Анна Одувалова - Академия отверженных. Избранница зимы [litres]

– Почему?

– Потому что люблю тебя. А ты почему останешься?

– Потому что люблю тебя. – Я откровенно его передразнивала. – Это же очевидно.

– Честно? Думал, ты сбежишь, как только представится такая возможность.

– Я тоже так думала, но тогда я просто не верила, что действительно Избранница зимы. Остается лишь один важный вопрос: что мы скажем моим родителям?

– То, что ты выйдешь за меня замуж… – совершенно спокойно произнес он, даже не подразумевая вопроса. Так, словно это уже свершившийся факт.

– Но ты даже не спрашивал, – шутливо толкнула его кулаком в грудь, чувствуя, что от счастья у меня сейчас сорвет крышу.

– Зачем? Я теперь знаю ответ.

– И кольца у меня нет, – продолжала дразнить, испытывая непередаваемое удовольствие. Мне нравилось просто слышать его голос и быть рядом. И мне нравилось ощущать его любовь.

– Разве?

Он взял мою руку и скользнул холодными ладонями по безымянному пальцу. Вокруг взвился вихрь из снежинок, и через секунду на моем пальце сверкало удивительное кольцо из материала, похожего на платину, украшенное россыпью бриллиантов: тонкая работа – морозные узоры и снежинки. Иного кольца у Избранницы зимы быть не могло.

– Такое кольцо убедит твоих родителей в серьезности моих намерений?

– Мама будет в гневе, – призналась я.

– Думаю, смогу найти с ней общий язык.

Я поверила и обняла его за шею. Вылезать из кровати не хотелось.

Академию Отверженных украсили к Новому году. Здесь часто учились выходцы из моего мира, и празднование нашего самого главного праздника давно стало доброй традицией. В центральном зале поставили огромную ель, почти до самого потолка. Она сейчас сияла голубоватыми огнями и украшена была в одной цветовой гамме – белоснежные, словно сделанные изо льда и снега игрушки и голубые ленты. Очень нежное и зимнее сочетание. Мне приятно было, что в этом году празднование Нового года совпало еще с одним крайне важным для меня событием. И украшенный зал, ленты и еловые ветки, сплетенные в праздничные венки, были отчасти для меня.

Издалека казалось, будто мое платье сделано изо льда. Тончайшую шелковую ткань покрывали причудливые завитки и фантастические цветы, такие, которые можно увидеть только зимой на промороженных стеклах.

Подол отливал голубым, а тугой корсет был расшит прозрачными бусинами, похожими на замерзшие капли росы. Я стояла в центре зала, наполненного людьми – тут собралась вся академия, – и волновалась так сильно, что даже дышать получалось с трудом, а руки слегка дрожали. Впрочем, на мой взгляд, повод для переживаний был – я выходила замуж, и вот эти волнительные минуты в центре богато украшенного зала оказались невероятно сложными.

Мама рыдала на первом ряду гостей, комкая в руках батистовый платочек. Рядом сидел отчим. Он честно пытался сделать вид, что тоже скорбит. Но я видела его глаза. Врать Давид не умел, поэтому на лице читалось: «А зачем слезы? Мы пристроили Дианку, теперь ответственность за ее глупости и проделки будет нести кто-то другой. Не это ли счастье?»

Я предпочитала не вспоминать, сколько потребовалось усилий, чтобы убедить родителей, что именно в Айстерре находится мое счастье. Огненная, импульсивная мама всерьез грозилась «спалить к чертям это место» вместе с моим женихом. Но потом отошла. Рэмол мог покорить кого угодно, если, конечно, хотел. Я была рада, что эти двое все же смогли найти общий язык, хотя мама и не хотела принимать тот факт, что жить я буду только здесь, а в свой мир лишь изредка наносить визиты, и то без своего возлюбленного.

Рэмол появился на противоположном конце зала и начал медленно двигаться в нашу сторону. Вроде бы даже играла какая-то торжественная музыка, но я ее не слышала, как завороженная следила за приближением жениха и чувствовала, как начинает быстрее биться в груди сердце. Он был невероятно красив, сейчас было видно – вот он, Дух зимы и хозяин этого мира, только, подозреваю, видела это я одна. Остальные в большинстве своем были не в курсе его тайны.

Эти минуты оказались самыми долгими в моей жизни. Я не верила своему счастью и боялась, что его, пока еще такое хрупкое, может что-то разрушить. Поэтому выдохнула только тогда, когда Рэмол под финальные аккорды песни остановился возле меня и с улыбкой взял за руку.

Вообще мы не хотели пышной свадьбы. Но сложно пожениться скромно, если вокруг тебя закрытый мир и голодные до развлечений, запертые в нем люди. Да еще и Новый год! Поэтому событие обещало быть масштабным. Мне же было важно лишь то, что рядом со мной он.

Я боялась споткнуться во время клятвы, но слова признания в любви сами сорвались с губ без запинки.

– Люблю тебя, – шепнул Рэмол одними губами и надел на палец тонкое кольцо из белого золота, рядом с помолвочным, уже сияющим на моем пальце. Наш союз скрепила магия. На миг поднялся ветер и закружил хоровод снежинок прямо в центре зала, обвил мою и его руку, окутав снежным маревом, и растворился в кольцах. После этого на гладкой поверхности белого золота остался узор из сотен крохотных снежинок. Именно в этот момент я поняла, что наш союз скреплен навеки и «пока смерть не разлучит нас» – не просто слова.

Впереди ждал тяжелый вечер, праздник, которого я не хотела, и люди. Не всех из них я желала видеть тут, но готова была вытерпеть что угодно, лишь бы быть с ним.

Прозвучали первые аккорды, и мой муж увлек меня в центр зала, для того чтобы станцевать первый танец. Я прильнула ближе к Рэмолу и положила ему голову на плечо.

– Как же я хочу сбежать ото всех, – шепнула едва слышно и получила в ответ смешок.

– Это же твоя свадьба. Разве ты не хочешь, чтобы все насладились твоей красотой, а в твоей памяти остался этот день?

– Красотой уже все насладились. Есть я не хочу, а день и так запомню, – фыркнула я.

– Ну как скажешь. – Он не стал возражать и быстрее закружил в танце.

Вокруг нас снова начала подниматься метель. Дул сильнее ветер, закручиваясь в смерч, в эпицентре которого оказались мы. Снег летел совершенно сказочными, крупными снежинками. Их становилось все больше, и очень скоро они скрыли нас от толпы людей. Я не видела ничего, кроме лица Рэмола и белого марева.

– Что это? – спросила я.

– Ну ты же хотела сбежать, – отозвался он и осторожно разомкнул объятия.

Снежная пелена исчезла, ураган стих, и я замерла, пораженная увиденным. Рядом не оказалось ни зала с елью, ни столов, ни гостей. Мы стояли на небольшом балкончике замка, впереди простиралась белоснежная равнина, вдалеке виднелись лес, укутанный снегом, и сияющие на солнце ледяные вершины гор. А у меня за спиной, за стеклянной дверью, находилась уютная гостиная. Камин, елка в углу и накрытый на двоих столик возле дивана.