыгивал.

В этой жутковатой тишине отдаленным раскатом грома прогрохотал голос глубинного монстра:

- Харрагатан, Араэден!

- Окатарран, Згахерраэ! — величественно ответил кесарь.

Величественно, это да, но определенно была разница между тем, как

он величественно вещал о необходимости ему покориться, и сейчас когда, похоже, приветствовал морского дракона… Лично у меня возникло ощущение, что оба жутко рады видеть друг друга, и вообще обнялись бы, не присутствуй здесь столько народа.

На мои мысли кесарь отреагировал совершенно неожиданно — большим пальцем он нежно провел по тыльной стороне моей ладони, после сжал руку, видимо требуя… эм, не думать? То есть это было невербальное "Нежная моя, умолкни"?

Что ж, я попыталась, правда попыталась. Стараясь совершенно ни о чем не размышлять, я проследила за обменом любезностями между кесарем и черно-фиолетовым кошмаром, о Великий Белый Дух, надеюсь, этот монстр мне не приснится ночью? С другой стороны, всяческие чудовища сущая мелочь в сравнении с кесарем, так что главное чтобы мне кесарь ночью не приснился, вот, с остальными есть шанс разобраться.

Великий Араэден бросил на меня насмешливый взгляд, отпустил мою руку и сделал шаг вперед, явно готовясь произнести очередную речь.

Речь вышла выше всех похвал. Я правда не поняла ни слова, но это не помешало оценить всю глубину драматизма, появившуюся на лицах обреченного воинства.