Елена Звездная - Восход черной звезды

- Иди, — мягко, но настойчиво повторил он, — я поглотил достаточно твоих эмоций, чтобы быть способным удерживать себя здесь и без твоего присутствия.

И я совершенно ясно поняла, зачем меня целовали. Ясно и отчетливо. Кесарю нужны были мои чувства, мои мысли и мои переживания, чтобы перенестись туда, где эти выродки проводили ритуал, чтобы разобраться с ними максимально жестоким способом. Дабы впредь неповадно было. И знаете что, мой кесарь:

- Я останусь, — заявила уверенно. И улыбнувшись, добавила: — Тоже знаете ли, никогда не отличалась милосердием, особенно в отношении столь подлых врагов.

Кесарь, в момент моих рассуждений о причинах случившихся поцелуев взирающий на меня как-то крайне напряжённо, странно усмехнулся и с неожиданной нежностью произнес:

- Кари, кровожадная моя.

- Даже спорить не буду, — заверила я, и сев поудобнее, так чтобы все было видно, приготовилась наблюдать за показательным избиением темных младенцев.

Избиение началось эпично!

Призванные кесарем золотые искорки вдруг материализовались прямо в центре пентаграммы, заставив темных братьев прекратить обсуждение дальнейших действий по устранению моей выдающейся во всех смыслах персоны, и на миг застыть, потрясенно вглядываясь в искрящееся золотом явление. Искорки роились, словно стая фантастических крошечных пчелок, будто золотые песчинки, вопреки всем законам мироздания, просыпающиеся наверх, а не в низ, словно скопление ярких золотых звездочек… И это действительно было красиво. Потрясающе красиво, и так завораживающе, изумительно, сказочно.

- Пресветлый! — вмиг догадался обо всем похоже самый умный из братьев — Акьяр. — Его зарры!

- Это невозможно, — уверенно произнес Арраэн принц ночи, — зарры не способны действовать на территории Тэнетра. Максимум — это иллюзия.

Кесарь едва слышно усмехнулся, и количество искорок начало стремительно расти. Так же стремительно четыре темных принца окутали себя защитными чарами, что визуально очень походило на попытку обмотать себя полупрозрачной черной тканью. Этот кокон создавался одним движением — взмах руки и поднявшая словно из земли темная призрачная материя закручиваясь по спирали окутывает владельца… И это тоже было красиво, да, и кесарь кажется весело полюбовался магией темных вместе со мной, позволив принцам обрести уверенность в своей безопасности…

И едва четверо темных выпрямились, убежденные в защищенности от любых неприятных сюрпризов, кесарь нанес удар.

Золотые искорки всколыхнулись волной, расплескались под потолком, став на краткое мгновение подобием звездного неба, и лавиной обрушились на темных, прожигая напрочь защитные коконы, прожигая кожу до крови, чей запах мгновенно разнесся в воздухе!

Первым взвыл Ависей принц Ночного ветра, когда прожегшие защиту искорки, начали выжигать целые пряди на его голове. Взвыл вероятно даже не от боли, а от лицезрения того, как на пол беззвучно словно осенние листья опадают пряди его роскошных волос. Он заорал, выпуская свой ветер, пытаясь прикрыть голову, приказывая ветру уничтожить зарры. Но что мог ветер? Возникший смерч, захватив искорки в свой поток, лишь ускорил их, сделав еще более смертоносными и вскоре пол был усеян каплями крови темных.

- Угомони свой сквозняк! — заорал на него Анрахар принц Тени, пытаясь эту самую тень выставить перед собой как щит.

Тень явно противилась, причем очень продуманно и осознанно — когда в нее летела новая искорка она растягивалась и избегала контакта, таким образом зарра летела в Анрахара, что, по моему, доставляло тени невыразимое удовольствие — она даже улыбалась периодами.

- Держать защиту! — орал на нее хозяин.

- Не могу, я только тень, я не щит, — вполне логично парировала тень.

Мне откровенно импонировала ее разумность, а вот принцу явно нет, и он попросту отшвырнул тень, едва очередная искорка начала целеустремленно прожигать его камзол. В этой заведомо проигрышной схватке достойно держались только Арраэн и Акьяр. Принц Ночи, призвав меч и демонстрируя великолепные навыки в фехтовании, успешно отражал большинство атак золотых искорок, и лишь раздраженно шипел, когда некоторым удавалось прорвать оборону и прожигая ткань добраться до тела. Его черная шелковая рубашка давно взмокла от пота и пропитавшей ее крови, и теперь мокрой тряпицей облегала широкие плечи и мощную мускулатуру темного, волосы он умудрился собрать в хвост в начале атаки и они ему не мешали практически, а еще Арраэн призывал магию, определенно призывал магию, это ощущалось в сгущающемся вокруг него мраке. Акьяр так же предпочел действовать. Отойдя к стеллажу с книгами, он не защищался от зарр, ничем кроме уже продырявленного защитного кокона, лишь глухо рычал, когда очередная золотая искра добавляла шрамов на его тело, и стремительно листал вытащенный талмуд, в поисках чего-то, что счел вероятно единственным спасением.

- Нашел? — хрипло спросил Арраэн.

Акьяр сначала отрицательно мотнул головой, а затем кажется нашел, потому что на его жутком лице заиграла не менее жуткая усмешка. И старший брат приняв это как сигнал, мгновенно метнул весь накопленный мрак принцу Ночного страха. Мрак окружил его плотной, непроницаемой для зарр пеленой, позволяя не отрываясь и не отвлекаясь на защиту, зачитать нечто, прозвучавшее как:

- Да обретет облик измененное!

Оно быть может прозвучало иначе, все же мне, обучившей язык магическим способом, вероятно не были доступны все значения слов, как и их понятия, но услышала я вот так. А затем с удивлением заметила, что наш стол из императорской канцелярии стал видимым.

И я едва подумала «Зачем им стол понадобился?!», как все темные принцы разом повернулись к нам, с ненавистью взирая на кесаря, продолжающего удерживать меня на руках, и на меня, вольготно на руках нашего бессмертного устроившуюся, и в придачу обнимающую императора за шею, ну просто потому что так удобнее было.

- Нежная моя, тебя отпустить? — поинтересовался кесарь, коснувшись губами моей щеки.

- Желаете продолжить счастливо расправляться с темными без меня, мой кесарь? — обиженно уточнила я, обернувшись к нему.

Властитель Эррадараса улыбнулся, склонился к моим губам и почти касаясь их, прошептал:

- Поверь, без тебя эта расправа утратит даже намек на удовольствие, не говоря о счастье.

И вот на этой сентиментальной ноте меня ссадили на стол. И едва кесарь перестал прикасаться ко мне, я утратила возможность видеть подземелье темных принцев. Увы, теперь перед моими глазами было все то же залитое светом пространство императорской канцелярии, пустые столы с брошенными письменными принадлежностями, и кесарь, стоящий рядом с самой убийственной из своих улыбок. Затем его губы шевельнулись, словно он что-то произнес, но я не услышала ни звука, и продолжала ожидающе смотреть на императора. Он продолжал стоять расслабленно, даже руки на груди сложил, и в то же время величественно. Сильный, опасный, не сгибаемый, не проигрывающий, относящийся к категории тех, с кем бы я в принципе не советовала бы никому связываться. И я не знаю, каким кесарь был ранее, но после трехсот лет в Рассветном мире он стал тем, кто… кто в принципе оказался способен в одиночку захватить целую империю всего за день. И я, честно говоря, уже даже не знаю, на что кесарь был не способен…