Яна Левская - Раминар.

- Что ты "не"? - вздохнул гальт. - Ничего не поняла? Присмотрись к переплетению нитей и повтори. Что неясного?

- Я же не... Не Бог, не Творец, не Создатель! - чуть не взвыла Лин.

Брови Халахама поползли вверх. Облизнув губы, он потянулся за кисетом.

- Так и я - нет, - пожал он плечами, набивая трубку.

- Нет?!

Гальт не сдержал короткого смеха.

- Никто ведь не зовет демиургом человека, отыскавшего глину, додумавшегося ее размягчить и вылепить горшок. Лада - это материал. А те, кто способен ее обрабатывать - простые горшечники.

- Слепить горшок и создать жизнь - это разные вещи!

- Не спорю. Второе - много сложнее.

- Так что же, Небесный Отец - ремесленник? - с ужасом прошептала Лайлин, чувствуя, как теряет ориентиры. - И мы можем стать ему равны, создавая ликады живых существ?!

- Ох, Лин. Я не говорил, что мы ликаду создаем - мы ее сплетаем. Берем нити, существующие вокруг и внутри нас, уже созданные, и плетем узоры. Придаем форму, позволяем застоявшейся ладе течь.

- И так можно сплести все, что угодно?

- Теоретически - да, - гальт замолчал, зажав мундштук трубки губами, достал из кармашка на поясе огниво, чиркнул кремнем. Искры послушно нырнули в чашку, и табак занялся. Пару раз пыхнув дымными облачками, Халахам закончил мысль, - Но, чем сложнее существо, тем тяжелее повторить структуру его ликады. К тому же, каждая ликада уникальна.

- То есть и возрождение мертвых...

- Нет, - гальт резко дернул трубкой, чуть не выронив, - Посмотри на меня. Запомни. Нельзя повторять то, что ушло. И дробить одну "искру" между многими живущими - тоже.

Помолчав, он добавил уже мягче:

- Горшечник может вылепить идеальную оболочку - но наделить ее разумом и душой ремесленнику не под силу.

- Вы же создали стрекозу, - не унималась Лин. - Как это понять? Вы разделили это самое... огонек? Или нет?

- Лада несет в себе искру Жизни, но в ней нет искры Сознания. Например, вода течет, но не существует. Она принимает и передает ладу, но сама не мыслит и не чувствует.

- И стрекоза... просто живет, но не осознает себя? - в голосе девушки сквозило недоумение.

- Не в той степени, как может осознавать себя и окружающий мир человек.

Халахам немного расслабился, когда прекратилось давление сердито-протестующего, и оттого - разоружающего взгляда. Позволил себе длинную затяжку. Зря. Следующий вопрос не заставил долго ждать.

- Но что, если повторить ликаду человека - ведь он будет жить?

Надсадный кашель вспугнул птиц на ветках ясеня. Поборов царапающую горло горечь, гальт отрывисто произнес:

- Так же, как стрекоза.

- То есть?

- "Это" не будет человеком во всех смыслах. Пустая оболочка. Подобные куклы - всего лишь бессмысленная трата огромного количества лады.

Лайлин затихла.

Обдумывая услышанное, скользила невидящим взглядом над полной жизни и движения цветочной поляной.

- Вам приходилось встречать таких "кукол"? - спросила она с опаской.

Халахам угрюмо промолчал, и от этого молчания девушке стало тоскливо.

Запах табака щекотал ноздри. Солнце яркими пятнами скользило по одежде, пробивалось сквозь просветы в листве. Лайлин смахнула с ноги неизвестную букашку, без капли вдохновения посматривая на темные нити ликады в примятой траве.

- А есть другие способы?

- Хм?

- Куда еще можно подевать остатки искаженных ликад?

- Вплести в Ткань, - медленно и как будто неохотно отозвался гальт.

- Что за "ткань"?

- Мировая энергетическая оболочка.

- Ого..., - Лайлин представила себе нечто вроде сверкающего купола за границей неба и облаков. - Как же до нее дотянуться?

- Сначала научись видеть. Потом сможешь осязать. И уже тогда - воздействовать.

- А как? Как мне увидеть? - Лин щурясь смотрела в слепящее небо над верхушками деревьев.

- Что ты делаешь? - нахмурился Халахам.

- Ищу оболочку... Вижу только ликады птиц.

- Тебе незачем задирать голову, Лин. Ткань рядом с нами. Вокруг нас. Часть твоей и моей ликады, например, все время находится за Тканью, - выдохнув пепельно-белое колечко дыма, гальт добавил, поясняя, - Излишек лады вытесняется вовне.

- Я... не понимаю.

Откровенно говоря, Лайлин вообще было сложно определиться с тем, что именно из вороха полученных сведений она не поняла, поэтому девушка зацепилась за последние слова:

- Излишек?

Халахам невнятно буркнул что-то, вынимая трубку изо рта, и поведя плечом на манер "а почему бы и нет", заговорил:

- У каждого мира, - мундштук трубки описал в воздухе круг, оставляя за собой сизую ленточку дыма, - существует свой предел насыщения энергией, и для любого его обитателя установлены некие границы, объем лады. Все, что выходит за рамки границ, переносится во внешние слои. За Ткань.

Внутри повисшего перед людьми дымового кольца появились колечки поменьше, и от каждого из них за черту круга протянулись тонкие нити. На концах нитей надулись белые облачка.

Лайлин зачарованно следила за течением табачного дымка. Гальт тем временем продолжал:

- Поэтому сущности, наполненные ладой больше, чем это необходимо для поддержания жизни, всегда видны "с той стороны". Но даже если кто-то или что-то полностью переходит в подпространство, - колечки послушно выплыли за предел круга, сливаясь с облачками, - то здесь все равно остается отзвук ликады, как шлейф, скользящий за существом. Связь нельзя оборвать. Зная, что искать и куда смотреть, можно находить тех, кто перемещается за Внешней Тканью.

Халахам потыкал мундштуком, будто оставляя короткие мазки кистью - и в солнечных лучах проявились клубки беспокойно бурлящего дыма. Клубки эти тут же потянулись к черте круга, прижались к ней и начали медленно растекаться по дуге.

- Всплеск лады во время применения магии тоже оставляет след. Постепенно скопления такой энергии растворяются, сливаются с оболочкой. Но если идти по горячим следам - то можно выследить мага. То же самое, кстати, происходит, если разбрасываться искаженными нитями ликад, - гальт с укором покосился на девушку. - Они еще и рассасываются дольше. Потому что меняют структуру "здоровых" нитей - коверкают, и не исправляются сами по себе.

Замолчав, Халахам развеял дымное полотно двумя взмахами руки, будто разогнал мошкару. Лайлин судорожно вздохнула, с трудом оторвав взгляд от исчезающих белесых завитков. Голос учителя заставил ее вздрогнуть:

- А теперь честно. Хоть что-то поняла?

- Эм-м... Что-то поняла. Да. Кажется... Я лучше ромашку сплету из нитей, - торопливо пробормотала девушка, сложив все "за" и "против".

Халахам молчал. Под его пристальным, задумчивым вниманием Лайлин стало неуютно. Уж если он вот так изучающе смотрит, прикидывая что-то в уме, то можно только ждать оглашения вердикта. Без права обсуждения.

- Сплети ромашку, - кивнул гальт, наконец. И добавил коварно, - для начала. А потом перейдем к работе с Тканью.